От горы Саит-тау до предгорья Алатау. Часть вторая
Все новости
ЛИТЕРАТУРНИК
23 Октября 2020, 20:05

Размышления о жизни и творчестве Ивана Бунина. Часть вторая

К 150-летию со дня рождения И.А. Бунина В октябре 1903 года И.А. Бунин в первый раз получает Пушкинскую премию. И.А. Бунин дважды отмечался Пушкинской премией – второй раз он получил её в 1909 году.

С 1907 года И.А. Бунин делит жизнь с Верой Муромцевой, дочерью члена Московской городской управы Николая Муромцева и племянницей председателя Первой Государственной думы Сергея Муромцева. Правда, обвенчались они лишь после того, как И.А. Бунин эмигрировал из России в 1822 году. И с ней Бунин прожил до самой своей смерти. А началом их совместной жизни стало путешествие. Бунин с Верой Николаевной Муромцевой совершили поездку по странам Ближнего Востока. И как писал сам Бунин: «….паломничество на святую землю с целью наблюдения жизни людского племени……..». Итогом этих поездок по Востоку становится цикл очерков «Храм солнца».
В 1909 году Иван Алексеевич Бунин становится почетным академиком Санкт-Петербургской академии наук. В том же году, путешествуя по Италии, навещает жившего в то время на острове Капри М. Горького.
В 1910 году выходит первая повесть И.А. Бунина «Деревня». А в 1912 выходит сборник повестей и рассказов «Суходол». И 1910-х годах Иван Алексеевич и Вера Николаевна вновь много путешествуют по Италии, Ближнему Востоку, посещают Цейлон. В эти годы выходит «Господин из Сан-Франциско», «Грамматика любви», «Легкое дыхание», «Сны Чанга».
По словам И.А. Бунина, Первая мировая война принесла «великие душевные разочарования», он при этом ощущал опустошение и усталость. Наравне с этим февральская революция воспринималась им как предзнаменование крушения России. Неприятие вызвала деятельность Временного правительства. В апреле 1917 года, из-за различия взглядов на все революционные процессы, он полностью разрывает с М. Горьким. Октябрьскую революцию Бунин не принял вообще. Он считал её крахом всего, что было в России. В июне 1918 года Иван Алексеевич и Вера Николаевна покинули Москву и уехали в Одессу. В Одессе И.А. Бунин возглавил литературный отдел газеты «Южное слово». Участвовал в деятельности основанной Антоном Деникиным агентства ОСВАГ – Осведомительное агентство Добровольческой армии.
В конце января 1920 года (100 лет в этом году) Иван Алексеевич Бунин и Вера Николаевна Муромцева отплыли из России на французском пароходе «Спарта». Судно держало курс на Константинополь. В конце марта они наконец добрались до Парижа.
Из-за перенесенного потрясения Бунин в первые годы жизни во Франции мало занимался литературой. Переломным годом стал 1924. Вышел сборник «Роза Иерихона». В1925 году он опубликовал повесть «Митина любовь».
Жили во Франции, как правило, Иван Алексеевич и Вера Николаевна в парижской квартире или на снимаемой вилле Грасе.
В 1927 году Иван Алексеевич Бунин приступил к работе над знаменитым романом «Жизнь Арсеньева», в котором отразил впечатления с его детских и отроческих лет, сохранившиеся в памяти.
В 1933 году Нобелевский комитет присудил Ивану Алексеевичу Бунину Нобелевскую премию по литературе. Вручали премию 10 декабря 1933 года в концертном зале Стокгольма. Нобелевскую медаль и диплом лауреата вручил король Швеции Густав V.
Официальный текст Шведской академии гласил, что «Нобелевская премия по литературе… присуждается Ивану Бунину за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы».
Стали поступать на его имя поздравления, среди первых его поздравил Сергей Рахманинов. Но были и такие, кто был не согласен с решением Щведской академией. Среди таких была Марина Цветаева.
Годы Второй мировой войны Бунины в основном прожили в Грасе. В это время Иван Алексеевич резко осуждал фашизм. С болью и остро переживает события в СССР в ходе всей войны и с огромной радостью встречает победу Советского Союза над фашистской Германией.
За предвоенные, военные и послевоенные годы И.А. Бунин создает цикл новелл «Темные аллеи», выпускает книгу «Освобождение Толстого». Ему удается написать большой цикл работ «Воспоминания».
Умер Иван Алексеевич Бунин 8 ноября 1953 года. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Памятник выполнен по рисунку художника Александра Бенуа.
С 1954 года произведения Ивана Алексеевича Бунина вновь начинают издавать на его Родине.
Свое личное отношение к Ивану Алексеевичу Бунину я попробовал выразить в стихотворении.

