Годы 50-е… Из давнего детства моего и моих сверстников. Часть первая

Любили игру в «Кондалы»: две цепочки детей, взявшихся за руки, стояли напротив друга на расстоянии. Одна команда дружно выкрикивала: «Кондалы скованы! Раскуйте!» Следовал вопрос: «Кем?». Названный атакующий летел на скорости, чтобы разбить цепь, лукаво стараясь выбрать связь менее сильных или младших. При прорыве цепи победитель забирал пленника на свою сторону, при неудаче – оставался в плену сам. Игры были шумные, но нас взрослые не оговаривали, ведь дети были у них на виду.

Зимы стояли снежные. Из откинутого с тропинок снега во дворе вырастала гора, в которой мы выкапывали «катакомбы» и лазили на коленях по ответвлениям. В этих копанках, в отличие от настоящих катакомб, было светло и не холодно, никто из нас не простывал. Наши синие или бордовые шаровары с начесом (непременная зимняя одежда школьников), натянутые на валенки, покрывались снеговыми катышками и промерзали так, что снятые дома, «стояли колом», а после оттаивания из них выжималась цветная вода.

Подрастая, мы уже не довольствовались дворовыми забавами, а стайками ходили на каток стадиона «Труд» (ныне «Арена») или «Динамо». Катки тогда были массово посещаемы. Отстаивали очереди в кассу и в раздевалку. На льду мы были часа по четыре, пару раз заходили погреться. Девчонки катались так себе, а мальчишки носились как метеоры. Иногда знакомые школьные или дворовые ребята снисходили до нас, девчонок, и брали за руку на буксир. Тогда наша скорость возрастала так, что было немного страшно, но интересно. Ребята не собирались на нас долго тратить свое время, оставляли нас на обочине отпыхиваться, а сами с шиком выделывали кренделя, катались спиной вперед, на одной ноге, в общем, воображали. На катках всегда «крутили» пластинки, многие тексты врезались в память. Мы знали наизусть «Пчелку-бабочку», «Ландыши», напевали: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка?»

Как все дети мы любили сладкое. Конфеты производились в стране даже в военные годы, особенно шоколад (как стратегический запас). Еще до войны выпускали «Белочку», «Мишку на севере», монпансье в железных коробках. Монпансье (леденцы) были разных цветов, каждый цвет имел свой вкус за счет разных пряностей.

После войны выпуск конфет увеличился. Помню небольшие шоколадки с рисунком на фантике к басням Крылова и куплетом из текста. На конфетах «А ну-ка, отними» ребенок, подзадоривая собачку, прятал от нее за спиной лакомство. Рисунки на обертках разрабатывались хорошими художниками. Отсюда появился незамысловатый досуг девочек – сбор оберток от конфет, ими любовались, обменивались, похвалялись, держали в коробках.

Еще мы любили покупать кубики-концентраты из кофе и какао. Стоили они сущие копейки, а погрызть их сухими было удовольствием. Тяга к мороженому была сильнее всего. Его продавали у магазинов, на уличных углах. Продавцы были в белых фартуках и нарукавниках. Они при нас в незатейливую формочку укладывали плоский несладкий квадратик вафли, а белоснежную сладкую массу ложкой укладывали в форму, высотой в два сантиметра, прикрывая другой вафлей. Оставался последний трюк продавца: подвижное дно формы выталкивалось, и вожделенное лакомство попадало нам в руки. И никакой обертки, а вкус отменный!

*  *  *

Большой радостью для детей и взрослых было домашнее радио. В технической документации устройство значилось как громкоговоритель, а в населении его называли репродуктором или «тарелкой». Установка имела форму круглой тарелки, сделанной из плотной черной бумаги. За радиоточку платили фиксированную незначительную сумму, дополнительная оплата не набегала, и радио не выключали, лишь регулировали громкость. В 6 утра раздавался Гимн Советского Союза в исполнении Хора имени Александрова, и начинались для всех будни или выходные.

Вещало радио по одной программе до полуночи. Сообщалось время, погода, новости и предлагались разнообразные программы. Любимая всеми «Пионерская зорька» существовала с довоенного времени. После войны номера выпускались ежедневно и большинство школьников ее слушали. По утрам нас подбадривала гимнастика.

