Последний романтик атомоходов второго поколения. Часть седьмая

Подготовка к боевой службе

Подготовка на боевую службу в 1973 году прошла в обстановке стресса. Наш командир БЧ-4, капитан-лейтенант Андрей Согомонян в свое время выручил нас — дал ключи от квартиры своего товарища, который временно отсутствовал. Мне удалось провести «операцию» по проезду беременной жены в гарнизон. Стали мы жить неизвестно в чьей квартире, где я чуть не устроил пожар, и хозяин которой должен был скоро вернуться. Какое-то время в этой квартире с нами вместе жили даже новобрачные Валентин Надеждин с молодой женой. Но потом им удалось найти свой угол. А тут, по слухам, должен вернуться и хозяин квартиры. И что нам делать? Отправить жену к родителям невозможно: наши матери жили, мягко говоря, небогато — мы сами их поддерживали. Да и не хотелось расставаться. Женаты так женаты: надо быть вместе.

Однако жена на сносях, а я уже старший лейтенант и постоянно в море. Отчаявшись, она самостоятельно записалась на прием к командующему флотилией вице-адмиралу А. П. Михайловскому. Входит, переваливаясь, в кабинет и, пока еще не успела расплакаться, выпаливает:

— Товарищ адмирал, муж уходит на боевую службу, мне скоро рожать, а жить негде! Не знаем, что делать.

— Езжайте к родителям.

— Мы с мужем служим здесь. Он уходит в море. Буду здесь рожать и ждать его.

— А как вы сюда, в гарнизон-то, проехали без квартиры и прописки?

Едва сдерживая слезы, отвечает:

— Ну, товарищ адмирал, вы будто не знаете, как жены попадают в городок!

Конечно, командующий знал или догадывался — сам когда-то был корабельным офицером. Попадают в городок так. Автобус из Мурманска до КПП, на мост через реку Западная Лица, подъезжает часов в десять вечера. На улице темно и холодно, а в автобусе тепло, но тоже темно. Все пассажиры спят или делают вид. Проходы заставлены чемоданами и сумками с продуктами, удачно приобретенными на Большой земле. Где тут дежурному матросу разобраться, кто есть кто? Да ему, по большому счету, разбираться и не надо. Женщины в автобусе все одеты по-зимнему, все в шапках и платках и все для этого матроса одинаково красивые. Пускай проезжают…

Моя скромная и не привыкшая просить помощи и поддержки жена проявила исключительную находчивость и твердость — до сих пор мы с ней этому удивляемся. Видимо, к такому отчаянному поступку ее побудил инстинкт материнства, стремление непременно обеспечить будущего ребенка кровом. Сыграла роль и беспомощность мужа, который был явно не способен решить проблему. Таким образом, я ушел на боевую службу, получив на девятом этаже «высотки» (правда, с неработавшим лифтом) комнату в двухкомнатной квартире. В другой комнате жил с женой капитан-лейтенант Александр Обухов, командир БЧ-2 другого экипажа, впоследствии один из достойнейших командиров подводной лодки нашей дивизии.

Прибыли с контрольного выхода [13]. Узнаю, что 16 октября у меня родился сын Андрей — имя было определено женой заранее. Все меня поздравляют. Назавтра собираемся убыть в автономку, как всегда, на ночь глядя. Но нельзя же исчезнуть на три месяца, не увидев хотя бы одним глазком жену и сына! Накануне выхода в море сход на берег запрещен: полным ходом идет погрузка свежих продуктов и других запасов. Несмотря на запрет, штурман вручил мне бутылку «шила» [14] и сказал, что договорился с водителем хлебовозки (автомобиля, который привез на пирс свежий хлеб для экипажа), что тот свозит меня в роддом, который в то время располагался в городке на первом этаже жилого дома. И предупредил, что бутылку нужно отдать водителю только по возвращении к пирсу, где стояла наша лодка. Меня прямо в специальной одежде с надписью «РБ» водитель запер в грузовое отделение, и среди поддонов для хлеба я успешно преодолел два КПП и прибыл к роддому. Оглядываясь по сторонам, залезаю на подоконник, высовываю нос из-за закрашенной нижней части оконного стекла и вижу: на кровати лежит моя благоверная — вся беленькая, осунувшаяся, но улыбающаяся и довольная. Медсестра подносит ей запеленатый кулечек, похожий на полено. Оттуда торчит маленькое сморщенное личико, над которым видны черные волосики. Жена улыбается, делает движение руками — мол, смотри, какого богатыря родила! Рост 52 см и вес 3850 г — наш рекорд! Довольный, спрыгиваю с подоконника — и опять в хлебовозку. Водитель едет обратно на большой скорости (помню, бросало меня из стороны в сторону, как те поддоны), чтобы поскорее доставить счастливого папашу на пирс и заполучить заветную бутылку. В итоге все остались довольны — особенно, конечно, я. В тот день завел календарь, на котором ежедневно высчитывал, сколько дней моему сыну и сколько осталось суток боевой службы.

