Для начинающего всё это внове. У него нет внешнего заказа. Он волен выбирать любой литературный жанр и любые способы заинтересовать аудиторию. Увы, из-за малого опыта большинство начинающих авторов выбирает изящную словесность (беллетристику), презрев документальные жанры. В понятие беллетристики начинающие включают и поэзию, сильно предпочитая лирические стихотворения, так что о поэмах, неординарной гражданской позиции или сонетах речь заходит редко.
Короче говоря, в средство массовой информации приходит девушка или юноша, приносит несколько стихотворений – и делай, редактор, с этими стихотворениями, что хочешь. А редактору хотелось бы сузить творческий простор неофита; редактору нужно заполнять подведомственное ему издание, причём произведениями, имеющими прямое отношение к его теме и местным особенностям. Редактору нужен репортаж, нужны очерки и актуальные заметки, приемлема публицистика, допустимы даже открытые письма. Но любительские стихи?! Вот и отправляются тексты в корзину, а их автор получает приглашение в литературное объединение. Там он может огласить написанное им, практически не заботясь об интересах аудитории – публика в литобъединении бывалая, и не такое видала. А в наши дни даже приходить не обязательно: Интернет позволяет из любой точки мира участвовать в любом пригодном для этого событии – правда, виртуально.
Замечательный редактор Айдар Хусаинов делает всё возможное, чтобы ободрить и поддержать сколько-нибудь талантливых молодых авторов на ощупью избранном ими тернистом пути в литературу. В подчинённой ему газете «Истоки» (а именно в ней, как я полагаю, вы читаете это открытое письмо) проводится конкурс «Десять стихотворений месяца» (ссылка на конкурс:
https://istoki-rb.livejournal.com/173907.html), печатается рубрика «Литературник», да и многие прочие рубрики посвящены ей, родимой, литературе-матушке. Это, безусловно, светлое явление и положительный пример. Даже если некую рубрику читают только её участники – это всего лишь свидетельство глобальных процессов, происходящих в литературе на русском языке: она всё более становится частным, личным делом тех, кто её производит.
Это требует пояснения. Мы с Айдаром, однокашники по Литературному институту, вползали или влетали в литературный процесс тогда, когда это было занятием престижным, почтенным, более того – доходным. Ещё существовал Советский Союз, ещё журналы имели многотысячные тиражи (например, журнал «Юность» выпускался более чем в трёх миллионах экземпляров), ещё Союз писателей был единственным и ему принадлежал Литфонд, ещё в здании ЦДЛ выпивали интересные люди, а на гонорар за крупный опубликованный роман можно было приобрести крупный же автомобиль. С той поры для меня ситуация переменилась разительно – я покинул Россию, и за два с половиной часа перелёта поднялся по лестнице благополучия на столько же ступеней, на сколько спустился по социальной. Перемены в литературной жизни Айдара и его уфимских земляков, насколько мне видно из-за кордона, шли менее наглядно, менее резко, но не менее жёстко. Благополучие его росло медленнее, и престижность литературы настолько же медленнее падала; но динамика этих сопряжённых процессов очевидна. Теперь мы с ним не знаем, кто выпивает в ЦДЛ, и за двадцать лет ни один из нас не собрался побывать в Москве, столице языковой метрополии, даже если популяризация собственного творчества призывала нас туда. Газету «Истоки» перенесли в Интернет-формат, что позволяет полностью сэкономить на бумаге для неё. Впрочем, в Израиле та же участь и примерно в то же время постигла крупнейшую местную газету «Вести».
У некоторых писателей в Уфе за двадцать лет вышло по две-три книги, у иных – и по пять. В Израиле же у аналогичных, сравнимых авторов, вышло по пять-шесть собственных книг, а у иных – и восемь-десять. В Уфе проводятся заседания литобъединения, в Израиле подобные объединения тоже собираются, но если в Уфе самые младшие их участники ещё в школу ходят, то в Израиле сорокалетний автор считается подающим надежды литературным юношей. Вот чего в Израиле нет – так это региональных совещаний молодых писателей; да это и к лучшему – смешно выглядели бы на совещании начинающих седые и лысые бабки и дедки. И не поможет им никакое совещание.
