Из Уфы с любовью

Книга эта представляет собой сборник высказываний, на первый взгляд вызывающих сначала какое-то неприятие и даже отторжение. Ведь уфимцы – это мы, а мы привыкли считать себя хорошими, как теперь говорят, белыми и пушистыми, а также добрыми и благородными, как английские доги с приличной родословной.

«Это слишком», – подумал я, быстро прочитав рукопись (если можно так назвать вручённую мне автором стопку листов, напечатанных на принтере). На другой день мне нужно было поехать по делам. На конечной остановке я сел в совершенно пустой автобус, как секунд через пятнадцать вошёл довольно грузный дядька и грохнулся рядом со мной, едва не выдавив мной стекло из окна. Я тут же вспомнил прочитанное вчерашним вечером «Если вы сидите один в автобусе и вам хорошо, то на следующей остановке именно к вам подсядет уфимец». Даже не пришлось ехать до следующей остановки! Вскоре я вышел и, пройдя пару кварталов, свернул в парк им. Якутова. Когда-то в юности я любил посидеть там на скамейке в тени деревьев и почитать книгу, несмотря на назойливых комаров. Я медленно брёл по центральной аллее, глядя по сторонам и присматривая место, где можно было бы пристроиться с книгой, когда приду сюда в следующий раз. Парк производил впечатление вполне прибранного и ухоженного места, но найти какой-нибудь уютный уголок оказалось весьма проблематичным. О чтении несколько напоминала нелепая скульптура скамейки с изваянием странной девочки, держащей книгу в руках. И опять я вспомнил Хусаинова: «Если в Уфе есть какое-то любимое вами место, уфимец сделает все для того, чтобы оно перестало быть любимым».

Как-то на заседание нашего литературного объединения пришёл некий господин с депутатским значком на пиджаке. Он говорил резко и неуважительно, тыкал в присутствующих пальцем и старался всем своим видом показать превосходство. Я вспомнил об этом эпизоде, когда прочитал «Первое, что приобретает уфимец, становясь начальником – самодовольство». Депутат, конечно, не начальство, но, очевидно, этот господин ощущал себя таковым. И ещё раз вспомнил, когда прочитал «Если уфимец считает, что он прав, для него это чувство является достаточным доказательством неправоты оппонента». А вот это уже и для меня: «Уфимцу зимой холодно, летом жарко, весной грязно, осенью дождливо и пасмурно». Я – уфимец, автор тоже уфимец. Значит что-то касается и его самого, не обошлось без самоиронии.

Судя по отзывам жителей других городов, посёлков, деревень и прочих населённых пунктов, расположенных на наших необъятных просторах, люди узнают в этих афоризмах себя и своих соседей. Получается, что уфимец у Хусаинова – это некий обобщённый образ нашего соотечественника.

В каждом высказывании подмечена какая-то черта характера, автор доводит её до абсурда, создавая, таким образом, ироничный гротеск, парадокс, который вызывает в читателе и смех, и горечь. Ну, что ж? Такова функция сатиры. Я думаю, что зрители хохочут на представлениях Гоголевского «Ревизора», узнавая себя в героях пьесы. А кто-то, может быть, и не смеётся, поскольку ему не до смеха. Обобщённые уфимцы бывают разными.

Мы привыкли со школьных времён, что сатира обязательно что-нибудь бичует. В нашем сознании произошла метаморфоза, когда заданный для удобства и упрощения постулат приобрёл атрибуты аксиомы. А ещё лет сто назад Джон Голсуорси в одном из своих писем высказал мысль, что писатель не доктор, роль писателя указывать на болезнь, а не лечить. Мне кажется, что великий английский писатель упустил из виду сатиру, которая как раз и выступает литературным врачевателем, предлагающим пилюлю – горькую, каким, как принято считать, и должно быть хорошее лекарство.

Гротеск Айдара Хусаинова не так прост, как сначала может показаться. Если вчитаться в эти афоризмы внимательно и вдумчиво, воспринять их не как чтиво для поездки в трамвае, автобусе или электричке, лишь бы похихикать и выбросить, то мы увидим, что каждый из них – не просто броская и самодостаточная фраза, а миниатюрная психологическая новелла. Автор совмещает несовместимое, сталкивает противоположные вещи в одном высказывании. Однако это кажущееся противоречие.

Прочитав афоризм, мы начинаем представлять себе ситуацию, в которой он был бы справедлив; и, что интересно, мы всякий раз находим её. Каждый сюжет психологически оправдан. Открою книжку и возьму для примера первый попавшийся афоризм «Уфимец не признает чужие успехи и свои поражения». И действительно: человек противоречив. Жизнь наша противоречива. Иллюстраций здесь можно найти множество, начиная с элементарных бытовых ситуаций и кончая любым выпуском так называемых новостных программ по телевизору. Или «Уфимец делает что-то, если только очень хочет. И то не факт». В своё время господин Гончаров на одну лишь эту тему сочинил целых три толстых романа, в которых до сих пор пытаются разобраться школяры. Говорить так можно о любом афоризме, находя параллели и соответствия в реальности нашего бытия. Вернусь к названию. Бусидо – это кодекс самурая. И этот кодекс как-то преломляется в образе нашего уфимца. Анти – потому что все (или почти все) попытки уфимца на ниве благонамеренности разбиваются о некие преграды как извне, так внутри себя. А что это за преграды, где они? А их нет. Вот как у меня, как уфимца, например: мне всё нравится в самурае, кроме харакири.

Если говорить серьёзно, эта книга вызвана к жизни Айдаром Хусаиновым в силу его беспокойства, его трепетного отношения к своим согражданам. Я бы дал ещё одно название, хотя оно гораздо банальней – «Из Уфы с любовью».