Удивительное умение Сильвии Плат

Сильвия Плат (27.10.1932 – 11.02.1963) – вторая американская поэтесса в моем цикле (первая – Эмили Дикинсон). Сейчас я расскажу о моем знакомстве с её творчеством и мистической русскости её такой короткой жизни – она прожила 31 год.

Однажды в начале двухтысячных я остановилась у книжного развала на углу Ленина и Революционной. Как всегда потерялась в книгах (в свое время я там купила вожделенный сборник корейских сиджо) и вынырнула из всех этих ящиков, держа в руках беленькую книжечку – Стихи Сильвии Плат в переводах Василия Бетаки.

Выходные данные тысяча экземпляров. И это был колоссальный переворот в моем поэтическом мироустройстве, точнее мгновенное ощущение – я не одинока. Есть люди, подобные мне (даже читая про её детство, я вижу, как похоже в чем‐то мы формировались – основными моими психологическими родителями тоже была бабушка по отцу и дед по матери). Она осмеливается говорить так! А я ломаю свои строки и мысли под известный мне канон, а можно не ломать. Потому что предела нет, чайка по имени Сильвия Плат.

Причем долгие годы я абсолютно не интересовалась фактами её биографии. После русской литературы, где поэты умирают молодыми, меня не занимали обстоятельства её смерти. Просто этот весь учебник литературы пестрит короткими биографиями – посмотрите сколько лет жили наши поэты поименно. Все умирают молодыми. Прозаики у нас могли жить долго, как Лев Толстой. Были, конечно, долгоживущие поэты второго плана, но они не занимали внимания, потому что есть макушки, вершины. Застрелился Маяковский, застрелили Лермонтова, застрелили Пушкина. Ну что такого для поэзии русской, что человек Сильвия прожила мало. Да, бывает. Поэт же! Разве иначе бывает, чтобы поэты жили долго. Бывает – есть Гёте.

То, что ее муж Тед Хьюз был поэтом ассоциировало их с парой Ахматова и Гумилев. Главным образом я полюбила строй стихов Сильвии и способ образования образов. У Сильвии Плат три четверти стихов – нерифмованные верлибры, но исключительно богатые звукописью. Потому как книга была на двух языках, и я читала на английском, неудовлетворенная переводом Василия Бетаки (впоследствии читала много возмущенных выкриков в ЖЖ, хотя замечу, что переводы Пробштейна еще хуже, на мой взгляд). И это все было до наступления эпохи интернета. И доступ именно к оригиналу оказал на меня колоссальное воздействие. Расковал меня.

Когда пишу лекцию, шарюсь по своему живому журналу – оказывается в моем рассказе «СМС-поцелуи» есть строчка с упоминанием Сильвии Плат: «Но, если фонарики были бумажные, они сгорели бы от чрезмерного огня, и пламя твое было неприметным, и пламя твое было неприметным (как у Сильвии Плат "от ничто до едва-едва"). Мне было неважно, откуда тепло, но с тобой тепло, и неважно, что непонятно, почему».

Но перейдем к стихам самой Сильвии. Для примера я специально выбрала стихотворение, в котором очень хорошо чувствуется ритмическая структура – есть нагнетание звука на английском языке.

 

Сильвия Плат

Грибы

Mushrooms

Overnight, very

Whitely, discreetly,

Very quietly

 

Our toes, our noses

Take hold on the loam,

Acquire the air.

 

Nobody sees us,

Stops us, betrays us;

The small grains make room.

 

Soft fists insist on

Heaving the needles,

The leafy bedding,

 

Even the paving.

Our hammers, our rams,

Earless and eyeless,

 

Perfectly voiceless,

Widen the crannies,

Shoulder through holes. We

 

Diet on water,

On crumbs of shadow,

Bland-mannered, asking

 

Little or nothing.

So many of us!

So many of us!

 

We are shelves, we are

Tables, we are meek,

We are edible,

 

Nudgers and shovers

In spite of ourselves.

Our kind multiplies:

 

We shall by morning

Inherit the earth.

Our foot's in the door.

 

Грибы

Ночью спокойной

Белою тайной

Тихою тенью

Чуть раздвигая

Почву сырую

Лезем на воздух

 

Нас не увидят

Не обнаружат

Не остановят

Мягким упорством

Сдвинем с дороги

Листья гнилые

Старую хвою

Даже булыжник

Сдвинем с дороги

 

Мягче подушек

Наши тараны

Слепы и глухи

В полном безмолвье

Высунем плечи

И распрямимся

 

Вечно в тени мы

И ничего мы

Вовсе не просим

 

Пьём только воду

И никого мы

Не потревожим

 

Мало нам надо

Нас только много

Нас только много

 

Скромны и кротки

Даже съедобны

Лезем и лезем

И на поверхность

Сами себя мы

Тянем и тянем

 

Только однажды

В некое утро

Мы унаследуем землю*

13 ноября 1959

___

*Сильвия Плат. Перевёл В. Бетаки

 

Сильвия Плат началась в моей жизни с чтения на английском языке. И вам тоже рекомендую читать подлинник именно, потому что я до сих пор не знаю достойных переводов ее стихотворений. Она знаковая фигура сейчас в XXI веке – в последние годы стала популярной в определенных кругах. Даже владелица кафе «Дежавю» (где публично читалась лекция) оживилась при её имени, двух других поэтесс она не знала. Но стала, некоторым образом, популярна легенда жизни Сильвии Плат. И все равно достойных переводов я не вижу, хотя несколько дней лопатила интернет. Ну, потому что я понимаю, как это сделано у неё, и потом смотрю, как это сделали русские переводчики… Все у них меня не устраивает по какой-то причине. Привожу перевод Василия Бетаки, он еще в данном стихотворении «Грибы» более-менее справился.

