В натюрморте джаза с Олегом Киреевым

Хлещет беспрестанно дождь, размазывая «слезы» по витрине фруктовой лавки, в придачу и на лобовом стекле проносящегося авто. И вечер стоит смурый, лоснящийся. Размазаны и тусклы цвета-огни одинокого светофора, который имеет привычку подмигивать спешащим прохожим, пытающимся иногда проскользнуть меж дождевых капель. Тут как никогда, можно уловить, услышать, как выскальзывают, словно из темной подворотни, ненавязчивые звуки джаза. Вечернего и городского джаза. Стоит одиноко фортепиано (мало ли что может показаться в сгустках сиреневых сумерек) посреди проезжей части. Клавиши белые, черные… нет, они не помалкивают – сами по себе сайдмены. Сами что-то играют. Кто раскатисто пробежался по лужам, и в такт? Ну как же! У подземного перехода – ударная установка с бас-барабанами. Шипит загадочно еще крэш-тарелка.

А дождь больше расходится, по-кошачьи царапая пустые столики уличного кафе. Брошена недопитая чашка горячего кофе на одном из столиков, и теперь дождевая вода, хотя, скорее, забавный фонтанчик, скатывается, стекает с чашки. Тоже своевольные щекочущие тональности. Шепчется с кем-то поблизости перкуссия. Уж не ветер ли составил компанию? И среди «прохладного» джем-сейшена вдруг вторгается, но без явного вероломства, медитативное мистическое звучание саксофона. Он по-своему соприкасается с городской суетой, вводя своих слушателей в транс.

В чем-то саксофон и гипнотизер или терапевт. Липкой эйфорией тянется его музыка: по ступенькам подъезда высотного дома, в металлическом трезвоне ползущего трамвая, в блесках радостного дождя, в «желейных» витринах бутиков, и в спешащих туда-сюда такси с шашечками.

А что, если среди этого великолепия и вечера-праздника будет говорить и в каком-то смысле играть свою джазовую импровизацию Олег Киреев – наш земляк и джазмен мирового уровня. Склейки истории, пристрастий и несколько слов об Уфе. В некотором смысле, послушаем джазовый натюрморт!

– Музыка джазовая, как вода, как расползающийся дым, просачивается всюду, где бы мы ни были. Музыка льется, бежит согласно ритму наших шагов, биению сердца. Отсюда вытекает невольно вопрос: А вам, как джазисту, джаз снится? И как часто?

– Редко, конечно! Все сны с джазом были в юности. У меня в комнате гремел магнитофон с записями Джона Колтрейна и других великих джазменов, и я порой не понимал, где сон, а где явь.

– Олег Хусаинович, вы, основав ансамбль «Орлан» в 1986 году, как известно многим, объединили джазовую музыку с этническими башкирскими мотивами. Стали, так сказать, одним из первых создателей этно-джаза в Уфе. Какие экзотические инструменты используете в своих записях, на концертах для этого?

– На многих концертах присутствует курай, как самый колоритный «хрипловатый» инструмент Башкортостана. Звучит обязательно горловое пение. Кубыз, как разновидность башкирского и татарского варгана. Есть западноафриканский барабан – джембе в форме кубка и конги – кубинские барабаны. Именно «Орлан» стал активно сочетать народные инструменты с их потрясающей энергетикой и плюс – свойства импровизации джаза. И таким образом получилась гремучая смесь этно-джаза.

– Наблюдая за вашими активными действиями в социальных сетях, по телевидению, по которому транслируются концерты с вашим участием, создается впечатление, что вы – в той или иной степени – не заражены звездной болезнью. Вы будто ее чураетесь, являясь более приземленным человеком. Что вас делает таковым?

– О какой звездной болезни может идти речь у джазового музыканта? Мы точно так же, как и все люди на земле, стараемся прожить нашу жизнь интересно и плодотворно. Понятие «звезда» – для меня категория условная. Я постоянно путешествую и часто играю совместно со многими настоящими звездами джаза. Они замечательные в общении люди и, как правило, далеки от «заоблачного» состояния.

– Наслышан о ваших благотворительных концертах. Можете что-нибудь рассказать об этом?

– Я всегда стремлюсь к тому, чтобы музыка и дети нашли точки соприкосновения. Совсем недавно к нам на концерт пришло 100–200 человек – и, разумеется, на бесплатной основе. В первую очередь были детишки из фондов и детдомов. Также присутствовали студенты.

– Невозможно избежать классического вопроса. О вас известно то, что вы окончили музыкальную школу в Уфе по классу фортепиано, а в 1978 году поступили в музыкальное училище на эстрадно-джазовое отделение по классу саксофон. Когда же случился щелчок, что вы вконец решили заниматься джазом?

– Я очень любил композицию «Тень твоей улыбки» в исполнении Эмиля Горовеца под музыку Джонни Манделя. Наверно, с нее и начался отсчет, старт моего вовлечения в джаз. То, что я стал саксофонистом, – и правда судьба! Саксофон обладает практически человеческим голосом, и ты всегда можешь на нем рассказать веселую или грустную историю!

– В Интернете, оказывается, сложно найти что-либо о вашем детстве в Уфе. Чуть ли не секрет большого секрета. Где вы жили, учились и на каких улицах хулиганили? Кто ваши родители? Как для уфимца про уфимца – это жутко любопытно.