Средиземное море

Боевая служба и боевой поход для нас синонимы: так в разное время назывались длительные походы в различные районы Мирового океана или автономные плавания, в процессе которых выполнялись боевые задачи. Похожая ситуация была с «Журналом боевых действий», который позже стали почему-то называть «Журнал учета событий». Наши вероятные противники и не представляли себе, с каким вниманием, почти с любовью, мы к ним относились. Старались не пугать их словосочетанием «боевые действия», чтоб не обиделись.

Когда мы находились в море и обстановка была спокойной, я периодически проходил по отсекам корабля. Штурман-то все время в центральном посту, у себя в рубке, изредка в жилом отсеке и в кают-компании. Но интересно было, как несут службу коллеги, в чем она заключается, какие имеет особенности. Особенно мне нравилось бывать на пульте ГЭУ. Отдельный закрытый пост, на табло все кругом мигает, прямо как на пульте управления атомной электростанцией, только в малом формате. Управленцы (командиры группы дистанционного управления — КГДУ) хотя и задают режим работы ГЭУ, но не представляют, куда идет подводная лодка, какие задачи выполняет. Я интересуюсь особенностями несения вахты — а они расспрашивают, где лодка находится и что ожидается впереди. Начинаю понимать, что штурман-то на корабле большой человек и пользуется уважением. Конечно, штурман, во-первых, еще в базе проложил предварительную прокладку на картах, во-вторых, все действующие распоряжения находятся в сейфе у него же.

Между прочим, мы, молодые офицеры, в шутку провели эксперимент: в начале автономного плавания поселили в реакторном отсеке в чашке Петри [15] несколько крупных лодочных тараканов. Периодически заглядывали — живы ли и как себя чувствуют. Казалось, что им плевать на радиацию и прочие неудобства — живут себе «у атомного реактора за пазухой». Однако под конец похода все они стали бесцветными, почти прозрачными. Объяснения давались разные — например, предполагали, что в тараканьем рационе недостает корабельного спирта. Но к единому мнению наше лейтенантское братство так и не пришло. Да и эксперимент не довели до конца — не хватило исследователям терпения и настойчивости, чтобы выявить, за какой срок тараканы обретут после прибытия на базу прежнюю окраску. И обретут ли вообще. В отличие от нас, молодых офицеров и мичманов, которые, как правило, набирали вес при длительном нахождении в море и быстро теряли его с прибытием.

Та боевая служба была довольно напряженной. Разворачивались события, связанные с войной Судного дня между Израилем и Египтом. Мы в Средиземном море осуществляли слежение за авианосно-ударной группой во главе с авианосцем «Индепенденс», который принимал активное участие в этом конфликте.

Позднее? в период службы в Военно-морской академии, подбирая материалы для кандидатской диссертации, я ознакомился с документами, описывающими тогдашние события. И с удивлением выяснил, что израильские вооруженные силы для ведения тактической разведки, начиная уже с 1967 года, использовали беспилотные летательные аппараты (БПЛА). Обратил на это внимание коллег по кафедре тактики подводных лодок, и в 1992 году мы подготовили две заявки на изобретения, связанные с использованием БПЛА погруженными подводными лодками для освещения надводной обстановки и приема информации в подводном положении. Получили положительное решение Государственного комитета по изобретениям и открытиям. К сожалению, вскоре ведомство прекратило работу с закрытыми заявками. Патент получить не удалось. Стране стали не нужны изобретения, направленные на укрепление обороны и безопасности.

Запомнилось, что при возвращении, на траверзе Бискайского залива, на глубине 100 м ощущалась приличная качка. Поэтому на время ужина пришлось погрузиться до 130 м. В том же районе обнаружился первый в моей практике низкочастотный излучатель (НЧИ), так называемый позже «квакер». Трудно было представить, что через несколько лет такие обнаружения станут массовыми.

Вернулись с боевой службы, успешно решив поставленные задачи. За это время женсовет экипажа обеспечил моего сыночка детской коляской; Андрюшке было уже около трех месяцев. Вскоре наша подводная лодка ушла в город Полярный для постановки в док. Еще 45 суток. Вновь взял на руки сына уже почти пятимесячного. Первое время он боялся меня, все прижимался к маме. Она эти полгода с грудным ребенком выживала самостоятельно.

О жизни наших молодых жен в условиях военного городка нужно говорить особо, и мне кажется, я не смогу достаточно выразительно ее описать. Княгини и графини, жены декабристов, о которых много и талантливо написано, наверное, не согласились бы поменяться местами с нашими женами. Люди на материке, не представляющие себе жизнь в отдаленном заполярном военном городке, нередко судачат о недостойном поведении офицерских жен. Конечно, в семье не без урода. Но такие обычно уезжали в Ленинград, Москву и другие крупные города, где пережидали период, пока мужья находились в море. Это их выбор, и Бог им судья.

––––––––

[13] Комплексная проверка штабом дивизии в море подводной лодки непосредственно перед боевой службой.

[14] «Шило» — флотское название спирта.

[15] Стеклянный цилиндр с невысокими бортами, накрытый таким же цилиндром несколько большего диаметра.

Продолжение следует…