С высоты 7000 метров прыгнул без парашюта и выжил

Начал рыться в интернете в поисках других статей с похожей тематикой: сколько ещё случаев, где без спасательных средств (назовём их так), выживали? Ключевой вопрос: что служило успехом в невероятной выживаемости? Какие технические, природные составляющие способствовали тому? Существуют ли какие-нибудь инструкции-методички, подробно объясняющие, как прыгать без парашюта сегодня? Попробую поискать ответы, прошуршать страницами…

Для начала отображу эпизодический случай из ВОВ, и он вполне известен. В январе 1942 года, из рассказа старшего лейтенанта Жугана:

Мы следовали сзади звена Харченко, на расстоянии примерно трехминутного интервала, и после удара по цели набрали высоту 7000 метров. Мы подходили к линии фронта на высоте 8000 метров, когда нас перехватили два звена «мессершмиттов». Завязался неравный бой. В одной из атак противник вывел из строя правый мотор нашего самолета, и мы стали отставать от других в звене. Противник, несмотря на наш ответный огонь, атакует еще и еще. Оба воздушных стрелка получили смертельные раны. Перебита тяга руля высоты, самолет неуправляем, круто снижается.

– Прыгать с парашютами! – приказываю экипажу.

– Понял, прыгаю, – ответил Чиссов. Остальные молчали – их уже не было в живых.

Наблюдавшие за воздушным боем наши кавалеристы, находившиеся в том же районе, видели, как от самолета отделилась черная точка и стала быстро увеличиваться. Все ждали, что парашют вот-вот раскроется, но он не раскрылся. В бессознательном состоянии Чиссов камнем падал на землю... Он упал в километре от наших бойцов. Трое из них вместе с командиром взвода помчались к тому месту. Человек лежал на дне глубокого заснеженного оврага. К их удивлению, он был жив и, когда они подошли к нему, то, придя в сознание, прежде всего, спросил у них:

– Кто вы?

Убедившись, что это свои, позволил им отправить его в медсанбат. Сам же старший лейтенант Жуган благополучно приземлился на парашюте на опушке леса. У Чиссова имелись серьёзные повреждения костей, мочевого пузыря и органов таза, и понятно, что без хирургической операции не обошлось. Месяц врачи боролись с его тяжёлым состоянием; и тяга к жизни Чиссова взяла вверх. После лечения в госпитале он пытался вернуться на фронт, но по распоряжению вышестоящего руководства направили в Ворошиловоградскую военно-авиационную школу преподавателем, где и трудился до 1945 года. В 1958 году окончил Военно-политическую академию им В.И. Ленина. Уйдя в запас, стал пропагандистом при Центральном Доме Советской Армии им. М.В. Фрунзе. И как же вышло, что ему удалось переиграть старушку смерть, падая с высоты 7 тысяч метров, выпрыгнув из ИЛ-4?

Немцы, увидев выпрыгивающего лётчика-штурмана, открыли стрельбу в воздухе. Один «МЕ-115» принялся пикировать на Чиссова, но штурман решил перехитрить фашиста – просто не открыл свой парашют, пошел затяжным прыжком. Несколько раз перекувырнувшись в воздухе, лётчик вошел в вертикальный штопор. Но выйти, что ужасно, из опасного положения тела ему никак не удавалось. К прочему сместился центр тяжести, якобы при оставлении кабины парашют сбился немного набок. И земля стремительно приближалась – шансов выжить абсолютно никаких. Вращение по спирали усиливалось с каждой секундой, и Чиссов в итоге потерял сознание. Он не успел дёрнуть за кольцо парашюта. В бессознательном состоянии мышечные ткани расслабились, тело стало будто ватным. Оказалось, что Чиссов – по самой невероятной случайности! – рухнул в повисший над оврагом тучный снежный сугроб (а зима в 1942 году стояла на редкость снежной). Снег, по сути, ослабил удар, и штурман Чиссов, скользя по белому скату оврага, и «погасил» скорость падения до минимума, в последствии – остался жив. О Чисссове писали все центральные газеты. И говорят, будто бы военная история с Чиссовым удостоилась Книги рекордов Гиннесса, хотя на сей счёт имеются смутные сомнения.

Это не единичный случай в истории человечества. И уж тем более не единичный в годы войны. Василий Константинович Гречишкин, родился в дореволюционной Тамбовской губернии, командир звена 748-го бомбардировочного авиационного полка. Аналогичная ситуация. История имеет привычку повторяться. В.К. Гречишкин 23 марта 1942 года вошёл в группу экипажей, которой предстояло ударить по ставке гитлеровского командования в Вильно. Но его самолёт попал под сильный зенитный огонь. Был сбит. Пришлось покинуть машину, находясь на высоте 500-600 метров. Отсчитав необходимые пять секунд, он дёрнул за спасительное вытяжное кольцо, но привычного торможения не произошло. Вместо парашютного купола потоки воздуха трепали «тряпки» парашюта. Да, парашют не раскрылся. Началось резкое падение вниз. Он пытался распутать стропы, но времени не хватило. Произошёл удар о землю, ну и, естественно, потерял сознание. Гречишкина утром нашёл конюх и отвёз его в больницу села, а после увезли в госпиталь. Благо, что падение произошло на территории, незанятой врагом. И упал он тоже в снег, на склон оврага. Толщина снега якобы была метров двадцать. В отличие от Чиссова Гречишкину повезло больше: ни одной царапины, но были сильные боли при дыхании. Врачи его быстро вернули в строй. Он продолжил свои боевые вылеты.

