Аксаковедение. Аксаковы в диссертации, посвященной Н.П. Гилярову-Платонову

См.: http://rostokbooks.ru/book/222 ; http://old.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=11342

Н.П. Гиляров-Платонов (1824–1887) – ученый, публицист, редактор-издатель, религиозно-общественный деятель, сын священника (по отцу он Никитский). Свою фамилию Гиляров (от лат. hilarus – веселый) получил в 1831 г. при поступлении в Коломенское духовное училище. В дальнейшем фамилию Гилярова-Платонова будем указывать усеченно – без второй части «Платонов», которой он удостоился в 1846 г., обучаясь в Московской духовной академии, как стипендиат митрополита Платона (Левшина).

Гиляров – выпускник Коломенского духовного училища (1838), Московских семинарии (1844) и Духовной академии (1848). Затем магистр богословия, бакалавр Академии по кафедре библейской герменевтики и учения о вероисповеданиях, ересях и расколах, с сентября 1854 г. – преподаватель русской церковной археологии и истории раскола в России на Миссионерском отделении. В 1855 г. из-за конфликта с митрополитом Филаретом (Дроздовым) подал прошение об отставке с должности преподавателя Академии. С этого времени Гиляров – активный участник литературно-общественного процесса, сотрудничавший со многими изданиями своего времени, в первую очередь – славянофильскими. В 1856–1862 гг. был членом Московского цензурного комитета, в 1863–1868 гг. занимал должность управляющего Московской Синодальной типографией, в 1867–1887 гг. являлся бессменным редактором-издателем ежедневной московской газеты «Современные Известия».

Автор исследования отмечает: «Один из учеников Гилярова, публицист и прозаик И.Ф. Романов-Рцы, не случайно называл его “гением-энциклопедистом”. И действительно, в его щедро одаренной натуре видится нечто, – не побоимся этого сравнения, – возрожденческое: он и историк философии, и литературный критик, и богослов (причем весьма разносторонний – и исследователь старообрядчества, и экзегет, и церковный историк, и специалист по литургике, пастырскому и сравнительному богословию, и религиозный публицист), и филолог, и экономист,и социолог, автор многочисленных статей по политическим, общественно-церковным, педагогическим и юридическим вопросам, и, наконец, литератор и мемуарист, чьи произведения своей художественно-образной выразительностью и стилистическими достоинствами не уступают подчас творениям писателей первого ряда».

Из 33 глав диссертации восемь непосредственно связаны с тремя представителями семьи Аксаковых (с отцом и сыновьями Константином и, особенно, Иваном, с которым Гиляров состоял в дружеских отношениях на протяжении 30 лет).

С весны 1852 г. Гиляров, будучи бакалавром Московской духовной академии, сближается с кружком славянофилов и становится своим человеком в доме Аксаковых в Абрамцеве. Князь Н.В. Шаховской в одной из своих биографических статей зафиксировал: «А.С. Хомяков и Аксаковы познакомились с Гиляровым в одно из посещений Троице-Сергиевой лавры, куда особенно часто езжали Аксаковы ввиду близости от Троицы их имения Абрамцева, находящегося около Хотькова. Из сохранившегося в семье Гилярова предания об этом знакомстве мы узнали, что оно состоялось после того, как либо Константин Аксаков, либо Хомяков, попав на лекцию Гилярова в Московскую духовную академию, поразился сходством направления, которое проводилось с кафедры молодым бакалавром, с тем, которое высказывалось славянофилами». А.П. Дмитриев нашел свидетельство публициста и педагога А.П. Владимирова, обучавшегося в Московской духовной академии в 1848–1852 гг., о том, что в 1852 г. лекции Гилярова посещал С.Т. Аксаков.

Начиная с января 1853 г. Гиляров с женой регулярно наведывался в Абрамцево, а Аксаковы, бывая у Троицы, обыкновенно встречались с Гиляровым. В письмах к кузине М.Г. Карташевской в Петербург, которые В.С. Аксакова писала с завидной регулярностью не реже одного раза в неделю, удалось обнаружить упоминание о первом посещении Гиляровым имения Абрамцево, состоявшемся 24 января 1853 г. Оно зафиксировано в письме Веры от 26 января.

