Так получилось, что я узнала о нём позже, чем он обо мне. Скорее всего, его внимание обратила на меня его замечательная жена, Олечка Белова – умнейший, интеллигентнейший человек, большая поклонница поэзии и авторской песни. Что касается меня… А до меня просто дошли слухи, что на моих вечерах в «Балладе» бывает ну о-о-чень большой человек. Не кто-нибудь, а сам Николай Николаевич Герасимов, генеральный директор ОАО «Полярноуралгеология»!
Скажу честно: на звания и высокие чины особого внимания никогда не обращала. Для меня куда главнее сам человек, его нравственные постулаты, его поступки, его духовная сущность. А место работы, награды и достаток – это уже дело далеко не первостепенное. Поэтому когда мне с придыханием сообщили, что САМ Герасимов и его супруга бывают на моих поэтических вечерах, это не вызвало у меня подобострастной дрожи. «Ну и хорошо, – сказала я. – Рада, что они неравнодушны к поэзии. Мне все мои зрители дороги одинаково – хоть генеральные директора, а хоть и библиотекари или продавцы».
Этим всё могло бы и закончиться. Но я в те годы активно занималась составлением и редактированием литературной страницы в городской газете «Заполярье». Мне всегда хотелось показать Воркуту творческую, Воркуту литературную наиболее полно, поэтому я искала пишущих людей во всех профессиях, даже самых далёких от поэзии. Составляя очередную тематическую подборку, посвящённую Воркуте, вспомнила о Герасимове, так как неоднократно слышала, что крупный чиновник сам не чужд поэтического слова и весьма успешно пробует себя в поэзии. Попросту говоря: Герасимов пишет стихи. А вот это уже делало его по-настоящему близким мне – ведь поэтическое братство вещь, которую ни за какие деньги не купишь и ничем не заменишь. Более того, я уже знала, что Герасимов не выпячивает своего творчества, будучи по природе человеком скромным – это при его-то общественном положении! Что, безусловно, вызывало уважение.
И я решилась ему позвонить с предложением дать мне стихи для публикации. Герасимов сначала ответил категорическим отказом. Мол, стихи свои за стихи не считаю и публиковать не намерен. Пришлось включить тяжёлую артиллерию – личное обаяние. А также я присовокупила веские доводы: в том смысле, что воркутинская поэзия будет показана не в полном объёме без Ваших стихов, уважаемый Николай Николаевич. Стихи, мол, в любом случае часть Вашего сердца, плод раздумий и духовных устремлений, а потому даже при несовершенстве формы будут дороги читателю. Помогло. С большим «скрипом» Герасимов дал себя уговорить.
Спустя какое-то время он прислал на библиотеку им. Пушкина письмо для меня. Оно было коротким – но мне оно очень дорого. Вот оно:
Передаю Вам то, что люблю во все времена. Я к своим вещам никогда не относился как к поэзии, потому что с детства имел счастье знать и любить эту стихию. Проще – дневник, дорожные зарисовки, попытки остановить мгновения. Да и то – всё это из дней прошлых. Сегодня, когда подёнка выжигает всё, когда живёшь на пределе – и до этого руки не доходят. Да и нельзя дважды входить в одну реку.
Вы же убеждаете – что нужно. Не будьте строги.
Я бы лучше Вам помог издать Вашу книгу или кому-то в чём-то помог.
Но – ставлю галочку, что обязателен перед Вами.
С искренним восхищением всем, что Вы делаете,
P. S. Всё это – вещи воркутинские, из разных времён, где профессия – вскользь. Я так понял Ваш звонок».
Так я познакомилась с поэзией Николая Герасимова, оказавшейся настоящим самородком – чистой, праведной, живительной и глубокой.
Предложение же издать мою книгу было мною принято с радостью и… удивлением. В те годы, в конце девяностых, издать собственную книжку стихов человеку такого среднего материального достатка, каким была я, не представлялось возможным. И поступок Герасимова не мог не восхищать.
