Интонация и декламация

Обновляемый Эдуардом Бояковым МХАТ скрипит и шатается под сыплющимися на него ударами, но курса пока не меняет. Одна из задач, декларированных новым худруком, – расширение МХАТовского пространства, как можно более полное задействование огромного здания на Тверском бульваре. С этой точки зрения можно рассматривать и проект "Сезон стихов: Третья сцена. Поэзия".

Сама площадка, примерно на 100 мест, размещается на шестом этаже огромного здания. Попасть в нее можно с Малого Гнездиковского переулка, посетив, как сделали многие, перед этим книжный магазин «Фаланстер», расположенный совсем рядом. Кстати, думаю, можно было бы договориться с магазином о «целевой продаже» книжек выступавших авторов: вот сборников Рейна у них не оказалось, а в день его выступления их спрашивали.

Так вот: в очень плотном графике, с начала октября до конца ноября, на Третьей сцене прошло 12 представлений с участием современных поэтов. Открыл «Сезон» Дмитрий Воденников, среди прочих героев были Александр Кушнер, Юрий Кублановский, Максим Амелин, Олеся Николаева, Светлана Кекова, Мария Ватутина….

Скажем так: и в социальных сетях, и от посетителей МХАТовских поэзвечеров отзывы приходилось слышать разные. Говорили, например, что на современную поэзию зал собрать – целая проблема. Ну, как и можно было ожидать, к выступлению Рейна это не относилось. Зал набился битком. Оставим без внимания обычный вопрос: сколько людей пришло по билетам, – целых 600 рублей! Знаю, сам платил, – а сколько по спискам. Пришли, и отлично. В зале было несколько известных писателей, а в основном немолодые интеллигенты (ну, как я и старше) и совсем молодежь. Видать, литературная.

Выступивший с кратким словом Эдуард Бояков напомнил, что все мероприятия проходят по схожей схеме – выступает сам автор, куратор мероприятия, он же Критик, и Актер. Опять же, говорят, что бывало по-разному. Вот только ансамбля из этих трех персон не складывалось почти никогда.

Не сложилось и сейчас. Прежде всего, смутило вступительное слово Критика (длилось почти полчаса). Ну, то, что ни единого стихотворения Рейна он не смог прочитать правильно, это еще полбеды. И то, что рассказывал о столь животрепещущих вещах как пребывание Рейна в Куала-Лумпуре, или глубокое впечатление, которое произвело одно из рейновских стихотворений на Юрия Нагибина (о!) – тоже не страшно. Но длинно, длинно это было…

Следующие полчаса Актер (конечно, МХАТа) читал стихи Рейна как, например, Твардовского. По-актерски. То есть, с подчеркиванием ударных мест. В отношении рейновских текстов такой прием малоуместен, интонация в них тонка, и акцентированию, именно такому, явному, не поддается. Поэтому Актеру приходилось расставлять акценты в произвольном порядке – но, как правило, наращивая к финалу (который у Рейна, как мы знаем, может отнюдь не совпадать с концом стихотворения). Такие вот громоподобные концовки получалось особенно смешно и нелепо. Вежливый Рейн даже счёл нужным похвалить Актера – мол, так и надо читать. Что, как понимаете, свидетельствует скорее об обратном…

Я режиссера вообще-то понимаю. Надо же как-то задействовать членов огромной труппы, чтобы не роптали и не жаловались в СМИ и Минкульт. И вообще, на мой вкус, актеры читать стихов не умеют, в отличие от поэтов – а впрочем, распространенное и прямо противоположное мнение.

Ладно. Главное все же Рейн. Он читал сидя, минут 20. Сказал потом, что устал – чем, кстати, никого не обидел, каждому бы в возрасте далеко за 80 так держаться. Читал превосходно. Чтение сопровождалось проекцией чего-то графического на картонных коробах-декорациях сзади и дымом, временами слишком обильным для небольшого помещения. Ну хоть цветомузыки не было.

Слышать чтение Евгения Рейна – вроде и не редкость. Он еще недавно активно ездил на фестивали, любил столичные площадки разного калибра. У него множество учеников по Литинституту. Но тут он был именно что на сцене. Участвовал в каком-никаком, но театральном представлении – и это заставило еще раз оценить его интонацию. Абсолютно уникальную. И внешнюю (манера чтения), и внутреннюю (скрытая ось, на которую собирается стихотворение – ось не прямая, но извилистая, прихотливая, вроде современных головоломок).

Не случайно Известно Кто (без воспоминаний о котором как же было обойтись и в этот, и в миллион других вечеров!) назвал Рейна в своем популярнейшем стихотворении именно «лучшим певцом» – в песне-то интонация, она же мотив, особенно важна. Ну, не будем также забывать, что есть эстеты, которые решительно предпочитают рейновские стихи стихам его легендарного друга. Слушая Рейна, думаешь: во многом правы.

В итоге все происходящее, стремившееся было к своим историческим корням – чествованию почтенного автора в районной библиотеке, – все же завершилось на уровне художественного факта.

И спасибо МХАТу, и удачи его руководству в отстаивании своей позиции – но с поэтическими мероприятиями нужно что-то делать. Тут ведь есть обманка: мол, и в стихах слова, и в пьесе, чего особенно заморачиваться. А не так: если в драматургии слова нуждаются в сценическом довоплощении, то в хорошем стихотворении автор все уже сделал сам. И декорации построил, и актеров подобрал, и действие осуществил (нередко все это в 4–8 строках). Поэтому делать еще что-то сверх того не следует. Получается плохо. Выглядит нарочито, грубо. Никак.

В общем, ждем новых форм – и стихов. Стихов можно и старых.

Михаил ГУНДАРИН