Формула выставки: Алевтина+Альфия=Акварель

Если честно, я соскучилась по выставкам и другим мероприятиям тоже, поэтому надеть маску и сразу продезинфицировать на входе в библиотеку руки мне не составило труда. «Опытного посетителя сразу видно» – поприветствовала меня любезная библиотекарь Инна Владимировна. Если и вы захотите посмотреть выставку, то адрес прост: г. Уфа, проспект Октября, д. 62\2, «Юношеская библиотека».

А с художницами я встретилась отдельно и взяла у них интервью. Сидели и разговаривали мы долго, поэтому делю нашу беседу на две части.

Алевтина Мулюкова ответила на него: «Ну, ты же выплескиваешь свои эмоции, свои мысли, которые не можешь передать словами – ты передаёшь это в рисунке на бумаге».

– Это ответ на то зачем нужна живопись, а вот выставка зачем нужна?

– Нам хочется же признания. Это же приятно, когда человек приходит посмотреть на твою выставку. У него там загораются глаза, становится приятно оттого, что он увидел что-то близкое ему. Или, может, наоборот, у него возникают протестные эмоции, глядя на мои работы. И это тоже формирует его жизнь, создаёт будущие его поступки, действия и так далее. Нам это необходимо – нести творчество людям.

– Я думаю прийти на выставку художественную в современном мире это уже поступок. Это уже определенно формирующая будущее черта личности человека, если он ходит по художественным выставкам. Вы упомянули, что библиотекари соскучились по людям – и по обычным, и по творческим. Как вы думаете, на выставку придет целенаправленный или случайный зритель?

– Целенаправленный, я думаю, пойдет в галерею. Никоим образом не в библиотеку.

– А вы знаете, вот, у нас, в связи с ковидом, образовался голод выставочный – полгода ничего не работает, ни галереи, ни музейные залы. Этим летом было очень мало. Я, например, всегда писала обзоры сезонов – уфимские галереи весной и т. д. То есть я брала фотоаппарат и проходила по всем выставочным точкам и просто впечатлениями делилась от сезона, от года – какие темы, мотивы преобладают, что произошло, что стало модно, функционал изменился, или подача. Мы же меняемся за последние годы. Вот, кстати, сколько лет вы занимаетесь живописью и почему именно акварель?

– Во-первых, живописью занимаются все люди, если начинать с детского возраста. Все мы имели краски акварельные, вот эти медовые. Все мы когда-то были художниками. Моя-то история немножко другая – я рисовала не очень, потому что учитель рисования в классе шестом был мужчина и ставил неподъёмные для девочек задачи – нам нужно было рисовать мотоциклы, машины и технику какую-то. Для меня это было так далеко, и я понимала, что у меня ерунда какая-то получается. И меня это задело, а я человек упорный и если не получается, то буду добиваться, чтобы результат был, который устроит меня. Потом я поступила в педучилище и там тоже такая же история была: у нас были задания, где нужно было нарисовать хохлому и так далее. Я думаю – ну что же я такая дурочка, пойду-ка я в художественную школу. Я поступила в художественную школу, тогда она была ещё на Белякова. У нас какое-то время Александр Буганин вёл занятия. Проучилась 4 года и закончила, кстати, с отличием. На какое-то время я оставила рисование и, окончив педучилище, я пошла работать в детский сад воспитателем, сделала свой выпуск первый. И мама мне говорит: «Доченька, надо высшее образование получать». Я говорю: «Мам, куда вот я пойду. Воспитателем не хочу, это не моё. Я добросовестно работала, но чувствовала – не моё это! Вот на худграф я пошла бы». Она говорит: «Ну, иди на худграф». И я поступила, отучилась там, после окончания проработала один год в центре детского творчества. Потом меня пригласили в художественную мастерскую, работать с камнем: я десять лет посвятила флорентийской мозаике.

– Вы можете сказать, где эта флорентийская мозаика в Уфе использовалась. Может, внутри каких-то дворцов культуры?

– Акварель как джазовая импровизация: живёт, пока играешь.

– Вот именно. Техника сложная. И потом в акварели нужно добиться такой прозрачности: бумага должна просвечивать через слои акварели. Тогда работа какой-то свет излучает. Есть корпусные краски укрывные, гуашью можно писать ту же самую картину. Но если написать солнечный свет гуашью и акварелью, совсем по-разному будет смотреться. Акварель дает легкость. Акварель это мой учитель, я у неё учусь, она меня учит чему-то постоянно. Бывают какие-то потеки, краска потекла не туда и начинаешь думать быстренько, как бы это обыграть. Такие вот вещи преподаёт акварель.

– Какие вещи вас больше всего привлекает рисовать?

– Мне больше всего интересны городские пейзажи. Суета какая-то или наоборот тихие европейские улочки. Этим летом мы вдвоем стали на пленэр ходить – старые дома рисовать, потому что их сносят. Вот совсем недавно на ул. Электрификации мы успели написать дом старый, его снесли через неделю. Мы успели выхватить вот этот пейзаж.

– В общем, ваши акварели станут ещё и машиной времени для Уфы.

Когда я фотографировала художницу Алевтину Мулюкову, то, глядя на серию ее фотопортретов, вдруг поняла, что она сама похожа на флорентийку с полотен кватроченто, на лица эпохи итальянского ренессанса. И акварель ее отточена как фрески, так искусство перетекает в художника и наоборот. И в зрителя, несомненно, перетекает, ибо пытаясь найти эпитеты к её живописи, я заново посмотрела почему-то картины Каналетто, наверное, оттого что городской европейский пейзаж у меня плотно с ним ассоциируется, но всё-таки фрески Мазаччо (точнее, пейзажи, на фоне которых нарисованы люди) чем-то неуловимым близки Мулюковским акварелям, по собранности и выверенности, строгости цвета…

ГАЛАРИНА

Продолжение следует...

Фотоальбом выставки 1 часть

Фотоальбом выставки 2 часть