Итак, в 99-м году вышла моя первая большая книга «Сквозь жернова времён» на спонсорские деньги и при издательском участии Николая Николаевича. Имя мецената по его настоятельной просьбе было строго засекречено. Хотя, думаю, многие догадывались, «чьих рук это дело» – ведь уже в те годы о благородной миссии Герасимова, которую он сам возложил на себя, ходили легенды. Не знаю как в Министерстве промышленности РК, а в приёмной воркутинского «Поляргео» висело расписание для посетителей со специально отведённым днём для благотворительных приёмов населения. Художником-оформителем книги был воркутинский художник Володя Васильев, помогавший при оформлении обложки нашего сборника воркутинских авторов «Актированный день».
Затем Герасимов попросил меня помочь отредактировать и подготовить для переиздания книгу стихов московского поэта Владимира Леоновича – его школьного учителя литературы, друга, человека, которому он был нежнейше благодарен за привитую с детства любовь к высокой поэзии, к мировой культуре, за духовную поддержку и бесконечную веру в него. Леонович, по признанию Герасимова, сформировал его как личность, вылепил из него то, чем он, собственно, и являлся – духовно богатого, неравнодушного, глубоко порядочного, жаждущего знаний и идущего к своим вершинам человека.
Конечно, я взялась за работу над книгой Владимира Николаевича «Хозяин и гость». Помогали мне воплотить задуманное в жизнь талантливейшие люди – всё тот же Володя Васильев, сделавший блестящую оформительскую работу, и Алексей Максимов, абсолютный гений в своём роде, осуществивший вёрстку. Книга готовилась для номинирования Леоновича на Государственную премию, поэтому очень хотелось сделать её на уровне. И, думаю, мы справились замечательно!
В процессе работы над этой книгой я узнавала Николая Герасимова всё больше и всё больше понимала, с какой неординарной личностью мне пришлось в жизни столкнуться. Безусловно, Коля представлял собой редчайший сплав крупного руководителя с бескорыстным высокодуховным человеком, совершенно не умеющим жить для себя. Все плоды деяний своих он отдавал людям, работал и творил только ради самых высоких целей, смотрел – и видел! – на десятилетия вперёд. Он был личностью огромного масштаба и размаха. Штучный экземпляр. Уникум. Редчайший сплав ума, красоты, обаяния, силы духа, тактичности, таланта, ответственности, скромности, благородства.
При такой загруженности, как у него, при таких высочайших жизненных установках он был ещё и великолепным семьянином, очень любил свою жену и сыновей. Как-то делился со мной своей «проблемой». Был момент, когда его младший сын Илья начал увлекаться рок-музыкой, даже соорудил какой-то ансамбль. Коля сокрушался, что плохо понимает музыку, которой увлечён сын. «Я сейчас изучаю всё, что касается рока», – признался он мне. На мой удивлённый вопрос, для чего, он не задумываясь ответил: «А как же! Я очень боюсь отстать от него, потерять ту нить доверия, которая существует между нами. К кому он должен обращаться за помощью и советом? Конечно, к отцу, ко мне. И я обязан разбираться в его интересах не хуже, чем он сам, чтобы вовремя подсказать, помочь, уберечь от неверного шага. Я хожу на все концерты его группы. Я хочу быть ему нужным, быть его другом».
Помню, была просто потрясена. Такое истинное, несовременное понимание родительского долга! Такая отеческая любовь! Причём надо же представлять себе невероятную занятость этого человека, его воистину каторжный труд на таком сложном поприще, как руководство огромной геологической компанией! Не только поэзия Герасимова, но и сам он был истинным самородком земли русской, прекраснейшим сыном её, впитавшим всё лучшее от своих костромских корней и доброй семьи, где Колю и его двух младших братьев воспитывали работящие родители и где все сыновья нашли свою звезду и свой путь в жизни.
