Последний романтик атомоходов второго поколения. Часть тридцать девятая

Снова Средиземное море

Перед выходом в море прибыл на заключительный доклад к командующему флотилией вице-адмиралу Е. Д. Чернову. До этого момента мы представляли себе, что основной метод его общения с подчиненными – строгость и только строгость. А тут выслушал он мой доклад на выполнение боевой задачи, пригласил в комнату отдыха, угостил чаем и поговорил по-человечески, спокойно. Это были стандартные для такого случая наставления и пожелания, но высказанные доброжелательно и на равных. В завершение, на мое удивление, Евгений Дмитриевич с тоской в голосе сказал:

–       Как бы я хотел вместо тебя уйти на боевую службу. Подальше от берега и всей этой базовой суеты.

Никогда не мог такого ожидать именно от него.

Итак, как у любого из моих коллег, моя «лебединая песня». Самостоятельно – как говорят, без «дядьки» – в дальний поход. Путь наш лежит в Средиземное море, маршрут – стандартный для подводных лодок 11-й дивизии. Низкочастотные излучатели беспокоят мало. Они нас «знают» и проявляются редко. Вышли в Атлантику, всё по-штатному.

С момента выхода из базы наш врач старший лейтенант С. Бойцов пытается восстановить мои функции в звене «голова – шея». Делает уколы, от которых не ощущаю заметной пользы. Тогда старшие по возрасту и более опытные в житейских делах боцман Савостин и техник телемеханик мичман Владимир Флиорчук в центральном посту рекомендуют врачу попробовать лечить командира, если не ошибаюсь, диодинамиком, то есть электрическим током. Врач с ними согласен, но, смущаясь, тихим голосом докладывает: прибор неисправен. Почему смущается – понятно, на выход в море все должно быть в строю, он за это тоже подписался. Но старейшины быстро отремонтировали маленький чудодейственный прибор. Действительно: три-четыре сеанса, и я как новенький. Не могли тогда вообразить Савостин и Флиорчук, что снисходительно с видом знатоков дают рекомендации будущему действительному члену Российской академии наук.

Спокойно продолжаем развертывание. Примерно через неделю после выхода из базы, довольный ходом событий, я пришел на ужин в кают-компанию. Там уже замполит, механик и другие офицеры, но какая-то заминка с подачей первого блюда. Тут командир БЧ-5 Николай Иванович Гонцарюк предлагает:

–       Товарищ командир, попробуйте положить в борщ немного сухого острого перца. Мне присылают родители из Украины. Очень полезный во всех отношениях продукт.

Начинает расписывать его целебные свойства: аппетит, пищеварение, витамины… Рядом ерзает в свойственной ему манере замполит капитан 3 ранга Егор Ерохин. Не может усидеть на месте по комсомольской привычке работника политотдела, откуда он спущен к нам для роста по службе и получения очередного воинского звания. Кроме того, он негласно отвечает за слаженную работу пищеблока, а тут задержка.

А я слушаю и машинально, весь в своих мыслях, перебираю пальцами злосчастный кусочек острого красного перца. Тут подали борщ. С надеждой, что перец обязательно поможет организму пережить все неудобства подводной жизни, кладу его в борщ, осторожно помешиваю. Искренне похвалив и поблагодарив Николая Ивановича, с аппетитом съедаю борщ. Завершаю ужин. Как обычно, перед заступлением на ночную вахту немного времени на личные дела и минут на десять вытягиваюсь на диване в своей каюте в тишине с закрытыми глазами. Прибываю в центральный пост, вступаю в командование кораблем. По привычке заглядываю в рубку к акустикам – они, довольные после ужина, смотрят на экраны приборов, заняты привычным делом. Потом – в штурманскую рубку: еще раз уточняем с Игорем Николаевичем текущие детали перехода. А подводная лодка продолжает движение по маршруту. При общении с ним постоянно помню, что в свое время Минюк, будучи старшим лейтенантом, учил меня штурманскому делу на практике при выходах в море.

Сажусь в командирское кресло и вдруг ощущаю в самых интимных местах острый (самое точное слово) дискомфорт. Незаметно для окружающих почесал – а резь все усиливается. Тут у меня начинается паника. В голову лезут самые крамольные мысли. Вспоминаю подробно, где был, что делал. Отпуск, Полярный, Западная Лица, дальше многочисленные штатные проверки готовности к боевой службе, а потом море и только море. Ей-богу, не было поступков, порочащих высокое звание советского подводника и коммуниста. Начал вышагивать, как злой пес на цепи, по центральному посту привычные свои пять шагов туда и обратно. Заглянул к акустикам – они по-прежнему радостные, не понимают душевного состояния командира; сделал им какое-то замечание не к месту. Пошел к штурману и ему тоже выказал неудовольствие. А сам думаю: надо вызвать врача и сдаться на его милость, чтобы срочно поставил диагноз и начал лечить. Останавливает только стыд: что подумают на корабле, если узнают, что командир болен дурной болезнью!

Бросаю больное тело с нездоровой головой в командирское кресло и машинально провожу рукой по глазу – наверное, смахиваю скупую мужскую слезу. И вдруг острая резь начинается уже на слизистой правого глаза. А у меня на душе вдруг становится радостно: понял, что дело в остром перце, оставшемся на пальцах. Как хорошо быть здоровым! Но всколыхнуло меня неслабо. Покой нам только снится.

Только почувствовал внутреннее облегчение и покой, как прибывает в центральный пост начальник медицинской службы Сергей Бойцов – видимо, позвало его шестое чувство. По корабельному расписанию он редко посещает в море центральный пост. Причем каждое посещение, как правило, предвещает тяжкое испытание для командира – так и ждешь, что доложит о необходимости провести операцию по случаю какого-нибудь флегмонозного аппендицита. Но на этот раз, к счастью, Сергея Анатольевича интересует только состояние моей шеи.

Продолжение следует…