Желанный, но не приснившийся сон

Однажды, сон приснился в полнолуние,

Коль рассказать, то явно, засмеют друзья.

Приснилось, будто повстречался Бунин,

Проснувшись, тут же ужаснулся я.

Приснился в полночь – правда, такова,

Приснился – в самый раз на покрова.

Как, это так – простому шалопаю,

Гонявшему в Нукусе, в детстве, мяч футбольный,

Приснился классик. Почему? Не знаю.

Как будто встретился во сне в первопрестольной.

В пальто прямом он, стиле вольном,

в тот хмурый и осенний день,

Он статный и худой, совсем портретный, в трактир вошел

напротив Иверской часовни.

Как в Век Серебряный, сошел,

С пролетки. А с ним вошла и тень,

Той, не разгаданной еще ни кем эпохи,

Размерено вошла по зыбким сходням!

Но было ли все это сном?

Теперь уже я не уверен.

А если это сильное желание – такого сна!

Увидеть все, как наяву, подобное любой намерен,
Узреть весь этот мир сквозь его жизненное сито.

С тоской эмигранта, им описанной.

С достоинством прожитой…

И честь, как святость, им по жизни не забытой,

Всегда ему дороже жизни виделась она

С иронией его сопровождала, как и «Антигона».

.........................................................................................

Оцепенение во мне сменила вдруг грянувшая прыть,

А может, что спросить у гения?

Но что спросить?..

Там, что-нибудь из «Суходола»,

а может из

«Деревни»,

А может быть про чувства,

в «Нобелевские дни»?

Или про то, как пел ему Шаляпин,

Войдя в кураж.

Потом нес на себе,

В гостиницу на пятый,

на этаж.

Или как третий Толстой –

«Алешка»,

Хотел сказаться графом,

И пыль в глаза пустить немножко,

По отзывам того же Бунина,

«трудяга черт, и так талантлив»,

А был ли Бунин в эмигрантской жизни счастлив?

Спросить, спросить, но тут бы я заметил:

На многое он в «Окаянных днях» ответил.

Все это в полнолуние должно было присниться,

Что здесь оспорить? И с чем здесь согласиться?

И полнолуние совсем уж вроде не причем,

И в возлиянии мне, друзья, признаться не в чем,

Ни рюмки водки горькой,

Ни сладкого кагора,

«На дне» бы мне тогда приснился – Горький!

Потом бы повстречал Рабиндранат Тагора.

Ему бы прочитал свой стих, как хвастунишка…

…два лауреата в одном и том же сне?

Пожалуй, это слишком…

Два нобелевских лауреата – наверно, для задора?

А коли что не так – не пережить позора!

Не знаю, смел ли я к таким святыням прикоснуться?

Пора покинуть милый, мнимый сон, но нет желания проснуться…

Не поиск смысла жизни, не звучные слова,

Удерживали в нем, а размышления в ночь на покрова

............................................................................................

И все же кому-то, если сны такие снятся иногда…

Наверняка вопросов вереницей возникнет череда…

Но, вспомнив «Митину любовь»

И «Темные аллеи»,

И яблок аромат «Антоновских» пахучих,

Подумаешь, как мучительно и сладко, когда

нас на века заворожила

такого родника

пьянящая вода …

Продолжим размышления о Бунине по мотивам его некоторых воспоминаний.

