Дневник ИХТИКА. Часть тридцать первая

Однажды меня посетила догадка, почему парни в молодости всегда озабочены тем, как бы затащить какую-нибудь девушку в постель. – Чтобы потом, когда они женятся и начнётся их семейная моногамная жизнь, вспоминать эти моменты. Не то чтобы самих этих девушек, а те ощущения, которые впечатываются в мозг на всю жизнь. Собирают, так сказать, некий мастурбационный гербарий или капитал, которого им должно хватить «для подпитки» на всю жизнь. Если, конечно, они собираются быть порядочными мужьями и не изменять своим жёнам. Возможно, некоторых из них они потом будут наблюдать у себя в ленте новостей в соцсетях и думать удовлетворённо: а я пробовал.

Вот почему мужчины оборачиваются вслед женщинам, чтобы лучше запомнить формы «объекта», дабы потом, наедине с собой, предаться воспоминанию и фантазиям. Может поэтому про некоторых мужчин говорят, что они не нагулявшиеся в молодости. Таким образом, случившись единожды, этот секс повторяется и продолжается потом бесчисленное число раз в мужской голове. Секс, который всегда с тобой.

Не правда ли, мы все работаем на память. Об этом и я думаю, то и дело поглядывая и пытаясь лучше запомнить красотку в автобусе.

Среди них есть хорошие и интересные люди, это видно сразу даже моим плохо видящим глазам. Мне всегда тоскливо при мысли о том, что большинство из них превратятся из бесшабашных хохотушек в злобных и глупых женщин и сварливых старушек. Мой друг толкает меня локтём, кивая в сторону очередной кокетки: "Прикольная фигурка, да? люблю девчонок с большими глазами". Но вот что обидно и жалко мне. Через несколько буквально лет от этого не останется и следа, они станут прочь, хоть на их место придут и другие не менее. Проще говоря, я хотел бы познакомиться со всеми ними, но я знакомлюсь только от силы с несколькими, это жаль. А что же другие, они пропадают, и не только для меня, навсегда, они единственный раз в жизни уносят свой лукавый взгляд, проносясь мимо. А сколько всего происходит среди живых пока и когда я сижу дома в одиночестве, подумать страшно. Сколько молодых девушек и парней, хороших, ходят по улицам городов мира и чем они занимаются там, и не потому, что они такие нарядные сейчас... Пройдёт ещё немного времени, и они тоже состарятся и им уже ничего не нужно станет, как это я следил за изменением гардероба институток от первого к последнему курсу: всё небрежней, невнимательней, безнадёжней.

А зимой они ходят румяные, это так здорово. Ещё одно и то же тело в одно и то же время не может находится в разных местах. Я уже знаю свой город почти до последнего закоулка.

Мы, бездельничая, познакомились с несерьёзными девушками. До самого конца я даже не пытаюсь... а она не может, ибо она девушка и должна соблюдать условности. Кажется, моя холодность её подзадорила, и она во что бы то ни стало хочет со мной целоваться. Почему же я холоден? Потому что устал, я знаю, что идёт за всем, что веселит, а что наводит грусть; я знаю, как невыносима печально всякое животное после соития, я больше не хочу. Но ещё я не отказываюсь от чего-то вроде "заторможённого желания в смысле цели" по Фрейду или смакование предвкушения того, что никогда не наступит. Знакомясь с очередной незнакомкой, долго всматриваюсь в неё, лицо, рот, зубы обнажаются, её ярко накрашенные губы осторожно и не спеша зубками слегка покусывая, паутинки слюны, ногти чёрным лаком, как крылышки майского жука, один трогательно сломан и подправлен пилкой... Она облизывает и чувствует, как притекает по венам горячая кровь и всё становится еще твёрже. Внутри же девушки лапша быстрого приготовления. Пытаюсь также представить себе, как будет искажаться потом её лицо под ним.

20 июля 2003 г.

В выходные жаркие летние дни город пустеет. В воскресное утро на улице я вижу только зевающих подростков с мучительными похмельными лицами. Транспорт ходит полупустой. Из машины я зацепляю взгляды мальчишеские, многоговорящие. По данным портала «Яндекс-пробки» на этот момент затруднений движения по уфимским улицам нет.

А в будние ранние утра на лобных местах города можно увидеть целые поля, которым конца края не видно, пластмассовых столиков с зонтиками – плантации, на которых по ночам происходит питие бесчисленных литров разбавленного разливного пива под какую-то орущую музыку вперемежку с чем-то похожим на слова, не имеющими смысла. Огромные по размерам рядом пластиковые же контейнеры для мусора доверху наполнены бутылками, одноразовыми стаканчиками, обёрткой от фисташек, сухариков, картофельных чипсов и сушеной рыбы. Мусор собирается пластмассовыми вениками и щётками. Пластиковая эпоха. И, кстати, даже туалеты выполнены из чего бы вы думали? Осталось теперь только шашлычницу сделать.

И в этом биотуалете-кабинке я, улетаю...

Девочка идёт вся обвешанная какими-то непонятными штуками, фенечками, изрисованная, татуированная, с рюкзачком, сплошь кармашки штаны – это что-то новое, какая-то субкультура.

Но, в любом случае, это необычная девочка. А я одет непримечательно, как все, обычно.

Но по взгляду только поняли, что мы заодно, что мы свои. "Тех самых" дев я определяю по тому, что они в детстве водились только с мальчиками, они и сами говорят, что всегда чувствовали, что мужской пол их всегда лучше понимал; больше нравилось с людьми старше их, чем со сверстниками... На ходу она открывает каким-то огромным ключом (от гаража, что ли?) стеклянную бутылку дешёвого пива, а крышку подпинывает так, что она подлетает высоко вверх и потом долго катится по асфальту.