Раз в неделю радовала передача «Театр у микрофона». Передавались в записи спектакли драматических театров, чаще столичных. Объявлялся состав актеров и их голоса мы хорошо различали.

Ждали передачу «Клуб знаменитых капитанов» (велась с 1945 г.). Построена она была в форме спектакля, героями становились персонажи книг, которые после закрытия библиотеки «сбегали со страниц», оживали, говоря голосами известных актеров. А слушатели чувствовали себя участниками путешествий, морских походов. Сбежавшие персонажи покидали библиотечный зал после первого крика петуха. Все номера передач посвящались разным темам. Авторами текстов передач этого цикла были писатели В. Крепс и В. Минц.

Помогала нам развиваться и передача «КОАПП» («Комитет охраны авторских прав природы»). Ее участники – говорящие животные и человек вели репортажи о «событиях невероятных», шла эта программа в 60-е годы.

Позже фантастические истории из радиоспектаклей «Клуб известных капитанов» и «Коапп» перекочевали в книги под теми же названиями. Эти передачи меня с подругой Ириной Шакиной увлекали, но не отвлекали: ведь слушали мы между делом, не застыв на стуле.

Но кое-что нам не нравилось: раздражали звуки скрипок. «Пилят и пилят», – недовольно ворчали мы. Но скрипичные мелодии постепенно проникли в нашу душу, и мы признались друг другу, что «скрипка уже нравится». К этому времени мы обе учились в музыкальной школе. По радио-тарелке я впервые услышала пение Галины Вишневской (солистки Ленинградской филармонии) и навсегда полюбила этот голос. А позже познакомилась с историей жизни певицы по ее книге «Галина». Словом, радио было для нас источником прекрасного. Радио информировало, развлекало, образовывало и как бы становилось членом семьи.

С середины пятидесятых годов я собирала марки, а с шестидесятых началось мое увлечение фотоделом, тогда на день рождения родители подарили фотоаппарат «Зенит – 3М» и фотоувеличитель.

Конечно, увлекал нас и мир книг. В нашем доме в моем раннем детстве было книг немного, до сих пор они хранятся. Это «Избранные произведения» В. Короленко, том в 670 страниц, выпуск 1947 г., столь же объемная книга А. Блока «Сочинения в одном томе» (1946), «Полное собрание сочинений И.С. Никитина» (1913), «Путешествие Гулливера» Д. Свифта (1949), «Сказки» Г.Х. Андерсена (1946), «Лермонтов» (1941). Произведения этих авторов мне читали, стихи помогали разучивать. Я рано начала выговаривать букву «р» (свое имя произносила: «Рариса») и охотно при гостях декламировала стихи, вставая на детский стул, как на сцену. Одним из стихотворений был короткий стих М. Лермонтова: «Горные вершины спят во тьме ночной…».

В домашней библиотеке постепенно книги прибывали. По улице Сталина было три книжных магазина. Самый большой книжный магазин «Знание» был на углу улиц Ленина и Октябрьской революции. Это здание было построено в начале XX века и улицы тогда назывались Центральная и Большая Казанская. Предназначалось здание для книжной торговли. Его хозяин, купец Н.К. Блохин, успешно занимавшийся винным делом, имел и просветительские цели. Кроме того здесь были типография, газетная редакция, продавались книги, включая учебного назначения, давались книги для прочтения.

Интерьер помещения этого трехэтажного здания необычный: просторный торговый зал первого этажа имеет широкую лестницу, ведущую наверх, где по трем сторонам периметра устроены антресоли с ограждением, там были торговые отделы. Высокий потолок помещения, обилие света и воздуха придают ему особый нарядный вид, создают дворцовый эффект.

В шестидесятых годах открыли магазин «Подписных изданий» на ул. 50 лет Октября, 9, и любители чтения стали «охотиться» за «подписками». Надо было узнать, когда будет оформление, выстоять очередь, отмечаться в ней, получить квитанцию и купить первый том. Следующие тома покупали по мере издания и поступления книг в магазин, но это уже было без очередей. Цена тома по подписке была до 1960 года 10-12 руб. После денежной реформы 1961 года, цена тома составляла 90 копеек. Кроме того, мы все пользовались школьными и городскими библиотеками. Читали даже за едой или, не выучив уроки, а то и с фонариком под одеялом.

