Распятый философ и великие идиоты со всего мира

Моё маленькое литературное открытие

1

Сейчас вдруг до меня дошло, почему Га-Ноцри в «Мастере и Маргарите» у Булгакова назван «философом», а не как-то иначе.

Помимо отсылки к толстовскому, упрощённому до обыкновенного здравого смысла, толкованию Евангелия. Здесь, конечно, булгаковский сарказм и момент пародии на формализм советского литературоведения.

Вспомним, что Б. Эйхенбаум тоже, чтобы объяснить бездействие Гамлета в трагедии Шекспира (плохое объяснение) называет принца «философом», как и Пилат. Что, разумеется, как справедливо замечает Л. Выготский, совсем не объясняет ни эстетики, ни характера трагедии, ни выбора Шекспиром для своей пьесы именно такого персонажа в её герои.

Я резюмирую: вся сволочь в трагедии действует в свою вящую выгоду, приумножая зло, но только не Гамлет. Принц, как величайший даос, пребывает вне деяния-злодеяния. Но именно это недеяние беспримерно гениально. А какая поэзия льётся из уст Гамлета. Пьесу не поняли величайшие идиоты мира, в их числе: Гёте, Жуковский, Гончаров, Тургенев, даже умница и мистик Бердяев (противопоставляет ей «Дон-Кихота», как будто обязательно противопоставлять гениальный роман гениальной пьесе!)

2

Советский формализм, идеологизированный и формалиновый, искусственный (бездушный) и фальшивый (бездуховный), что всем и давно известно, — есть вырождение подлинной философии и психологии в искусстве в пустую, иногда остроумную, но всегда вредную для художественной именно формы формальность, в самодовлеющую (бессмысленную) игру с формой и в арифметически подвижную, но пустую сумму приёмов. В общую алгебраическую схему, когда в уравнении от перестановки слагаемых вся сумма не меняется.

А это именно покушение на живую психологию искусства (это убийство века — удушение живой души, подмена движений духа жёсткой идеологической демагогией). И это — игнорирование живой индивидуальности в искусстве при установлении общих формальностей. Это антиэстетическое игнорирование и самой авторской композиции произведения в её дивной игре с материалом или фабулой. А именно в этой живой и тончайшей игре только и живёт и действует (или мудро бездействует) подлинная индивидуальность автора. Только в дивной композиции, свободной от реальности (фабулы) и обнаруживается в стихотворении, в рассказе, в пьесе сам неповторимый человек, как свободный проект Бога, да и сам Бог, как собственно идея человека.

3

Поэтому и Га-Ноцри у Булгакова получает наименование «философа» от Пилата, наместника цезаря и представителя земной власти, которая, бесспорно является у Булгакова в романе аналогом безбожной советской власти, отменившей Христа. Но Пилат (заметим в скобках) хотя бы не распинает Сына Бога по прихоти своекорыстной воли, как делают иудеи, а пытается данной ему властью спасти «философа» от злой участи и от демонов жестоковыйного народа, учинившего над невиновным в конце концов беспримерную в истории по безобразию расправу.

4

Так и вся литература русская была отменена советской формальной школой. Вместе с Христом и милосердием божьим в принципе, со всей поэтикой подлинного гуманизма русской литературы.

Было отчего М. Булгакову приуныть. Но мастер не приуныл, а создал великий роман-завещание. Для времён избавления русской литературы от писателей-идиотов. И времена эти наступили.

И мёртвые формалисты не перевились доныне.