Жизнь журналиста или Мечты сбываются. Часть третья

Глава 1 

Сергей Владимирович Алешкович даже приподнялся на подлокотниках. Оживился. Воспоминания всегда радуют и даже молодят, в глазах появляется искорка:

— Сколько после армии отдыхать можно, знаешь?

– Насколько мне известно, пару месяцев можно гулять…

— В общем, я не стал ждать этот срок и через месяц уже стал работать. Пришёл в газету «Ленинский путь» (ред. ‑ ныне «Выбор»). На меня посмотрели и выдохнули. Тогда Вансит Кинич Азнагулов был главным редактором. Он мне с ходу сказал: «Айда-айда, возьмём тебя сначала на месяц. Поработаешь, побегаешь, посмотришь, что к чему». Всё потому, что плотно в этой сфере я не работал.

– Как испытательный срок?

— Вроде того. Тут хочу напомнить про одну историю, которой мы коснулись в начале разговора, и я обещал её рассказать. История эта с неким осадком получилась. Когда я уходил в армию, Забир Закиевич Исламов, который в то время курировал молодёжный отдел газеты и именно через него печатались статьи времён моей учебы в техникуме, мне сказал: «Ты же в армию пойдёшь? Пиши нам что-нибудь оттуда, присылай». Я согласился.

Ещё на сборном пункте в Уфе произошли очень экзотические моменты.

Всех салаватских призывников собрали, привезли к призывному пункту. Вспоминаю огромную колонну из людей, выстроенных по росту. Все великаны эти — баскетболисты с волейболистами — идут впереди, а мы — футболисты-хоккеисты — плетёмся в конце. И вот этот хвост заходит на призывной пункт, а там уже идёт битва — салаватские с кумертаускими что-то не поделили. А мы в хвосте идём и не знаем, и не понимаем, что происходит. Пока дошли, уже всё закончилось!

«Экзотики» подобной было полно. Вот я и живо описал всё, что там происходило, и отправил Забиру Закиевичу в Салават.

Прошёл год. На носу праздник 70 лет ВЛКСМ (ред. ‑ ВЛКСМ ‑ Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи, Комсомол), это был 1988 год. В стране «перестройка» в самом разгаре. Тут начштаба Южной группы войск генерал-лейтенант Блинов объявляет мне отпуск. Это как раз в связи с юбилеем комсомола. И ровно через год службы я приезжаю домой. Такой встречи в военкомате я никому не пожелаю… Оказывается, то, что я написал год назад, напечатали год спустя (рассмеялся в голос)… То, что я описывал в статье, происходило год назад, а все, кто прочитал мой материал, поняли, что события происходят сейчас. Соответственно в военкомате все майоры и полковники бегают с криками «где этот Алешкович?!» Не успел подойти к воротам — там за три километра уже знали, что я приехал. Тащат меня на разборки прямо к военкому.

Первую фразу никогда не забуду. У нас очень колоритная личность была на призывном пункте – майор Гардин. Он мне и выдает: «Ну что, письма с фронта ещё будешь писать?»... (ловит воздух, не может сдержаться от смеха) В тот момент я понятия не имел, что происходит... «Уходят мальчики служить», по-моему, так зарисовка называлась и, спустя год, была больше похожа на фельетон или на что-то в этом роде. Это я так думал. А если быть до конца честным, то уже и забыл про этот опус… Тем более, что он был первым, а я потом ещё несколько вещей написал и отправил в газету… Что там печатали или не печатали, и когда это делали, я просто не знал (громко смеемся, потом через паузу в несколько секунд). Ну ладно, в военкомате мы разобрались худо-бедно. Пришлось долго объяснять, что и как, но мне удалось донести до офицеров, что писать можно что угодно и в любых количествах, но всё моментально нельзя опубликовать. Тем более я целый год спокойно служил далеко-далеко от родного дома! (У-ф-ф-ф, выдыхает в сторону)... Матери пошли в военкомат, оказывается. «Мы не отдадим детей», «везде бардак, в Уфе тоже бардак» и так далее. Но эта история оказалась с продолжением. В редакции республиканской молодежной газеты «Ленинец» решили проверить правдивость мною написанного. Их корреспондент под видом призывника проник на призывной пункт и стал с моим текстом ходить-смотреть – а все ли изложенные факты соответствуют действительности? Эту проверку он провел от и до. Что-то совпало, но в большинстве случаев недочеты были исправлены. Короче говоря, всё хорошо, что хорошо кончается, но осадок остался. Буря в стакане также неожиданно закончилась, как и началась. Единственный плюс в этой истории – видимо, хорошо я сделал свою работу!

– Вот она, сила слова!

– Раз уж первая статья наделала такую шумиху, мне было даже немного боязно за следующие тексты, которые я уже в армии писал, и раз в три-четыре месяца отсылал в салаватскую газету. Напечатали их или нет, я сейчас не вспомню. Скорее всего, нет, иначе бы я знал... (улыбается с хитринкой). Абсурдность всей ситуации венчал звонок из редакции газеты «Ленинец». Они узнали каким-то образом, что я приехал в отпуск в Салават. Хотели со мной встретиться, но не срослось…

Вернулся я в свой батальон под Новый год, спокойненько дослужил оставшийся срок до приказа. Снова оказался в родном городе и устроился работать в «Ленинский путь».

– Ого, история закольцевалась. Предлагаю передохнуть. Попьём чайку и затем продолжим...

– Всецело поддерживаю. В качестве отдыха предлагаю осмотреть студию, где ведутся съёмки.

– Отлично, но это будет уже совсем другая история.

Мы вышли из кабинета. Спустились по лестнице на первый этаж. На улице всё тот же дождь, серое небо. Сотрудники телекомпании «Салават» уже сдали все дела и направились по домам, только в кабинете видео-монтажёров шли обсуждения. В студии погашен свет. Черные зеркала отключённых мониторов и тонкие нити петличных микрофонов заставили содрогнуться. Тут резко вспыхнули софиты, замигали лампочки, мониторы проснулись, загудели пульты и вентиляторы охлаждения. Это «хозяин» привычным движением руки «дёрнул за ручку рубильника» и всё вокруг ожило, залилось ярким светом. Ещё несколько минут назад уставшее и серьёзное лицо Сергея Владимировича Алешковича озарилось счастливой улыбкой, глаза заискрились, подбородок уверенно вздернулся и я услышал бодрый, радостный возглас: «Вот так и живём!».

Продолжение следует...