Когда смех умный союзник

Карикатура означает преувеличение, чаще всего она понимается как искажение. Бузыкаев никогда не искажал действительность, но часто пользуется карикатурой как способом преувеличения. Она должна создать у зрителя такое же сильное впечатление, какое изображенное событие произвело на рисующего. Острота восприятия рисунка, сделанного черным штрихом на гладком листе белой бумаги, да еще в значительно уменьшенном виде, естественно, слабее впечатления от действительности, значит – потерянное должно быть восполнено другим способом. Поэтому у Бузыкаева сам господь стоит на облаке и посыпает Уфу снегом. Помните позапрошлую снежную зиму?

Карикатура на политического противника удается лучше всего тогда, когда она изображает не только данное лицо, но и раскрывает проводимую им политику. Главный удар наносишь ведь по политике, а не по политику. При всем том карикатуристу постоянно следует учитывать, что изображение должно походить на оригинал больше, чем даже фотография. Рисовать карикатуру трудно. Здесь не помогут ни линейка, ни угольник, и, пожалуй, поэтому многие промахи художники зачастую объясняют так: «Это же всего-навсего карикатура, она не должна походить на оригинал». На самом деле, если карикатура не удалась, иными словами, если стрела не попала точно в цель, то это уже не карикатура. Скоро известные личности будут соревноваться в популярности, опираясь на факт, кто попал на кончик острого карандаша Камиля Бузыкаева. Эти карикатуры, подчеркивающие лишь черты тех, кого они изображают, невозможно выдать за миф, будто любой может стать жертвой острой насмешки. В действительности «жертвы» подобных карикатур должны быть счастливы, что их имя попадает в историю. Такие рисунки когда-нибудь через много лет вставят в рамку и повесят дома на стене к радости изображенного и его семьи: «Ведь было время, был так известен, что сам Бузыкаев на меня карикатуры рисовал».

Художник нашел таким путем форму, наилучшим образом выражающую его мысль. Социальная мысль Бузыкаева может также привести к обновлению старых, банальных способов мышления, становящихся однообразными и поэтому теряющих силу воздействия. Рисунок может быть смелым, лишь бы он вызывал смех. Если бы журналист позволил себе выразиться так же смело, как художник, его сразу осудили бы за «оскорбление личности». Он не может, например, обозвать «должностное лицо» верблюдом. Но никому не придет в голову возражать, если художник изобразит оное лицо в виде верблюда.

Вообще же нельзя заранее решить, что будешь рисовать смешное. От этого рисунок смешным не станет. Известно ведь, что нельзя разъяснить анекдот, – от этого становится только скучно. Однако самое главное – насколько доходчиво выражена в рисунках мысль художника, это как перевод на язык, который понимаешь, и ты, не зная всей политической кухни, удовлетворяешь свое любопытство.

Что же делать в искусстве дальше? Прежде всего, надо найти свой стиль. Мы живем в век индивидуализма, обязывающий художников проявлять свою примечательную личность в живописи. К чему надрываться над отображением действительности, если фотоаппарат в состоянии сделать то же самое за 1/25 долю секунды, да еще гораздо точнее? Действительность – это оковы, мешающие художнику решать проблемы формы и содержания в живописи. Пренебрегая скучным требованием сходства, он может красками создать «великое», «чистое» произведение искусства. Вообще сложно понять, почему вызывать смех считается занятием более низменным, чем вызывать слезы. Смех, как и слезы, дает выход чувствам человека, и в основе смеха могут лежать такие же глубокие проблемы, как и в основе слез.

Темы для своих юмористических рисунков Камиль чаще всего черпает из повседневной жизни. Сатира фактически является своеобразной формой черной магии. Когда-то некоторые племена негров в Африке умели уничтожать своих противников, даже не притрагиваясь к ним. Они вырезали фигурку, изображавшую того, кого намеревались поразить, и ежедневно загоняли в нее по гвоздю, стараясь довести это до сведения своего врага. В конце концов человеку начинало казаться, что он чувствует боль именно в тех частях тела, куда вбили гвозди. Психическое воздействие имело подчас такую силу, что человек умирал от разрыва сердца в тот день, когда гвоздь заколачивали в «сердце» фигурки. Хотя современная черная «магия-сатира» редко имеет столь сильное воздействие (кстати, карикатуристы также редко бывают столь кровожадными), все же можно констатировать, что люди жалуются, когда удается нащупать уязвимое место их политики, которое они хотели бы скрыть от общественности. Материал к карикатурам Бузыкаев берет из нашей жизни, из социальных сетей и поступков деятелей, из бурного обсуждения значимых для горожан и жителей республики событий, но, как говорится, выжимает всю «воду», пока не остается только сущность. И тогда Камиль делает рисунок и подпись к нему. Получается нечто вроде политических бульонных концентрированных кубиков. Причем зачастую обобщения в его произведениях выходят на глобальный уровень. Отличная работа «Дело времени» раскрывает именно такое свойство художественного мышления.

ГАЛАРИНА, фото автора