В среде молодёжи деление на особенных и на быдло прослеживается намного чётче, чем во взрослом мире.

Вечером пьём душный чай. Сестра рассказывает, как у них на работе судили трёх 17-летних школьниц из какого-то села, и все работники суда ходили смотреть на них как на какое-нибудь диковинное экзотическое животное в зоопарке. А одна из них им на это язык показывала. Одну из своих одноклассниц – они её не то, чтобы не любили – в шею осколки от зеркальца вдавливали, ногами вбивали, камнем по голове стучали, пытались имитировать изнасилование. По первой инстанции... кассация... Психолог заключил о полной вменяемости подсудимых, то есть то, что они нормальные люди, такие же, значит, как мы с тобой. Громадный ротвейлер у конвоиров вдруг громко залаял на судебных приставов на всё здание Верховного Суда Республики, перепугав всех престарелых судей и прочих служащих.

А ещё в этом месте закрывают на ключ в пластиковый прозрачный шкафчик допотопный междугородный телефонный аппарат, чтобы кто попало не звонил в другие города и страны.

Залезает в маршрутку орава каких-то деревенских парней. Все они как-то одинаковы – лицом, одеждой, поведением. Пьяные и раскованные, они матерятся, презрительно посматривая на остальных пассажиров. "Солдаты" – думаю я про себя; и, отворачиваясь к окну, уже вижу, как полчища таких же отморозков с истошными воплями, вылезая из окопов, несутся на меня... меня, едущего подавать мечтательное заявление о поступлении в аспирантуру на кафедру философии; меня, который так несправедливо много и долго думал о мужестве перед смертью, который смеялся над любым человеческим страхом, который до сих пор презирает невежество, как самый большой смертный грех. Итак, глупейший конец ли? Со стороны водителя доносятся слова песни радио «Шансон»: «А теперь меня цалует богатенькый».

Но обожаю делать так: когда звонят какие-то родственнички деревенские тугодумы, что-то мычат в трубку, не умея спросить маму-врача, я кидаю трубки, мол, сперва научитесь удовлетворительнее изъясняться.

Через несколько часов они звонят снизу по домофону и просят открыть дверь от подъезда, я прикидываюсь помешавшейся от старости скрипучей бабкой и даю волю накопившемуся потоку сознания; те, что внизу, не разрывают связи, но долго и, кажется, даже внимательно слушают мой «скрип».

А я по-прежнему больше всего люблю сидеть дома, читая или сканируя любимые книжки, дабы, выложенные в Интернете, они отнимали время у таких же как я, молодцов, и вызывали праведный гнев их родителей.

Это вроде пирамиды. Просто у них больше ничего и ничем... На самом деле они получают совсем немного в обмен на свою «жизнь», просто вблизи и издалека кажется... Просто то, что внутри тебя никому не интересно и не нужно... Это порочный круг. Ты отдаёшь одним кусочки своей жизни, за что получаешь возможность забирать кусочки у других, а те, в свою очередь, и т.д.

Ты – то, чем ты занимаешься. Нужно, чтобы у тебя было что-то такое, чего нет у других. Редко бывает так, что ты становишься богатым из-за своей непохожести на других. И, если такое богатство, то – самое настоящее.

Смотришь, как старушка, кряхтя, волочит какую-то коробку, чтобы сделать из неё нечто вроде прилавка для продажи жареных семечек и думаешь: "Деньги стоит зарабатывать только для того, чтобы их весело пропивать. Об одном жалею, что мало пил в молодости". Когда от остановки к бабушке подходит как бы пружинящийся паренёк, замечаю, что глаза у нее отнюдь не горды... как тот жест поломойки на почтовом отделении, когда она с такой тревожной заботой тянется, завидев монету на полу; нет, нет, не себе, а на стол, где сидит расторопная операционистка.

Так ведь нет ничего удивительного в том, что малыш хочет купить сладость – у него в жизни радостей не так много.

Где этот источник желания позитива, оптимизма и т.д.? Насколько люди не хотят испытывать отрицательные эмоции, настолько же они хотят быть богатыми. Возможность отгородиться деньгами от проблем и проч. негатива. Но сказано, что для счастья человеку нужно столько же счастья, сколько несчастья.

«Йөрәкләрне яндырмайща hөйөy була тейме ул» – Разве это любовь, если не поджигает сердца (татарск.). Быть может, переживания это и есть жизнь.

Да, мы долго не общались. Я чувствую, как ты меняешься. Мне кажется, ты без меня портишься. Ты говоришь о ремонте, о тёплых обоях, паркете, угловом диване, что ты что-то там, где-то присмотрела. Ты слишком уверена в себе, когда, засунув голову в окошечко киоска (что уж лишнее), выспрашиваешь у растерявшегося продавца дату изготовления какой-то шоколадки.

Дай-ка я потрогаю твои ушки. Хочу проверить, не глупая ли ты. Если много думаешь, уши у тебя должны быть тёплые, а если нет – прохладными. Я выяснил: у тех, кто много размышляет, уши всегда горячие из-за поступления крови к голове.

Ты объясняешь, что любовь – не манна небесная, а такая же непростая работа, как, например, заставлять себя каждое утро вставать по будильнику. Работаспасибность.

Нет человека в мире лучше, чем Форрест Гамп в фильме, лучше, чем «Форрест Гамп».

(Лексика, синтаксис и орфография авторские).

 Продолжение следует…