Как пёс Трезорка спас шестнадцать человек в блокадном Ленинграде

Где-то в 1960-х годах в Ленинграде, в районе небольшого пригородного посёлка Парголово, сносили ветхие деревянные дома – освобождали место для нового жилого сектора. Время неслось вперёд, и старые жилища кое-как доживали последнее своё десятилетие. Снос неминуем. Во дворе одного расселённого дома рабочие вдруг обнаружили любопытный объект – могилку, а над ней возвышался обелиск с прикреплённой чёрно-белой фотографией. Со снимка на людей по-доброму взирала собака с большими умными глазами – помесь «двортерьера» с гончей. Впрочем, есть утверждение, что это обычная дворняжка. Чуть ниже надпись, которая гласила: «Дорогому другу Трезору от спасённых им хозяев». Годы жизни, как заведено у людей, тоже были прописаны: 1939 – 1945 гг.

Строители моментально сообразили, что загадочное захоронение имеет прямое отношение к блокаде в годы Великой Отечественной воны, и решили не спешить со сносом, а серьёзно занялись поисками бывших жильцов дома. В первую очередь обратились в паспортный стол. Через неделю в тот двор пришёл с глубокой сединой мужчина и бережно снял фотографию пса с обелиска. Обступившим его строителям он сказал: «Это наш Трезорка! Он спас нас и наших детей от голода. Я его фотографию повешу в новой квартире...» После чего мужчина рассказал поразительную историю, в которую отчасти сложно поверить.

Шёл 1941 год, унылая стояла осень. Окраины северных районов и пригородов Ленинграда относительно мало страдали от бомбёжек и обстрелов. Большая часть ударов врага наносилась на центральную часть голодающего города. Но бедственное положение добралось и до посёлка Парголово, в том числе и в деревянный дом на четыре семьи, в каждой из которых имелись дети. Одним словом – голод, и он господствовал всюду. Во дворе того дома общим любимцем двора был Трезорка – весёлый и смекалистый пёс, с которым часто поигрывали дети. Да и взрослые любили почесать его за ушком. Но однажды в октябрьский день в собачью миску налили только сырую воду, более ничего не смогли положить. Ни кусочка мяса, ни ломтя хлеба, ни супа – ничего существенного. Пёс постоял, грустно глядя в миску, о чём-то там подумал на своём собачьем языке. И убежал. Вероятно, навсегда. Жители вздохнули с облегчением – им нет теперь необходимости смотреть в голодные его блюдцевые глаза. А кто пронизывающий взгляд пса способен выдержать? Да никто! Но Трезорка, как оказалось, не сгинул. К обеду он вернулся домой, неся в зубах – кто бы мог подумать – пойманного зайца. Охотничьего трофея с лихвой хватило на обед и ужин для четырёх семей. Требуху, лапы и голову отдали их главному и щедрому добытчику. С тех пор Трезорка принялся приносить зайцев почти ежедневно. Разве не чудесно!

Пригородные поля обезлюдевших совхозов были заполнены неубранным урожаем, к тому времени к городу продвигался фронт. Капуста, морковь, картофель, свёкла остались на грядках. Понятное дело, для зайцев это настоящий пир… праздник праздников. В семьях парголовского двора частенько варили бульоны из зайчатины. Женщины наловчились шить из шкурок зимние варежки, затем меняли их на табак у некурящих солдат, а табак, соответственно, обменивали на съестное. Охотничьи странствия Трезора подсказали одну спасительную тропку: дети с саночками шли на засыпанные снегом поля, выкапывали подмороженные и чуть подпорченные овощи, которые всё равно оставались продуктами. Хоть что-то, чем ничего!

31 декабря 1941 года детям, что удивительно, установили новогоднюю ёлку, и на её колючих ветках вместе с игрушками висели самые что ни на есть настоящие шоколадные конфеты; их выменяли у армейских тыловиков на пойманного Трезором зайца.

Весной и летом 1942 года переносить тяготы блокады стало полегче – зайцев расплодилось немерено и удачливому охотнику Трезору хлопот стало в разы больше. Так, благодаря четвероногому добытчику четыре семьи и пережили тяжёлую Блокаду. В их доме, что важно, никто не умер от голода или болезни какой. Вот она, непоколебимая собачья преданность!

После Победы, в июне 1945 года Трезор, по своей привычке, с утра отправился на промысел. А через час пришёл во двор весь окровавленный – подорвался на мине. Ненайденных мин имелось довольно много в окрестностях Северной Пальмиры. Следы войны… Поразительно, что Трезор не погиб сразу на месте взрыва. Сообразительный пёс, наверное, учуял опасность и успел отскочить. Он едва доковылял до дома и умер в родном дворе, в окружении драгоценных ему людей. Жители дома, все как один, плакали над умирающим Трезором, будто уходил близкий им человек, член семьи. Похоронили собаку во дворе, поставили памятник. Спустя годы переезжали в новое жильё – в суматохе забыли о нём. Ну, так уж получилось.

Рассказав эту задушевную историю, пожилой блокадник всего лишь попросил строителей: «Если сможете, не застраивайте могилу Трезора. Посадите на этом месте дерево, лучше всего ель. Пусть у ребятишек-новосёлов зимой будет ёлка. Как тогда, 31 декабря 1941 года. В память о нашем Трезорке».

В Парголовском дворе, в наши дни, давно привыкли местные обитатели, что возле одного из подъездов многоэтажного дома растёт большая и восхитительная ель. И мало кто сейчас знает о посаженой в память о блокадной собаке, которая спасла от голода шестнадцать ленинградцев.