– На само деле секрета никакого нет. Я учился в средней школе № 100 и в музыкальной школе № 1 имени Наримана Сабитова, рядом с улицей Ленина. Жил с родителями на проспекте Октября. Мои родители настоящие трудяги. Папа – полковник МВД, всю жизнь занимался охраной порядка. У него множество медалей осталось с Великой Отечественной войны. Мама сначала работала швеей-мотористкой, потом трудилась в копировальном центре МВД. Нелегкая судьба у моих родителей! Я постоянно по ним скучаю!

– Где самая благодарная и счастливая (если можно так выразиться) публика на ваших выступлениях? В Уфе, в Москве или за рубежном? И как часто вы приезжаете сюда, в Уфу? И где для вас своего рода место отдыха? Где отдыхаете душой и телом?

– Во-первых, когда я не в Уфе – то обязательно гастроли или записи в каком-то городе или стране. При этом, я продолжаю оставаться уфимцем, несмотря ни на что. Про публику скажу так: все зависит в первую очередь от музыканта – действительно ли он удивил-порадовал и дал эмоции слушателям, и тогда концерт прекрасно пройдет в любой точке мира. А на нет и суда нет!

– Ваш релиз-альбом «Мандала», вышедший на нью-йоркском лейбле «Jazzheads» в 2007 году, стал номинантом премии «Grammy» как лучший современный джазовый альбом. Как вам удалось добраться до такой вершины? И есть ли желание снова побороться за музыкальную премию «Грэмми»?

– Само участие на премии – уже достижение. И отрицать подобный факт или сторониться его – глупо! Но я в некотором смысле фаталист: если суждено будет когда-либо снова претендовать на эту престижную премию, то я не прочь вновь побороться за нее. Но, к сожалению, и музыкальная премия Американской академии стала в некоторой степени политизированной.

– Олег Хусаинович, вы часто выступаете в тандеме с выдающимися американскими джазистами. Среди них пианист Кит Джаворс, трубач Том Харрелл, басист Бен Уильямс и многие другие. Все познается в сравнении. С кем увлекательнее и легче играть – с нашими российскими джазистами или с вышеназванными людьми?

– Безусловно, с американцами! Культура и ощущение ритма у них в крови с детства. Нельзя отрицать в наличии и неплохих европейских музыкантов.

– Хочется спросить и про ваш неизменный инструмент. Как-то я, слушая джаз, подумал, что звуки саксофона чем-то похожи на плачущего кита. Это конечно поэтическая метафора, но… Расскажите про свой сакс? И сколько их у вас?

– У меня сопрано и тенор. Саксофон – оба инструмента уже!!! – несколько десятилетий со мной. Саксофон – удивительный инструмент: он и вправду может смеяться и плакать. Ему, если подумать, не чужды эмоции.

– Оказывается, вы как слушатель и частью как меломан не прочь послушать и любую другую музыку. То есть вы положительно всеядны.

– Я люблю разную, но талантливую музыку от классики до поп-джаза! Существуют зашоренные музыканты по всему миру, преданные одному жанру или направлению. У меня по-другому. Разве Стинг – это плохо? Или Майкл Джексон не является Луи Армстронгом конца XX века?

– На вас и на ваших коллегах на концертах чаще всего надеты тюбетейки. Это как-то связано с имиджем группы «Орлан»?

– «Орлан» играет кучу различных программ. К примеру, у нас есть суперпопулярный проект «Джазовые истории», где мы всегда в цивильных костюмах. В тюбетейках мы играем наш золотой этно-фонд «Башкирский караван».

– И сам джаз! Бибоп, мейнстрим, свинг, модальный джаз, соул и прочие течения – весь этот цвет музыки для интеллектуала по большому счету, или его способен «переварить и понять» среднестатистический человек с традиционными вкусами к жизни?

– Нет необходимости что-либо переваривать! Нужно просто слушать хорошую музыку: то, что нравится душе и сердцу. Тем более, в наше время Интернета – все доступно.

P.S. Интервью собиралось и писалось по пути современных технологий, проще говоря, через всемирную сеть. В особенности хорошо поучаствовал в этом Facebook. Тем более, Олег Киреев всегда в дороге. И в данное время может быть в любой точке планеты. И где мне, тоже уфимцу, догнать его со своим интервью. Благо, что есть другие «навороченные» средства.

Но вот какая штука: сложно быть уверенным, что в социальных сетях профиль того или иного человека является действительным. Интернет кишит людьми в масках. Как быть? Как попросить известного человека подтвердить, что он – это он? Есть, конечно, схемы определения, всякие «пометки», отсылки, но они в конкретном случае не помогли.

И Олег Хусаинович Киреев, хочется все-таки отметить, невероятно отзывчивый и добрейшей души человек, и без всякой на то лести. Он выслал мне не только ответы на мои вопросы буквально в течение суток, но и короткий видеоролик с подтверждением, что это он и есть. Мне и жутко было неудобно и как-то совестно от своей просьбы… Отсюда сразу прорывается на вдохе-выдохе: «Действительно, выдающийся и исключительный человек! Слава не портит, и саксофон его плачет, как кит, и смеется солнечными зайчиками». И удачи ему на века!