У начинающего автора пространство для творчества куда обширнее, чем у профессионального. Он может выбрать то, чего никто не делал до него. Но для этого, конечно, желательно знать, кто и что в прошлом на избранном поприще наделал. Не имея опыта, да ещё и нагруженные воспитанными семьёй и школой стереотипами, юные авторы любого возраста от раза к разу выбирают доступный путь, на котором, как им кажется, они – первопроходцы. Ну, а на самом деле дорога эта так истоптана и проторена, что уже и обочин её не видно.
Проиллюстрирую эту мысль двумя примерами из литературы. Книги, из которых позаимствованы эти фрагменты, рекомендую найти в Интернете и прочитать целиком; право же, они недурно написаны. Первый пример – из романа Альфреда Бестера «Человек без лица». Заметим, что слово «эсперы» означает у автора «телепаты», но в нашем случае и только в этом отрывке прошу подразумевать и «писатели». Вот, почитайте:
«В приемной Института Эспер Лиги, куда вошел Линкольн Пауэл, как всегда, толпилась очередь. Сотни энтузиастов обоих полов, всех возрастов, всех классов общества, мечтающие обнаружить у себя магическое свойство, которое превратит их жизнь в сказку наяву, и не имеющие представления о том, какую тяжкую ответственность налагает это свойство на людей, обладающих им. Как всегда, мечты их были так наивны, что Пауэл не мог сдержать улыбки. Буду читать чужие мысли и сорву на бирже огромный куш… (Устав Лиги запрещал щупачам заниматься биржевыми спекуляциями). Буду читать чужие мысли и узнаю, что отвечать на экзамене (это школьник, не подозревающий, что для предотвращения такого рода жульничества все экзаменационные комиссии пользуются услугами эспер-инспекторов). Буду читать чужие мысли и узнаю, кто что обо мне думает… Буду читать чужие мысли и узнаю, какая девушка не прочь… Буду читать чужие мысли и стану жить по-королевски…
За столом секретарша устало повторяла на широчайшей телепатической волне:
– Если вы меня слышите, пожалуйста, пройдите в дверь налево с табличкой «Только для служащих». Если вы меня слышите, пожалуйста, пройдите в дверь налево с табличкой «Только для служащих»…
Одновременно она говорила самоуверенной светской молодой особе с чековой книжкой в руке:
– Нет, мадам. Ваше предложение неосуществимо. Лига не практикует платного обучения. Пожалуйста, возвращайтесь домой, мадам. Мы ничем не можем вам помочь.
Глухая к основному тесту Лиги, женщина сердито повернулась. На ее место встал школьник.
– Если вы меня слышите, пожалуйста, пройдите в дверь налево с табличкой «Только для служащих».
Из очереди вдруг вышел молодой негр, нерешительно взглянул на секретаршу и двинулся к двери с табличкой «Только для служащих». Он открыл дверь и вошел. У Пауэла захватило дух. «Скрытые» эсперы большая редкость. Просто здорово, что он оказался здесь в этот момент.
Кивнув секретарше, Пауэл последовал за «скрытым». В кабинете двое служащих с энтузиазмом пожимали руку удивленному молодому человеку и хлопали его по спине. Поздравил его и Пауэл. В Лиге считался праздником тот день, когда удавалось откопать нового эспера».
Второй пример позаимствован мною из книги Сью Таунсенд «Дневники Адриана Моула». Вот он:
«Получил письмо от Л. С. Кейтона – того самого, кто оценил мои литературные способности. На конверте – нью-йоркский штемпель:
"Уважаемый Адриан Моул,
Благодарю вас за высланную мне первую страницу вашего романа "Тоска по Уолверхэмптону". Безусловно, ни одно уважающее себя издательство не упустит возможности опубликовать столь многообещающее произведение. За небольшой гонорар (ну, скажем, сто долларов США), я бы с удовольствием взялся рекламировать вашу книгу.
Чек можно выписать на Л. С. Кэйтон, ЛТД, и выслать по адресу: Мотель Риксон, 1.599, блок 19, штат Нью-Йорк, США".
Прочитав первую страницу "Тоски по Уолверхэмптону", папа выдавать искомую сумму отказался, сказав:
– Всякого дерьма в жизни читал, но такого...»
Вы всё ещё хотите превратить свою жизнь в сказку наяву, став писателем? Что ж, выберите время и проконсультируйтесь об этом с «Истоками». А если не пожелаете консультироваться – будьте готовы к тому, что у вас попросят денег.