Для Гилярова довольно частое посещение Абрамцева было своего рода отдушиной. Здесь он – чуть ли не впервые в своей жизни – попадал в родственную, теплую атмосферу, причем проникнутую высокими духовными интересами, где мог высказать задушевные мысли, поделиться самым сокровенным. В.С. Аксакова, например, записывает в дневнике (19 апреля 1855 г.), что он «сообщал любопытные свои расследования и открытия в памятниках древнего церковного пения», «много рассказывал <…> чрезвычайно любопытного о своем детстве, юношестве». Известно, что, обучаясь в семинарии, Гиляров серьезно подумывал о будущем писательстве, в его архиве сохранились историческая повесть, рассказы, стихотворения. Во многом именно поэтому наиболее притягательным для него членом семейства был, конечно, С.Т. Аксаков, пред талантом которого он преклонялся и в молодости, и на склоне лет.

Из семьи Аксаковых ближе всех к Гилярову был Константин. Когда они познакомились в 1852 г., им было соответственно 28 и 35 лет. Они регулярно навещали друг друга, но жажда общения была столь велика, что и переписывались, причем эта переписка была вполне откровенной, поскольку ее содержание не контролировалось почтовыми чиновниками-перлюстраторами (письма из Абрамцева в Сергиев Посад и обратно доставлялись посыльными). До наших дней дошли только ответы Гилярова за 1853–1857 гг. (хранятся в РНБ и ИРЛИ) – их 12 (письма К.С. Аксакова сгорели во время пожара на даче Гилярова в 1858 г.).

В диссертации впервые освещается тот факт, что 1853 год в семье Аксаковых был отмечен повышенным интересом к спиритическим явлениям, так что вечерами с ранней весны по позднюю осень гостиная Абрамцева нередко отдавалась под опыты по столоверчению и стологаданию. Кратковременный интерес к спиритизму в семье Аксаковых послужил Константину Сергеевичу темой для его трактата «О так называемом чудесном, или сверхъестественном» (1854). Он не был опубликован – возможно, не в последнюю очередь из-за серьезной критики, которой его подверг Гиляров. Хотя нелишне упомянуть, что именно семейство Аксаковых и дало впоследствии России крупнейшего специалиста в области спиритизма – А.Н. Аксакова.

Авторитет Гилярова как богослова и, кроме того, основательного знатока Гегеля был непререкаем в славянофильском кругу. Вскоре после знакомства со славянофилами он уже оказался востребованным автором ряда программных статей в «Русской Беседе» по эстетике, методологии истории, литературной критике, философии; а получив в мае 1856 г. место цензора, ограждал любимое детище славянофилов от репрессивных мер. Все девять своих статей, опубликованных в «Русской Беседе», Гиляров считал чуть ли не наиболее ценным из всего написанного им.

Если не считать богословских сочинений, публиковавшихся в специальном академическом журнале «Прибавления к Творениям Св. Отцов», то гиляровским дебютом в печати стала открывшая критический отдел первой книги «Русской Беседы» обстоятельная рецензия на «Семейную хронику» и «Воспоминания» С.Т. Аксакова, которой была уготована роль литературного манифеста славянофильства.

Немало тревог (а нередко и административных взысканий) доставило Гилярову цензурование славянофильских изданий: «Сельского Благоустройства», «Молвы», «Паруса», «Дня». Гиляров часто оказывался в двусмысленной ситуации, поскольку друзья-славянофилы видели в нем, государственном чиновнике, осуществлявшем надзор над литературой, чуть ли не единственную компетентную силу, способную отстоять важные для них статьи. При этом он зачастую рисковал потерять место службы. Так, цензурование в 1857 г. газеты «Молва», которую издавал К.С. Аксаков, доставило ему три административных взыскания Главного управления цензуры: в том числе и 23 декабря строгий выговор за получившую большую известность статью К.С. Аксакова «Опыт синонимов. Публика – народ» (№ 36 от 14 декабря). Эта публикация вызвала недовольство Александра II, и от увольнения Гиляров был спасен лишь своим покровителем графом Д.Н. Блудовым. 26 ноября 1858 г. Гилярову было объявлено строгое замечание за пропуск в печать объявления об издании газеты И.С. Аксакова «Парус», в котором содержались сведения, отсутствовавшие в официально утвержденной программе этого издания.