О Льве Николаевиче Толстом
Я думаю по некоторым воспоминаниям И.А. Бунина об известных людях, его современниках, попробовать проанализировать и поразмышлять о том, что он думал о них. Как у него складывались с ними отношения и в чем особенность Бунина как человека и писателя. Начнем мы с Льва Николаевича Толстого и работы Бунина на эту тему «Воспоминания» и немного из «Освобождения Толстого».
Иван Алексеевич Бунин в юности был влюблен в Льва Николаевича, обожал его и мечтал увидеть его. Даже однажды не выдержал и решил съездить в Ясную поляну: до неё было всего сто верст. В один ясный день поскакал в Ефремов, в уездный город Тульской губернии. Доскакав до Ефремова, он оробел, испугался, стал бродить по городу и под утро заснул в городском саду, а проснувшись утром, вернулся обратно. В желании И.А. Бунина повидать Льва Николаевича, я думаю, немаловажную роль играло то, что его отец, Алексей Николаевич, в Крымскую войну встречался с Л.Н. Толстым, о чем рассказывал часто сыну, и я уже писал об этом выше. Юный Иван во все глаза тогда на отца как на живого Льва Толстого смотрел. В молодости, чтобы быть ближе к Льву Николаевичу, и как-то быть причастным, Иван Алексеевич становится толстовцем. И.А. Бунин описывает это общество в Полтаве, где он побывал и вообще, кто входил в их ряды. Оно его не восхищало, он даже относился к ним с некоторым скепсисом. Но все это Бунин терпел, как мне кажется, ради встречи со Львом Николаевичем. И встреча состоялась в январе 1894 года в Хамовническом доме в Москве. И.А. Бунин описывает её с таким трепетом, при этом, как всегда, от его глаз не ускользает ни одна деталь: то ли это интерьер дома, внутреннее убранство комнат, одежда, физиономические особенности хозяев, интонации голоса и все, что долго мне повторять за ним, но, я думаю, и морщины на лицах он тоже заметил. Встретил Ивана Алексеевича Толстой приветливо, взяв в свою теплую ладонь ладонь гостя, при этом улыбается очаровательной улыбкой, слегка горестной и говорит:
– Бунин? Это с вашим батюшкой я встречался в Крыму. Молодой писатель говорите. Пишите-пишите, если очень хочется. Только помните – это никак не может быть целью жизни.
Потом усадил и все расспрашивал. И спросил, холост ли Бунин? Затем назидательно сказал:
– С женщиной можно жить только как с женой, и не оставлять никогда… Хотите жить простой жизнью. Это хорошо. Только не насилуйте себя. Не делайте из этого мундира… Во всякой жизни можно быть хорошим человеком.
Чуть позже к ним вышла Софья Андреевна…
Эту встречу со Львом Николаевичем Толстым в Хамовниках, о которой Иван Алексеевич Бунин очень мечтал с самого отрочества, и к этому долго и тщательно готовился, потом долго вспоминал.
Признавая и почитая художественный гений Льва Николаевича Толстого, Иван Алексеевич со временен не со всеми идеями и постулатами «толстовства» был согласен, хотя: «….не противление злу насилием, нравственное саморазвитие и опрощение…» вызывало у него только уважение.
«Как философ, как моралист, как вероучитель, он для большинства все еще остается прежде всего бунтарем, анархистом, невером. Для этого большинства философия его туманна и невразумительна, моральная проповедь или возбуждает улыбку (“прекрасные, но нежизненные бредни”), или возмущение (“бунтарь, для которого нет ничего святого”), а вероучение, столь же невразумительное, как и философия, есть смесь кощунства и атеизма». Так начинает свою работу «Освобождение Толстого» Иван Алексеевич Бунин.
В 1880–1881 годах Толстой пишет «Четвероевангелие: Соединение и перевод четырёх Евангелий», исполняя своё давнее желание дать миру веру без суеверий и наивных мечтаний, удалить из священных текстов христианства то, что он считал ложью. Таким образом, в 80-е годы, он стал на позиции однозначного отрицания церковного вероучения. (Где-то в эти же годы в книге «Веселая наука» у Фридриха Ницше появляется для тех лет кощунственный, известный афоризм: «Бог умер». Связи с учением Л.Н. Толстого автор не видит, но на появление некоторых тенденций того времени – отрицания церкви, это указывает).
Священный же синод считал толстовство религиозно-социальной сектой, вредно влияющей на верующих людей. На этой ноте отношения с церковью у писателя стали неоднозначными. И страсти между церковью и Л.Н. Толстым продолжались до самой смерти писателя. Все это настораживало И.А. Бунина. А когда Святейший синод принял в 1901 году решение о отлучении Толстого, как и многие, воспринял это с тревогой. Хоть и отрицал Толстой Троичность бога, непорочное зачатие и то, что Иисус воскрес, как таковой анафемы он от церкви не получал.
Я специально подвожу читателя даже не к основной мысли, а к некоторым рассуждениям И.А. Бунина в его работе «Освобождение Толстого». Лев Николаевич, когда-то определяя этапы своей жизни, разделил её на семилетки, считая, что в эти промежутки можно обобщить не только телесное развитие человека, но и духовное. И у него самого получилось двенадцать неполных таких этапов.
Путь из Ясной поляны до монастыря в Шамардине – это, по сути, тот отрезок освобождения Толстого. Это тот мыслительный путь, когда перед глазами мысленно воспроизводятся: и цитаты древнегреческих и древнеримских философов о жизни и смерти; и семилетние отрезки жизни с их успехами и неудачами; и предсмертные мысли Андрея Болконского: о любви, жизни и смерти, «все беды и проблемы, которые ранее тяготили его, становятся ничтожными перед лицом того таинственного, что с ним должно произойти»; и Софья Андреевна; и его любимые дети; и его вина перед ними; и тот самый БОГ встает перед ним; и его особая, только ему, Толстому, понятная вера; и что-то такое важное и таинственное им, Толстым, еще не до конца осознанное и поэтому им недосказанное…
Данил ГАЛИМУЛЛИН
Продолжение следует…
Читайте нас: