Пятая рота

Остальные скроены не по целевому признаку – из молодых ребят, прибывших с разных концов страны, что называется – с миру по нитке.

Самыми образцовыми курсантами училища начальство считало сибиряков. Их выделяли. Везде они были первыми: в боевой и политической подготовке, и в дисциплине, и в различного рода состязаниях. Они отличались от других строгой выправкой, даже строевой песней о трех танкистах «На границе тучи ходят хмуро».

Нашу роту вниманием не баловали. Да и за что? Война догорала далеко на западе, а фронтовики, ставшие курсантами, еще не отошли от нее, от боевого накала, нацеленного на решение главной задачи – уничтожение врага. Остальное считалось вторичным: можно не вытягиваться в струнку перед старшими, быть запанибрата с командиром.

Здесь порядки иные. Строгие. Запросто можно схлопотать наряд вне очереди даже за нечищеные сапоги. Этот переход на новое время многим давался нелегко. Случалось, отчаянные головы вступали в конфликт с командирами, большая часть которых не прошла войну, недвусмысленно давая им понять: кто вы, а кто я. Случались и другие нестыковки, связанные с выполнением уставных требований.

С такими расставались, невзирая на их боевые заслуги. Из нас готовили кадровых офицеров, которые могли бы привить своим подчиненным образец исполнения воинского долга.

Город Чкалов в те времена выглядел пустынным. Рабочий люд был занят на производстве. Создавалось впечатление, что здесь живут одни военные. Отчасти так оно и было: только военных училищ насчитывалось полдесятка, да воинских подразделений не счесть. Цивильные люди (так мы называли гражданских) мало обращали внимания на них. Должно быть, привыкли, да своих забот полон рот.

А у нас учебный процесс набирал силу. Надо было влезать в него по горло, если хочешь стать профессиональным военным. Обозначился недюжинный интерес к различным дисциплинам. Особенно нравилось радиодело и знакомство с новыми образцами оружия. Но к строевой подготовке, которая отрабатывалась ежедневно, душа ни у кого не лежала. Нас учили правильно ходить, чеканить шаг, держать строевую выправку. Ну, это обязательный атрибут, без него военному человеку никак нельзя. А вот парадный шаг (мы его называли гусиным), когда вышагиваешь, не сгибая колен, нам вовсе ни к чему. Но коль так диктует учебная программа, надо выполнять.

Большинство десятиклассников – а таких и снимали с фронта для училищ – имели, если можно так выразиться, досрочные аттестаты. То есть школу мы не окончили. Призвали нас в армию, когда только-только началась первая учебная четверть. Но аттестаты вручили – какая-никакая радость для мальчишек, отправляющихся на фронт.

В училище решили заполнить этот пробел. С этой целью ввели обязательное изучение школьных дисциплин по программе десятого класса. Уроки по русскому и литературе вела молоденькая учительница. Это обстоятельство немало способствовало достижению стопроцентной посещаемости, – истосковались солдаты по самым возвышенным чувствам.

Однажды курсант Грудько, белорус по национальности, сверхдобросовестный ученик, прямо-таки коллекционирующий пятерки, не пришел на занятия. Начался урок. Учительница решила проверить, кто как выполнил домашнее задание.

Заглянув в журнал, она назвала фамилию Грудько. Поднялся вовсе не он.

– Ну, рассказывайте.

– О чем рассказывать? Я не учил.

– Ставлю вам двойку, – твердо заявила учительница.

Мы от души посмеялись, довольные шуткой. Она ведь не знает нас в лицо. Зато когда на следующем уроке появился Грудько, было не до смеха. Ему, конечно, донесли о том, что случилось. В итоге мы разъяснили ему произошедшее, и все разрешилось мирно.

Между прочим, начальство части строго контролировало учебный процесс. Доложи учительница наверх об этой хохме, кое-кому пришлось бы несладко. Но она оказалась не ябедой, отчего авторитет ее в наших глазах возрос.

А еще в училище открыли танцевальный кружок. Вот это событие так событие! Записались все – ведь офицер должен уметь танцевать. Осваивали фокстрот, танго, вальс.

Такие правила и учебные программы, думается, существовали в училищах не только Южно-Уральского военного округа, но и во всех других. Поэтому, посмотрев фильм режиссера А. Кавуна «Курсанты», созданного по воспоминаниям Петра Тодоровского, довольно сложно было представить, что в Саратовском училище порядки были совершенно иные. Правда, действие фильма датировано сорок вторым годом, когда положение на фронтах сложилось очень тяжелое. Но ведь тем более дисциплина в училище должна была быть железной! Нам же демонстрируют кадры с акцентом на случаях самоволки, пьянства, любовных похождений в курсантской среде.

Потом все курсанты были отправлены на фронт. Не доучились. А если бы доучились, какие из них могли стать офицеры? Это что же за офицерское училище, где мусора больше, чем в обычном солдатском подразделении? Словом, не верится. После просмотра фильма на ум приходят мудрые слова немецкого писателя XIX века Г. Лихтенберга: «Самая опасная ложь – это истина, немного искаженная». С таким точным определением не поспоришь и сегодня.

А в пятой роте произошло еще одно событие, немало повлиявшее на дальнейшую ее судьбу. Она приняла участие в окружных соревнованиях, которые состояли из 30-километрового марш-броска со стрельбой, преодоления препятствий, включая водную преграду и зараженную (условно) отравляющими веществами местность с полным 16-килограммовым снаряжением, в том числе винтовкой-трехлинейкой. И уложиться надо было в определенное время. Из каждого училища участвовала только одна рота. Понятно, почему на нас выпал жребий: мы – фронтовики, которые прошли огонь, воду и медные трубы, нам подобные препятствия не в диковинку.

Ротой в то время командовал капитан Яруллин, отличный спортсмен, умеющий своим примером увлечь курсантов. Он от начала до конца шел-бежал впереди роты. Отстрелялись мы метко. А зараженный участок предстояло преодолеть в противогазах. Противогаз тех времен представлял собою коробку, соединенную с маской гофрированной трубкой, напичканную противодымным фильтром из ваты, активированным углем и еще чем-то. Коробка укладывалась в сумку, так что свежего воздуха в легкие попадало очень мало. Хотелось сорвать маску с лица, но тогда начислялись оценочные минусы. Могли и снять с соревнований.

Мы все же выдержали. Остальные препятствия, в том числе штурмовую полосу и водную преграду – реку Урал, преодолели проще. И в результате вышли на первое место среди училищ округа. Мы еще раз показали, как надо воевать, чтобы побеждать. Пусть и в учебном порядке.

И нас зауважали по-настоящему. Все чаще в приказах по училищу пятую роту оценивали с положительной стороны. Забегая вперед, скажу: все наши ребята после окончания училища были направлены служить за границу – в Германию, Венгрию, Румынию. А ведь такая честь предоставлялась не каждому выпускнику.

День Победы мы встретили, что называется, в борозде. В тот день наряд по службе несла наша рота: одни на постах, внутренних и гарнизонных, другие на пищеблоке. А нас с Виктором Семеновым, кавалером высшего солдатского ордена Славы III степени, направили патрулировать улицы города. Виктор не любил распространяться, за что его получил, и носил орден не каждый день. Он хранился у него в кармане, аккуратно завернутый в чистую тряпочку.

Патрулировать в сопровождении офицера мы стали с утра. К полудню 9 мая, когда уже все знали о Победе, улицы города до отказа заполнились народом. Столько людей в этом городе мы сроду не видели. Радостные и сияющие от счастья незнакомые лица тянулись к нам, обнимали каждого, кто был в военной форме. Нас тискали как родных, тащили в дома, предлагая отметить незабываемое событие. Но служба есть служба!

Целый день над городом звенели нескончаемые песни, лились задорные звуки многочисленных гармошек. Семенов незаметно вынул из тряпочки свой орден и нацепил его на грудь: мы ведь тоже воевали!

В этом бурном потоке радости нами овладело необъяснимое чувство гордости за всех тех, кто вложил частицу в долгожданную Победу, за всю страну – нашу великую Родину.

И за нашу пятую роту – роту фронтовиков!