На премьере зал был полон, было много моих знакомых интеллектуалов, которые, в общем-то, на спектакли на башкирском языке не ходят. Но по сравнению с тем, как редко можно увидеть Альбера Камю на провинциальной сцене, наушник с переводом незначительное препятствие для алчущего прикоснуться к высшей мудрости. Французский писатель Альбер Камю стал лауреатом Нобелевской премии «за огромный вклад в литературу, высветивший значение человеческой совести».
Калигула же, как персонаж, некая квинтэссенция бессовестности. Гений Альбера Камю, проявляется в многообразии граней «логики безумия». Калигула вызывает неоднозначные чувства и у своих близких, друзей-врагов, и у зрительного зала. Он человек, который мучает других, но и непомерно мучается сам. Так если гений Камю бесспорен, то степень соответствия ему со стороны режиссера, художника и актеров очень трудна.
И первый акт был просто непропеченным и сырым, весь наполнен худшими шаблонами национального театра, аффектированными выкриками и беготней. К тому же сценография в духе минимализма – черный фон, три офисных кресла: черное и два красных. Интересно, отчего так стандартно работает мышление художников-сценографов – если минимализм, то черный. А белого минимализма не бывает?
Что касается Калигулы, то можно было бы оттолкнуться от того, что писал о нем древнеримский историк Светоний: «Обуянный страстью почувствовать деньги на ощупь, он рассыпал огромные кучи золотых монет по широкому полу и часто ходил по ним босиком или подолгу катался по ним всем телом». Изучение исторических материалов может быть колоссальным толчком для художественного оформления. Получили бы золотой минимализм, или золотые рассыпались бы в виде световых зайчиков (а то свет в уфимских театрах постоянно предсказуем и скучен). Единственно в оформлении спектакля привлекли внимание мониторы, расположенные по бокам и камера в глубине сцены, с которой изображение на эти экраны транслировалось, при крупных планах было очень эффектно, когда актер говорил, приблизив лицо к объективу вплотную. Возможность видеть глаза и мимику – это возможность держать эмоциональный контакт зрителя с актером.
В антракте я вышла в фойе с мыслью, что Камю никаким башкирским театром не испортишь, но можно ли улучшить башкирский театр при помощи Альбера Камю? Буквально неделю назад после творческой встречи с артистом Николаем Бурляевым и просмотра фильма «Лермонтов» мне неожиданно задал вопрос один местный артист: «Отчего умирает национальный театр?» Я ответила рефлекторно: «Исчезла философия, остался только быт, иногда фольклорно-колоритный быт». Философия призвана, чтобы увязывать хаос в систему. Как только на языке перестают обсуждать философские проблемы, он сжимается как шагреневая кожа, бытовая лексика – это примерно 300 слов. Только осознав свои ограничения, национальный театр двинется дальше. А идея о безграничных возможностях испортила жизнь Калигулы.
Начался второй акт спектакля, и где-то на десятой минуте спектакль вышел на устойчивый ритм, актеры сложились в ансамбль. Дальше энергия нарастала и нарастала, убеждая в том, что философия – умная и высокая – может помочь национальному театру, очистить его от хаоса из конъюктурных стереотипов нового времени и игровых устаревших штампов, завуалированно именуемых особенностью исполнительской манеры национального театра.
Сам Камю полагал единственным средством борьбы с абсурдом признание его данности. Не знаю, сколько раз пройдет на сцене «Калигула», но мне кажется, что артисты полюбили саму пьесу, там такой восхитительный текст, что он должен их настроить на ритм сразу, а не ко второму акту. Всегда тяжело смотреть премьеры, обычно последующие спектакли лучше. Артисты в них обживаются и выглядят естественнее. Глубокая философия требует другой степени вживания, не внешнего, а внутреннего наполнения. Внутреннее наполнение – это именно то, что может дать современному мыслящему человеку серьезный драматический театр. Хотя очарования легких развлекательных постановок совсем лишать зрителей не надо. Стремитесь к балансу и национальный театр будет жить!