Как из чужих ритмов, из образов чужих, да на кусочки разбитых, он выклеивает новое украшательное панно. Или напоминает это пальто бездомного, сшитое из одеяла; утратив ресурсы на новую ткань, перекраивают то, что есть под рукой. Иногда, надев сие пальто из одеяла или заглянув через забор из семидесяти семи пар галош, теряешься – утыкаешься взглядом в детали и не можешь понять функционал сего творения. Или посыл эмоциональный стихотворения. Но иногда в стихах Александрова проступает лик времени, прямо неумолимо в тебя вонзаясь. Вот и стихотворение про ипотеку было такое пронзительное, про черных коллекторов, что рыщут, как волки. Помню, как оскоромилась первый раз – перепостила в фейсбуке это его стихотворение про ипотеку, там оно и кануло, не найдешь…
У Алексея Александрова нет лирического героя, есть только портрет чувства. И когда ты опознаёшь сие – резонанс в тебе, как в читателе, бывает очень силен.
Фотографии с Марса
На флешке смартфона.
Что там, что там?
Из прошлой жизни,
Теперь ее нет –
Воздух выпит,
Только песок и глина.
Земля не резиновая,
Но мы теперь местные.
Раньше были птицами,
А стали рыбами.
Вернемся домой,
Свернемся калачиком,
Будем вспоминать
Как были счастливы.
Или вот, например, постапокалиптика в производственном романе, когда Алексей всего Артура Хейли и последующую трагедию Детройта уместил в эти несколько строк.
Если что-то пишешь в столбик,
Снизу будет "итого".
Существу в прозрачной колбе
Снится брошенный завод,
Остановленный конвейер,
С мясом вырванный рычаг.
Будет каждому по вере
Выдан праздничный ништяк.
Выйдет ангел в телогрейке
И в колготках сорок ден
Заменить нам батарейки
В новогодний первый день,
Поползут по ленте строчки,
Поздравлений фейерверк,
Чтоб в стеклянной оболочке
Твой светильник не померк.
Браво за это, хотя поэт скромно ответил, что имел ввиду всего лишь собственную предновогоднюю депрессию. Что можно сказать – каждый собирает коллаж под названием "депрессия" из того невидимого миру набора, что под руку попало. А у него под руку попали осколки производственных романов и всякой постапокалиптики.
А теперь под руку мне попала его книга стихов «Молчащие следы», и спать не дает: обдумывала на большом массиве стихотворений чем же так примечателен этот поэт. Пришла к «античному» хору, к вещности его мира. Психологизм воздействия в подобранных коллажах и всплывающих ритмах мгновенен. И еще в нем нет «эголомания» – ломания своего эго, все стихи собраны из деталей не его самого, а этого мира, который и нас с вами окружает:
В Йошкар-Оле раскрыли пестрый зонтик
Над тем, кто вел себя нехорошо,
Больные там заглатывают зондик
И для прикормки белый порошок.
В Лукойле деньги сонные томятся,
Им, в трубочку потягивая нефть,
Несут на завтрак золотые яйца
С аукциона и другую снедь.
Лапландцам тоже пенсию простили,
У рыб сегодня праздничный обед,
И можно долго рассуждать о стиле,
Среди никем не узнанных в толпе.
Дождь – это клейстер для твоей афиши.
Концерт, который сразу отменен.
Пойдем и дымом радостно подышим,
Пока не починили связь времен.
Выразила свое ощущение о стиле Алексея Александрова для того, чтобы стало больше узнаваемых поэтов. Поэтов которые умеют связывать, состыковывать, склеивать волшебным клейстером таланта совсем разные куски искусства, делая из них монтаж, спектакль, попурри всех времен, что мы застали или кто-то застал и передал нам впечатленья, к которым невольно убегают наши ассоциации после его строчек. Итак, продолжаю «радостно дышать» поэзией – читать «Молчащие следы».
Алексей Александров – поэт. Родился в 1968 году во Владимирской области. Окончил Саратовский государственный университет. Публиковался в журналах "Волга", "Уральская новь", "Дети Ра", альманахе русских хайку "Тритон", альманахах "Улов: Современная русская литература в Интернете", "Черным по белому", "Литературный арьергард" и др. Лауреат фестиваля "Культурные герои XXI века" (1999). Редактор альманаха "Василиск" (совместно с Д. Голиным). Живет и работает в Саратове.
Маньери́зм (от итальянского maniera, манера) – западноевропейский литературно-художественный стиль XVI – первой трети XVII века. Характеризуется утратой ренессансной гармонии между телесным и духовным, природой и человеком.
Некоторые исследователи (особенно литературоведы) не склонны считать маньеризм самостоятельным стилем и усматривают в нём раннюю фазу барокко. Существует и расширенное толкование понятия «маньеризм» как выражения формотворческого, «претенциозного» начала в искусстве на разных стадиях культурного развития – от античности до современности.
Стиль был отчасти порождён кризисными явлениями в общественно-политической сфере, характерными для позднего Возрождения с его социальной, моральной и религиозной неустойчивостью; иногда начальную фазу маньеризма связывают с разграблением Рима в 1527 году.
Чаще всего к литературному маньеризму относят произведения, для которых характерна изощрённость слога и структуры, нередко – усложнённый синтаксис, аллегорическая образность, игра контрастов. С маньеризмом обычно связывают и возникновение «смешанных» литературных жанров, таких как трагикомедия и ироикомическая поэма.