Во-первых, Бетаки поймал какую-то аллитерацию. И еще через некие звуки попытался передать звукопись оригинала.

Про «самая драматичная жизнь» – у Сильвии была травматичная проблема, но как бы драма: «у меня своя жизнь». Не хватало мне именно свойства трансформировать ощущения и эмоции, оно у меня было, но к определенному моменту я стала нуждаться в новом инструменте для создания образов. И меня поразило, что она может так продумывать образы, таким способом – описывая предметы, которые окружают её, и этим создавая эмоциональный настрой.

Я написала тогда стихотворение, посвященное Сильвии Плат (оно попало в мою книгу «Создаю Небо»).

 Сильвии Плат

Когда, кажется, мне не осталось спасенья,

Вдруг слова, что «свеча догорит, небосвод упадёт».

Когда кажется нет ни сил, ни терпенья,

Я у Сильвии зачерпну удивительное уменье

Описать окружение вещного мира,

Как порывы и страсти души.

 Способ создания образов у Сильвии Плат как основной прием совершенно фантастический. Он, конечно, встречается у многих поэтов, но так зримо и выпукло предстает именно в её творчестве.

Про внутреннюю травму поэтессы этот вопрос занимает многих популяризаторов её поэзии. Возможно, это кроется в образе жизни ее родителей. Отец у неё преподавал в университете и был на 21 год старше матери. Каждый день он отправлялся с пересадками на работу тремя видами транспорта – автобус, паром и потом троллейбус. У него абсолютно не было никакого времени общаться с детьми. Поэтому он придумал очень странный ритуал. Каждый вечер в течение 20 минут отец с детьми (у Сильвии был ещё брат) проводил собеседование. Они обсуждали, что выучили за день, читали стихи, придумали всё это рассказывать, как на сцене перед ним. Вот после этого их уводили. Отношение отца было просто критикой судьи, которого следовало ублажать. У детей не было возможности узнать своего отца, так как они узнали своего деда Шёбера. Познать его понимающим родителем на самом деле. Большую часть детства Сильвия провела с родителями матери в Порт‐Ширли, в Уинтропе, штат Массачусетс. Они были в высшей степени образованными людьми, знавшими несколько языков.

Особому вниманию исследователей подвергается и её семейная жизнь с поэтом Тедом Хьюзом. Сильвия Плат была женой британского поэта (впоследствии – поэта-лауреата) Теда Хьюза. Отношения Плат и Хьюза закончились трагедией: в начале 1963 года, страдая от тяжёлой депрессии, Сильвия Плат покончила с собой. У неё осталось двое детей. После смерти жены Хьюз основал Estate of Sylvia Plath, который распоряжался правами на литературное наследие поэтессы.

«Два поэта», могу от себя сказать, – это безумно сложно. Но он занимался её литературным наследием и основные публикации её стихов случились уже после ухода Сильвии из этого мира.

При жизни Плат вышли лишь поэтический сборник «Колосс» (англ. The Colossus & Other Poems, Лондон, 1960) и полуавтобиографический роман «Под стеклянным колпаком» (1963). В 1965 году был опубликован сборник «Ариэль», который стал бестселлером англо-американской поэзии XX века. В 1982 году за книгу Collected Poems («Собрание стихотворений») Плат получила посмертно Пулитцеровскую премию.

Сильвия Плат писала о собственных переживаниях, ощущениях, страхах, её поэзия исповедальна. Но ведь всякая искренность исповедальна. Её поэзия наполнена вещами этого мира, теми, которые может увидеть любой, но такими могла увидеть их только она – капли, падающие с весла, которые она сравнивает с планетами и мирами, смотря, как переведёте. И у людей, читающих стихи Сильвии, происходит увеличение и обогащение окружающего мира. У меня так происходило. Но у меня, как у пишущего стихи, это со всеми поэтами происходит – я у них беру дань познания. Потом с удивлением узнаю, что они жили когда-то раньше. Когда ощущение что здесь и сейчас. Когда «параллельны души и стихи».

Знаете теорию знакомства через шесть рукопожатий. Так вот в ноябре 2011 года была на фестивале переводов с тюркоязычных языков «Ак торна». Хорошо, что приехала к пяти часам, побывала на мастер-классе Глеба Шульпякова. Он рассказывал о своей работе над переводами стихов Теда Хьюза, мужа замечательной поэтессы Сильвии Плат. Естественно, я как-то очень душевно расположилась сразу к Глебу. Он рассказывал, что Тед тридцать лет отмалчивался на все вопросы о самоубийстве Сильвии. Но в стихах он все время возвращался к ней, к тому времени, когда они были вместе. Глеб рассказывал о работе над переводом «Регби-стрит 18» – это адрес дома, где Тед и Сильвия познакомились. Про то, что работа Глеба продвинулась, после того как переводчик посетил сии трущобы самолично в сопровождении однокашника Хьюза. Очень мне показался симптоматичным и оригинальным видеоролик на стихи, который нам Шульпяков показал. Как сейчас помню: там были фотографии дома на Регби-стрит. Вот такая цепочка – я лично вижу человека, который лично общался с однокашником поэта, который был мужем моей любимой поэтессы. Даже всего четыре рукопожатия. Вот так.

Всем, кто пишет стихи, очень рекомендую читать авторов в подлиннике. Вам не надо избегать волшебные сборники на двух языках. С англичанами это немножечко проще, как бы 90 процентов у нас изучает английский язык в школе. Попробуйте. Может, и появятся тогда хорошие и отличные переводы гениальной американской поэтессы Сильвии Плат.