Великий и сложный Лев Толстой. Часть вторая

Но уже к 50 годам писателя стали одолевать вопросы, сомнения. А правильно ли, что он живет в роскоши, тогда как простой люд – в нищете? Он не находил этому оправдания. Но и того, как решить этот вопрос, он не знал. Так в душе богатого помещика, прикупающего еще и новые кумысные башкирские земли, постепенно, с годами, назревал разлом.

Несоответствие убеждений и взглядов образу жизни вызывало у Толстого душевные муки. Это тревожило его жену, вовсе не желавшую менять свои привычки. Она находила его дневники, где он записывал все свои мысли, в том числе и планы «опрощения» – ухода «в жизнь простую». Тем более что он умел пахать землю, косить сено, выкладывать печки, даже научился тачать сапоги. Жена устраивала бурные сцены, обвиняя мужа в желании «пустить по миру семью свою». Все это изматывало писателя, но не заставило отказаться от своих убеждений. Он много лет не мог уйти из семьи, но годы новых и новых размолвок, «разоблачений» со стороны уже не совсем здоровой Софьи Андреевны, которая порой могла ночью стрелять в окно из «пугача», приближали финал семейной драмы. И после 30 лет мучительной борьбы с самим собой темной осенней ночью измученный дрязгами 82-летний старик в сопровождении двух преданных близких людей – доктора Маковицкого и дочери Александры Львовны – покинул Ясную Поляну. Но уже через несколько дней, находясь в поезде, писатель заболел воспалением легких. Пришлось сойти с поезда на станции Астапово и дать срочную телеграмму семье. Для родных великого писателя был сформирован специальный вагон на станцию Астапово, ставшую моментально известной всей России. В коридоре дома начальника станции, где умирал Толстой, толпились родные, близкие… и срочно откомандированные Синодом священники. Синод прекрасно понимал значение примирения великого писателя с Церковью, но, по воле больного, церковников к нему так и не допустили. Что пережила Софья Андреевна, тоже не допущенная к мужу по его воле, известно лишь ей. Дети пустили ее к мужу лишь тогда, когда он был уже без сознания.

Лев Толстой знал многих литераторов. Со многими дружил, переписывался. Но, как кот, гуляющий сам по себе, не примкнул ни к одному из течений. Любил думать, решать сам. Он не примкнул к славянофилам, хотя как настоящий патриот горячо любил все русское. Не думал даже примыкать к западникам, считая, что России следует жить своим умом, а не пресмыкаться перед Западом. Он никогда не был революционером, хотя дружил с Герценом, держал его портрет на своем рабочем столе. Читал труды молодого Ленина.

Лев Николаевич Толстой оставил огромное литературное наследие в виде романов, повестей, рассказов, статей на различные темы. Начиная с юности, вел дневники. Но в море исследований, статей, книг о писателе редко упоминаются его письма. Тургенев справедливо утверждал, что эпистолярное наследие очень близко стоит к литературе художественной. А Герцен сказал еще сильнее: «Письма – это больше, чем воспоминания. В них запеклась кровь событий». Лев Толстой оставил в наследство свыше 10000 писем. Занятия эпистолярным творчеством он начал с 12 лет с писем тетушке Т. Ергольской, заменившей ему мать, а затем и отца. А последнее письмо написал за несколько дней до смерти. Среди его адресатов были родные и друзья, писатели маститые и начинающие, крестьяне и рабочие, издатели и критики, ученые и государственные деятели, министры и цари. Он вел переписку с президентом Америки и с Махатмой Ганди, с историком Тарле и юристом Кони, художниками и музыкантами, Роменом Ролланом и Максимом Горьким…

И в письмах он был верен себе, писал правду. Писал то, что думает, а не то, «что надо». Толстой остался в истории как великий писатель-реалист, художник слова. Но своими религиозными, этическими, философскими идеями и исканиями он сумел увлечь немало поклонников. Он видел даже помещиков, раздавших свои земли крестьянам и ушедших в «опрощение», в простую жизнь человека труда. Узнал и о священнике А. Апостолове, в 1892 г. под влиянием сочинений Толстого отказавшегося от сана и сосланного за это. Но не все бесспорно в его учениях. Много наивности в представлении о том, что мир состоит только из крестьян. Да, их было 90% в царской России. Но Толстой должен был бы заметить, что в то время появлялся класс рабочих – шел бурный рост промышленности, фабрик, заводов, строились железные дороги. И странно читать, что только крестьянский труд избавит людей от несправедливости и зла. Так что далеко не все бесспорно в идейных воззрениях Толстого. Но и сегодня актуальны его слова об общественном мнении, родственном гражданскому обществу.

Ныне свирепо торжествуют в России западники-«демократы», само название которых стало синонимом воровства и взяточничества. Уже 15 лет сидит несменяемое правительство западников – лишь фамилии меняются, тогда как политика остается прежней.

Народ безмолвствует. Народ, способный на великие свершения, на подвиги в период смертельной опасности, угрожающей Родине. Но нелегко ему, жившему 600 лет под ярмом, выдавливать из себя раба, как призывал Чехов. Нелегко ему самоорганизоваться. Оболванивают его СМИ. Опротивели мелькающие на экране лица бездарных и бездуховных «популярных» певцов и певичек…

Разлагает народ алкоголизм, стремительно распространяющийся в городах и деревнях. Нам говорят, что дети – наше будущее, тогда как в стране миллионы беспризорников: об этом бодро рапортуют телеведущие.

В конце 80-х народ соблазнился «шведским социализмом» – и спокойно отнесся к обещанному возврату капиталистических отношений. Но сладкие сказки обернулись ужасающим падением уровня жизни. Зато по числу долларовых миллиардеров Россия вышла сразу на второе место в мире… Россия переживает смутные времена из-за презрения к народу, цинизма правительства западников. Но смутные времена бывали и раньше – негодные правители приходили и уходили, а Россия поднималась с колен, и народ оставался.

Сейчас «не модны» Пушкин и Лермонтов, несшие в своих произведениях духовность – главное отличие народа России и источник поразительных побед и свершений. Пожалуй, нигде ныне в России не увидишь такого бережного отношения к классикам Золотого века русской литературы, как в Башкортостане. У нас проходят регулярные Аксаковские праздники и чтения, у нас крупный писатель Валентин Распутин был удостоен премии имени С. Аксакова. Смутное время показало истинное лицо некоторых обласканных, награжденных прежним строем артистов, писателей, режиссеров, которые ради подачки готовы отречься от всего, что делали раньше. А как же – «нынче ведь рынок». Не думал одобрять нынешний преступный курс западников классик башкирской литературы Мустай Карим. В недавно продемонстрированном по телевидению фильме о Есенине утверждается, что в ВЧК работали одни проститутки и воры, – а ведь не могут создатели фильма не знать, что Дзержинский сразу после гражданской войны, в разруху, ликвидировал детскую беспризорность, организовав детские дома. Экран все стерпит… Сейчас экраны заполнены «скандалами» пустых теледив. Сейчас на телеканале «Культура» правит бал Швыдкой с манерами массовика-затейника…

«Не моден» ныне граф Толстой. И даже опасен, хотя никогда не был революционером и отвергал любое насилие. Но он был чужд власти наживы, власти денег. А потому опасен своими произведениями.

…Но смутные времена пройдут. Настанет время, вернутся на свое достойное место имена блистательных представителей Золотого века. Среди них – и Лев Толстой. Ведь все его произведения несут в себе то разумное, вечное, доброе, справедливое и честное, чего сейчас, в смутное время коррупции, бездуховности и наживы, нам так не хватает.