«Остров сокровищ» Р. Стивенсона и произведения Ф. Купера «Зверобой», «Последний из Могикан» передавались из рук в руки. Читали Жюль Верна, А. Беляева, «Три мушкетера» Дюма, «Старика Хоттабыча» Л. Лагина, «Конька Горбунка» П. Ершова, сказки Г. Андерсена, А. Пушкина и Мамина-Сибиряка. События рассказов А. Гайдара и повести А. Мусатова «Стожары» происходили в близкое нам время, их герои были нашими ровесниками и воспринимались произведения с особым интересом.

Любили рассказы о животных. В 1955 году вышла интересная книга «Мои звери» В. Дурова. Учителя нам подсказывали и другие произведения известных писателей о животных, мы познакомились с рассказами В. Даля, С. Семенова, Л. Толстого, В. Гаршина, А. Чехова, А. Куприна и др.

В целом учителя нам были хорошими наставниками и помощниками в учебе, подборе литературы. Первая учительница нашего класса Мария Михайловна Голдобина была нам доступна и вне школьного времени, жила она на улице Гоголя, близко к школе № 45 и ученики даже забегали к ней домой. Учитель литературы Ольга Юрьевна Гроссман много уроков подряд знакомила нас с романом в стихах «Евгений Онегин». Она поясняла смысл отступлений, читала наизусть главу за главой, медленно расхаживая по классу. И мы постепенно прониклись мелодикой строф пушкинского произведения, включились в ритм волшебных рифм, научились улавливать в сюжетной линии описание тогдашней жизни. Моя сверстница Лариса Бахарева до сих пор с благодарностью вспоминает свою учительницу русского языка из 3-й школы Веру Федоровну Евлампиеву, которая не раз собирала у себя дома группы учеников для дополнительных занятий, а потом еще и угощала их чаем с пирогами. Жила Вера Федоровна на ул. Благоева в двухэтажном деревянном доме с мезонином, который имел свою интересную историю (снесен).

В Уфе действовали театры, музеи, для детей организовывали школьные или семейные походы.

Поскольку я жила рядом с драматическим театром и филармонией, спектакли и концерты посещала с мамой не раз, там устраивались и новогодние елки. Рядом с филармонией был частный дом, в котором в 50-е годы хозяева держали корову, приходившие зрители перед концертом успевали послушать и коровье мычание.

Ходили мы и в оперный театр, запомнилась опера «Демон», она шла в Уфе в пятидесятые годы, возможно, это был гастрольный спектакль. Взрослые шили длинные театральные платья специально для посещения театров, а в холодную пору приносили сменные туфли.

В музее Ленина принимали в пионеры, и я очень хорошо помню этот день. Сначала в школе утвердили список принимаемых в пионеры учеников, а в особый день прошла торжественная процедура приема. Алые галстуки нам повязали пионервожатые и старшеклассники. С этого дня в школу мы ходили в форме с галстуком и носили его до вступления в комсомол. За галстуком ученики ухаживали сами: стирали, гладили. Бывало, кто-то утюг передержит на галстуке, но в магазине можно было купить новый. Также сами школьники к понедельнику стирали, гладили и пришивали к коричневому форменному платью белые воротнички и манжеты (и мальчики тоже). Конечно, иногда и мамы помогали. Формы для девочек шились из шерстяной ткани «Школьная», можно было заказать форму в ателье или сшить самим, но по стандартному фасону. Чаще формы покупали готовые.

Помню походы в краеведческий музей на улице Октябрьской революции. Водили нас и в Художественный музей на ул. Гоголя, он был совсем рядом с моей школой на ул. Пушкина. Кроме того, у детей были пионерские лагеря, «Дом пионеров» с массой кружков. Однажды наш четвертый класс участвовал в субботнике на строительстве этого здания, стены еще только возводились. Этот дворец под названием «Дом детского творчества» до сих пор в распоряжении детей.

 Продолжение следует…