Здесь, во всемирной сети, наблюдается любопытная тенденция, непонятная закономерность, что ли. На все «волшебные» случаи вылезает толпа или маленькая кучка стойких пессимистов, которые начинают казалось бы научными методами, по законам механики, во весь ор доказывать, что этого быть не могло – типичная советская пропаганда о липовых героях и всё. К примеру, как мог грохнуться в снег Гречишкин… и вроде как провалиться, будто в пещеру и при этом не задохнуться. Вылезти сам он никак не мог (после того как пришёл в сознание), ибо снег сжал его как в тисках. И глубоко ушёл пилот. Диванные аналитики сравнили снег на склоне оврага с горным снежным обвалом. Доля правды есть, трудно не согласиться. Но ведь нигде не указано, как глубоко он провалился. Несущая высокоскоростная (от 10-20 м/с до 80-100 м/с) лавина снега с горы далеко не похожа на снег, который умиротворённо лежит на извилистой поверхности земли. Вдобавок, скорость свободного падения (человека) – около 50 м/c или 180 км/ч. Разница небольшая, но... У Чиссова был ещё спуск по снегу, скольжение, а здесь «защитная толщина». Но не буду пускаться более в глубокие рассуждения: брать различные точные математические величины скорости падения, потоки атмосферы: верхние и нижние слои… И якобы если падать вниз головой, то скорость падения увеличивается. Отнесём то умное лучше в сторону, за кювет. А вспомним ещё один героический эпизод из Великой Отечественной. Правда, он не задокументированный, но обходить его вниманием – будет глупостью, ибо что-то в нём есть – титаническое, сверхневероятное. И постараюсь изложить короче.

Битва за Москву, 1942 год. Ржевско-Вяземская наступательная операция. На тот момент дул сильный ветер и стоял мороз 38-40 градусов. Со стареньких и неудобных самолётов ТБ-3 проходило десантирование. На бреющем полете (высота порядка 15-20 метров) воздушные машины пролетали над полями, и десантники выпрыгивали прямо в глубокий снег, который смягчал (опять) удары. И большинство солдат, не получив никаких травм, вступали сразу в бой. Сказка на первый взгляд, всё-таки и двадцать метров не шутка. Для сравнения: девятиэтажный дом 27-30 метров, а пятиэтажный – 15 метров. И кто бы из нас рискнул прыгнуть с шестого, седьмого этажа в глубокий сугроб, всецело полагаясь на своё «бессмертие»? Действительно сложно в эдакое поверить. Но что занятно, «попрыгунчики» (так их назвали некоторые неверующие специалисты истории) упоминаются немецким генералом Алькмаром фон Гове, участником тех событий. Также существует рассказ о схожей операции в автобиографичной книге «С неба в бой», написанной советским разведчиком Иваном Старчаком, одним из рекордсменов по прыжкам с парашютом. Так что чудеса случаются всякие, и придавать им оттенок ещё большей достоверности, с какой-то имеющейся доказательной базой, пожалуй, незачем. Кто хочет – верит, кто хочет – нет!

И подчеркну, подобных историй предостаточно в веке двадцатом и двадцать первом. И они не единичны. Существует на сегодняшний день чуть ли не учебное пособие: как выжить при падении без парашюта, если вдруг он не раскрылся. Шансы, конечно, очень малы, но они есть. Для начала, надо уметь планировать в потоке гуляющего воздуха, поймать ветер, «подгребая» ногами и руками. И тело должно принять позу парашютиста: руки и ноги раскинуты в стороны, голова резко закинута вверх. И плывём, плывём. С точки зрения аэродинамики – это самая удачная поза для замедления свободного падения. Что-то похожее происходит в аэротрубе. Когда объекты на земле станут более различимы, то надо постараться поискать деревья, кусты, сено, сугробы снега, болото, заросли камышей, наклонные поверхности для скольжения … ну что-нибудь, что помогло бы для «мягкой посадки». И всем телом, руками, ногами разворачивать себя к цели. Буквально на последних метрах необходимо сгруппироваться, сжаться как пружина. Затем нужно развернуться, поджать ноги, обхватить голову руками, напрячь ягодицы. Удар желательно принять на согнутые, пружинящие ноги. После сразу завалиться набок. В водоёмах немного сложнее, их глубина должна быть не меньше трёх метров. Вода, как знаем из школьной программы, практически несжимаема. Поэтому удар о водную поверхность по силе будет ничем не слабее, чем об асфальт. Тут работают другие законы физики. Лучше первый удар пусть примут ноги, чем весь корпус тела – так гласят некие правила. Ныряльщики советуют уходить в воду с минимальной поверхностью в первой точке касания. При этом есть вероятность преодолеть поверхностное натяжение воды. А дальше она уже «мягче» примет в себя человеческое тело. Ну, как-то так!

Общими словами, в любых опасных обстоятельствах всегда существует шанс, даже самый малюсенький, бороться за свою жизнь или жизнь своих близких. И нечего камнем падать вниз…