Знаю, что когда Герасимов стал министром промышленности Республики Коми, ему пришлось полностью менять вектор своих представлений о руководящей работе, изучать данную отрасль, вверенную ему, самым глубочайшим образом, постигать все её трудности, задачи, узкие места и нюансы. Степень его ответственности буквально не знала границ – он никогда не почивал на лаврах, не пользовался былыми успехами и результатами, а упрямо шёл вперёд, пополняя своё образование новыми знаниями, свои дела – новыми победами, считая себя не вправе тормозить, уходить от проблем, пасовать или перекладывать работу на чьи-то плечи. При таком характере не надорваться было сложно, что, собственно, и случилось…
К моему великому счастью мы увиделись в Сыктывкаре в конце апреля на моём творческом вечере, который Коля помог организовать в Национальной библиотеке Республики Коми. Он давно звал меня, но приехать из Ростова-на-Дону не так просто, к тому же мне хотелось заглянуть с творческим визитом и в Воркуту, где прошло 30 лет жизни, поэтому поездка всё откладывалась. Но узнав от друзей о том, что здоровье Герасимова пошатнулось, я приняла решение больше не тянуть и ехать, чего бы мне это ни стоило. И, к сожалению, я не ошиблась – всего полгода оставалось до роковой даты…
На этом вечере в Национальной библиотеке, где собрались мои друзья по воркутинскому лито, Союзу писателей и Литинституту, да и просто неравнодушные к поэзии люди, Герасимов, куда он пришёл вместе со своей женой Ольгой, впервые раскрыл присутствующим тайну рождения моей книги «Сквозь жернова времён». К сожалению, его предваряющая концерт речь не была записана на видео из-за технических проблем с аппаратурой. Горюю об этом страшно. Коля рассказал, что сделать мне книгу попросила именно его жена, Оля Белова (низкий ей поклон!). Прозвучало это дома на семейном совете приблизительно так: «А не пора ли тебе помочь с изданием книги Лере Салтановой – она такая талантливая!». Герасимов в своей вступительной речи назвал меня самым чистым и самым честным голосом Воркуты. А ещё он сделал мне совершенно царский подарок – вручил иллюстрированную книгу-альбом «Ваша Цветаева», коллекционное издание, включающее эксклюзивные фото- и художественные работы плюс полное собрание сочинений Марины Ивановны. Книга отпечатана в Словении, являет собой проект Международного Пушкинского фонда. Переплёт в издании из натуральной кожи ручной работы, а на передней сторонке – серебряная медаль, отчеканенная на Санкт-Петербургском монетном дворе. Из 500 экземпляров мой – номер 39. Вот такая драгоценность!
Мне было очень тяжело везти с собой много книг, и Герасимову не хватило моей книги «Стан», изданной в 2011 году. Он сокрушался, потому что был настоящим книгоманом, бережно собиравшим все дорогие сердцу книги – его библиотека ещё в Воркуте поражала воображение! Я обещала выслать. Но по возвращении, собирая посылку для Марины Щербининой, забыла вложить туда обещанную Герасимову книгу. И тогда он мне позвонил.
Я знаю, что Николай Герасимов, этот страшно занятый и многими вещами увлечённый человек, занимающий огромный пост в республике и вершащий великие дела, очень любил мои стихи. Он знал многие наизусть. Он плакал, когда слушал моё чтение. Он никогда ничего из себя специально не строил, не дулся под большого начальника, не топырил пальцы веером. Он жил высоко и светло. Он был настоящим – во всём, абсолютно во всём! Настоящим, подлинным, самой высшей пробы Человеком.
И все годы нашего знакомства периодически, помимо писем, бандеролей с журналами и эсэмэсок, он мне звонил. Чтобы поддержать. Чтобы в очередной раз выразить своё восхищение моей поэзией. Чтобы напомнить, что он есть у меня как защита, как сильное плечо, как любящий и помнящий друг, готовый в любую минуту прийти на помощь. Я знала это – и никогда не злоупотребляла Колиной щедростью. Никогда.