О бедных поэтах замолвлено слово

Первое, что мне захотелось понять сразу после прочтения романа Айдара Хусаинова «Голова Олоферна», в чем смысл этого метафорического названия, «кто здесь охотник, кто добыча», и ради чего приносится столь кровавая жертва. И, как это часто со мной бывает после сорока лет совместной жизни, обратилась к мужу Виктору, вкратце, насколько это возможно, ознакомив его с содержанием и духом этого произведения.

«Да что тут гадать, – с прямолинейностью военного ответствовал муж, – во всем виновата женщина!». Женщина – жена, воспитанная в традициях, где в основе лежало вечное выживание. Женщина – мать, тиран с истероидными чертами или природная амазонка, не считающая самодостаточными людьми лиц мужского полу. А также излишне любвеобильная, при этом вечно занятая, воспитавшая дитя без мужа, а значит, без примера мужества и самодисциплины.

– Да, – согласилась я. Видимо, это Женщина – Судьба. И особо капризная – Судьба – в Литературе. Это она шествует с головой бедного писателя или поэта по майдану времен и событий, пугая будущих жертв, намерившихся одолеть её сияющие бастионы.

Должна сказать, что наиболее сильное впечатление на меня произвела именно первая часть этого, по-настоящему выстраданного автором произведения, где описаны судьбы поэтов и писателей – современников автора романа, более того, его друзей. Попытка анализа их жизненных стратегий, приведших к трагическому концу, раннему уходу в небытие. И вместе с тем, это и действие, обусловленное чистосердечным порывом вытащить их имена, их образы из тьмы забвения, которая все гуще с течением времени.

Мне было по-человечески любопытно узнать больше, к примеру, о поэтессе Светлане Хвостенко, которую помню по литературному кружку «Тропинка» при БГУ. Я была уже студенткой филфака университета, а она только заканчивала школу. Такая большая умная девочка в толстых очках, которая не раз приходила ко мне в комнату в общежитии № 1, и мы говорили и о стихах, и о делах житейских. Потом в её жизни произошли какие-то трагические события, которые мне было трудно осознать. А у меня самой случилась несчастная любовь, в горькую пучину которой погрузилась без остатка. Кроме того, Светлана переместилась в объединение при «Ленинце», куда и меня тянуло (помню, как меня звал туда юный Виктор Скоробогат). Но мне не хотелось обижать руководителя нашей «Тропинки», незабвенного Мурата Галимовича Рахимкулова, который мог болезненно расценить мой переход.

Хотелось больше узнать о Станиславе Шалухине, с которым пересекалась несколько раз: в 1980 году в буфете совминовской столовой, где они с Николаем Граховым пивком обмывали только что полученный гонорар после выхода сборника молодых писателей Башкирии «Орбита», где была и моя фамилия. Помню, что я, дебютант, получила чуть больше рублей, чем эти мэтры. На что назидательно произнесла: «А надо было писать длинные стихи!». И захотела купить в этом буфете огромную коробку конфет, чтобы угостить девчонок в общежитии. Но познавшие жизнь поэты отговорили меня от этой «непрактичной» покупки на весь гонорар.

Был еще краткий разговор по пути с фестиваля поэзии в Белебее, где я стала лауреатом в начале 2000-х. Попросила Шалухина, сведущего в местных окололитературных делах, научить, как же выпустить книжку. На что он загадочно ответил: «Позже скажу». Но «позже» не случилось… А первую книжку мне, жене офицера, оторванной на долгие годы от уфимской литературной среды, помог выпустить ни кто иной, как Айдар Гайдарович Хусаинов, выступивший её составителем и редактором, за что ему спасибо.

Несомненно, интересно было прочитать и о судьбах других поэтов поколения «Художников» и «Бэби-бумеров» (такую поколенческую дифференциацию упоминает в своей замечательной, глубокой рецензии на роман Андрей Пермяков). Неравнодушным, порой, казалось, дрожащим от горести, пером воссозданы образы Александра Касымова, Александра Банникова, Рамиля Хакимова, Виля Гумерова, Ромы Шарипова, Дмитрия Масленникова, Владимира Глинского, Дима Кулахметова. А также узнать о встреченных автором на жизненных перекрестках российских поэтах и литературных деятелях, как Вильям Озолин, Иван Жданов, Иван Новицкий, Лев Озеров.

Получается, что каждый погибший поэт – это дитя в душе, на всю отпущенную ему жизнь оставшийся «добрым послушным» или «злым мальчиком». Или «старым ребёнком»… Поэтому каждый поэт особенно нуждается в бережном отношении и защите. Но миру все равно, кто очутился в его недрах и на его путях, где каждому предстоит разглядеть представшие перед ним на мгновение двери. Открыть их и увидеть свет, или не найти в себе сил это сделать…

За что я благодарна автору романа – за возможность прикоснуться к творчеству почти всех перечисленных поэтов. Айдар Хусаинов бережно отобрал их наиболее сильные, отражающие внутренний мир и поиски смыслов, произведения. Поэтому каждый очерк, где писателем двигала любовь, смешанная с печалью, где его взор пытался отыскать истоки успехов и поражения этих небезразличных ему людей, стал своеобразным памятником каждому.

«А сколько таких интересных, глубоких, талантливых людей прошло мимо меня, рядом со мной, – думала я. – Но мне всегда не хватало времени, сил, душевной энергии, чтобы глубоко погружаться в их проблемы, отслеживать события их жизни…». А вот Айдару Хусаинову это удавалось – навещать, помогать, разговаривать, ссориться, понимать, просить прощения… Дружить.

Что касается второй части романа Айдара Гайдаровича Хусаинова, здесь, на мой взгляд, простой слабый человек с его обидами и душевными ранами иногда побеждает в авторе сильного писателя. Но ни мне судить о жизненной стратегии самого автора произведения, понимающего суть вещей, наверное, глубже меня. Возможно, ему иногда не хватало смирения, терпимости и мудрости. Впрочем, а кому это удавалось? Вон, даже Лев Толстой, схватив котомку, со скоростью поезда пытался уехать от всего, что обижало, приземляло его душу и не давало дышать свободно. Но не зря говорится, что только Бог – судья. Однако, по прочтению сего, подумалось: а может, это к лучшему, что я, в силу жизненных обстоятельств и пути, который сама выбрала, оказалась в стороне от творческой тусовочной жизни, от окололитературных перипетий? И мои неудовлетворенные потребности, обозначенные в середине пирамиды Маслоу – лишь малая плата по сравнению с тем, что могло быть, если бы в юности я, человек часто излишне искренний и доверчивый, все же открыла двери в яркую, драматичную и порой жестокую литературную жизнь Уфы.

Третья часть книги, кроме того, что содержит воспоминания и размышления автора, констатацию его некоторых жизненных принципов, обозначила для меня имена и темы, в которые захотелось вникнуть поглубже. А также в ней есть глава, посвященная истории лито УФЛИ, которое Айдар Хусаинов возглавляет уже более двадцати лет. Причем, заседания проходят каждую неделю, что требует от руководителя и сил, и времени, и желания заниматься этой работой. Последнее для меня тоже представляет интерес, поскольку живу в маленьком городе, где жажда общения творческих по натуре людей может быть удовлетворена именно вот в таких, почти домашних, объединениях. Главное, чтобы там царила атмосфера дружелюбия, без шоков для людей, пришедших сюда со стороны, чтобы высказаться, рассказать о себе, о своих взглядах на жизнь и на мир вокруг прямой речью, в прозе и стихах.