С первых же номеров издания газеты «День» (1861–1865) Гиляров имел к нему самое непосредственное отношение – и как автор статей на самые разные темы, и как цензор. В диссертации впервые по вновь выявленным архивным материалам проанализированы столкновения Гилярова-цензора с Аксаковым. В газете «День» Гиляров опубликовал шесть статей. Писал он в газету, как правило, не по своей инициативе, а уступая настойчивым уговорам Аксакова – дать статью-комментарий к публикации на неоднозначную, чаще всего религиозно-философскую, тему. Здесь же показано, как обострение одного из конфликтов, разгоревшегося из-за статьи Гилярова «По поводу будущего суда присяжных» (1862. № 45, 46 и 49 от 10, 17 ноября и 8 декабря), привело к литературному скандалу, чуть было не закончившемуся дуэлью. Эта статья, растянувшаяся на три номера, да так и оставшаяся незаконченной, принадлежит не только к лучшим, наиболее продуманным философским произведениям Гилярова, но и может по праву считаться программной для всего славянофильского кружка. Здесь Гиляров подробно исследует основополагающие черты русского национального характера и в свете этого показывает различные «за» и «против» введения суда присяжных в России.

Сохранившаяся двусторонняя переписка И.С. Аксакова и Гилярова охватывает 30-летний период дружеского общения и творческого сотрудничества – с 1855 по 1885 год – и затрагивает широкий тематический спектр от вопросов международной политики, проблем цензурного ведомства и противодействия революционному движению – до обмена сведениями о близких родственниках и друзьях. Письма отложились в нескольких архивохранилищах: ИРЛИ, РНБ, РГАЛИ. Однако при этом следует учитывать, что корреспонденты жили в одном городе, 1–2 раза в неделю встречались (известно, что Гиляров регулярно посещал «субботы» Аксаковых, а И.С. Аксаков бывал на гиляровских «воскресеньях»). Поэтому обнаруженные в архивах 53 письма – это довольно большой эпистолярный комплекс. Взаимоотношения Гилярова и И.С. Аксакова не всегда были безоблачными, они переживали периоды охлаждения, порой довольно резкого (когда Гиляров цензуровал славянофильские издания и не хотел, рискуя своей должностью, отстаивать те или иные материалы, непроходимые в цензурном отношении). Но все же цену они друг другу всегда знали. Мемуарные оценки, данные Гиляровым И.С. Аксакову, по праву относятся к лучшему, что написано о нем. Не менее одобрительно обычно высказывался (причем заглазно) о Гилярове И.С. Аксаков.

Когда по кончине И.С. Аксакова его вдова Анна Федоровна переиздала книгу мужа о своем отце, Ф.И. Тютчеве, и попросила Гилярова откликнуться на нее в «Современных Известиях», можно было не сомневаться, что его рецензия, несмотря на теплые отношения, связывавшие его с семейством почившего писателя, будет написана со знанием дела и вполне беспристрастно. Вот почему тем более показательно, что свой отзыв Гиляров начинает эпитетами в превосходной степени: «Историко-критическое исследование о Тютчеве, скромно и даже не совсем соответственно названное “Биографиею”, безусловно, есть лучшее из всех произведений покойного публициста, глубокое и блестящее». А далее оно прямо ставится на пьедестал: «…“Биография Тютчева” есть не только лучшее произведение Аксакова, но, без преувеличения сказать, лучший критический труд по истории русской литературы вообще. Мы, по крайней мере, не знаем монографии ни об одном из наших писателей, которая по глубине, тонкости и обстоятельности разбора равнялась бы с произведением Аксакова о Тютчеве». Таким образом, Гиляров на примере исследования И.С. Аксакова о Тютчеве (к которому вполне можно применить известное выражение Фета – «томов премногих тяжелей») первый по достоинству оценил его выдающийся вклад в русскую литературную критику и литературоведение.

Гиляров в конце своей жизни оказался последним из тех, кто входил в тесный славянофильский кружок в 1850-х – начале 1860-х годов, наряду со своим приятелем И.С. Аксаковым, которого пережил всего на полтора с небольшим года.

Завершая наш краткий обзор, отметим следующее. Во-первых, подчеркнем уникальность вышедшего в свет обширного исследования о жизни и творчестве Н.П. Гилярова-Платонова. Во-вторых, если говорить о взаимоотношениях Гилярова с аксаковским окружением, описанным и проанализированным в диссертации, то в основном необходимо выделить творческие контакты главного героя с С.Т. Аксаковым и его сыновьями – Константином и, особенно, Иваном, а также – еще малоизученные и требующие дальнейших исследований – встречи с Александром Николаевичем Аксаковым.