Путешествие по Белоруссии и Польше. Часть тринадцатая

…Мы выступаем гулять в ночной Брест. Теперь в другой, не трагичный, обычный, будничный.

Такое ощущение, что за «Интуристом» в сторону Советской словно и не было никакого дождя. Всё вокруг сухо, и народ спокойно фланирует-прогуливается! Просто поразительно! Так бывает? Не высохло же всё за пять минут, правда? Но ведь вот же – асфальт и плитка с брусчаткой совсем безводны, на лавочках – ни единой капли. Руки людей свободны от излишеств – никаких тебе зонтов!

В «интуристовский» ресторан заходить мы не стали, хоть он и работает до часу ночи. Проходим и мимо Domino's Pizza – это заведение клиентов-гостей ещё принимает. Кушать хочется очень, но точно не пиццу. Видим также Мак-Дак, но, даже если бы решились там поужинать, он всё одно закрыт. Впрочем, долой всякую пищевую, но не питательную гадость с канцерогенами!

* * *

Перекрёсток улиц Машерова и Советской. Тут мы поворачиваем в ту сторону Советской, которая ведёт направо. Вообще-то от Машерова она тянется по обе стороны, но мы таки – туда, где «направо». Улица пешеходная. Типа «брестский Арбат». По старинке так в «сленговой бытовухе» поназывали все улицы бывшего СССР, которые в том или ином городе стали пешеходными, ибо, если не ошибаюсь, когда-то именно московский Арбат выступил неким «образцом», впервые на советском пространстве став «зачинателем» пешеходного дела.

И тут же справа – некий «Дюнер», эта «едальня» вообще до семи утра «бурлить» готова. Ещё какой-то «Таллер». Впрочем, может, «Дюнер» и «Таллер» – одно и то же, один чёрт, не помню. Следом – кофейня «Сонет». Далее, кажется, снова какая-то итальянская пиццерия. Но мы уже вернулись в реальность, чувство голода как будто притупилось, мы вдруг стали горды, взыскательны, разборчивы, посему кофе с пиццей на сон грядущий не желаем! А потому – гулять так гулять! В смысле – пешком, а не смысле: стрелять – так стрелять…

Опа! Кафетерий «Блинная» на пересечении с Островского! Сюда хотим, но – увы! – это заведение закрыто, «глухо заперты ворота». Александр Блок накаркал. Что за незадача!

В поиске «пристанища» для утоления голода мы, кажись, проскочили памятник фонарщику: он со своими бронзовыми чемоданом, фонарём и упёртым в землю остриём зонта – прямо в самом начале Островского расположился. Но – прошмыгнули мимо, не признав, не опознав и не познав! Опять незадача!

На пути куча каких-то пяти- и трёхзвёздочных отелей. Может, и всего-то пара-тройка, но ведь лезут на глаза, мелькают один за другим, манят, зазывают неоном. Однако нам они всё одно без надобности, на одну ночь мы уже худо-бедно пристроены, а вторая нам и без надобности. На улице в любом случае спать не придётся. Можно взирать на «зазывания» с надменной усмешкой.

* * *

Так и добрались до памятника тысячелетию Бреста – до пересечения Советской с Гоголя. Не только добрались, но и остановились, и восхитились. Памятник виден ещё издали.

Добрались, не ведая при этом, что Гоголя и есть… нет-нет, не кино-улица «разбитых фонарей», а та самая улица-аллея фонарей не битых и даже не газовых, но керосиновых. Хотя по старой памяти и из-за склонности к старческому консерватизму я назвал бы её скорей бульваром. Да, чёрт меня подери-побери, это и есть бульвар! Посередь Гоголя – ряды деревьев и тротуар для пеших прогулок. А бульвар – это как раз оно самое и есть: «аллея или полоса зелёных насаждений вдоль (обычно посреди) улицы», где могут также размещаться «памятники и скульптуры, фонтаны, детские и спортивные площадки, кафе, торговые киоски…» и т. д. Не будем же мы за толкованием «бульвара» обращаться совсем уж к стародавним временам, когда он означал фортификационный термин: «сомкнутые земляные укрепления, применявшиеся в XV веке при осадах крепостей».

Впрочем, беру свои слова обратно: любой бульвар сегодня – это тоже улица. И он же – тротуар. Посему на нашей улице праздник. Не просто «будет» – он уже пришёл-наступил, но мы этого ещё не осознали.

* * *

Повторюсь: в тот момент, когда мы с супругой оказались на перекрестье у памятника тысячелетию Бреста, я не знал, что Гоголя – это и есть «аллея фонарей». Думал, что оная – та же Советская, что уже по «аллее» средь фонарей и шлёпаем-вышагиваем. И когда через пару-тройку часов Лариса Поршнева спросит меня в соцсетях, видели ли мы, как фонарщик зажигает огни (мол, «это очень трогательная процедура»), я браво отрапортую:

– Мы всю аллею фонарей сегодня пешком и преодолели, но поскольку много времени посвятили Брестской крепости, то, когда дошли до Советской, фонарщик давно ушёл по своим делам. То ли сам ужинать, то ли к «детишкам на молочишко»…

– Да точно ли вы сейчас ту самую «аллею» в виду имеете? – мягко, по-доброму засомневается Лариса. – «Аллея фонарей» – это Гоголя, она от самой Брестской крепости начинается и тянется дальше, за Советскую.

Сам запутался – всех запутал. Тут-то меня и осеняет, что раз улица идёт от крепости, то значит, параллельна Машерова. А Советская перпендикулярна Машерова. Следовательно, Гоголя мы только пересекали, но по ней не гуляли. Правильно ли я разобрался в «уличном» вопросе, как думаете, брестчане? Или вместе со мной все так «запутанными» и остались? Как думаешь, белорусский Ваня?

Попутно проникаюсь мыслью, что на настоящую «аллею фонарей» теперь обязательно надо посмотреть, но теперь уже завтра, при свете дня.

– А утром фонарщик гасит фонари, но это уже мало кто видит, – то ли гасит последнюю надежду Александр Хомич из соцсетей, то ли, напротив, обнадёживает, что мы с супругой ещё можем успеть если не на продолжение Марлезонского балета, то на завершение «фонарной процедуры».

* * *

…В общем, потолкавшись на перекрёстке, на Гоголя мы не сворачиваем, продолжаем идти вперёд. Вперёд и только вперёд! По Советской. Так сказать, темноте навстречу, ибо до зари мы тут точно не продержимся.

Долго ли, коротко ли, но приходим к фонарю-скульптуре, установленной в честь… улицы Миллионной. Казалось бы, причём тут Миллионная, если шагаем мы по Советской? Так это она самая и есть! Какой сия улица только ни была! И такой, и сякой: и Миллионной, и Полицейской, и майора Ежи Домбровского, и Генеральштрассе, и наконец Советской (с 1944 года).

На скульптуре – кованая металлическая доска, на которой выбита (или выгравирована) надпись: «В 1665 году в Бресте Литовском был открыт первый на территории современной Беларуси монетный двор. Здесь чеканились монеты солиды. За время работы монетного двора в обращение были выпущены миллионы солидов. Участок улицы Советской от улицы Гоголя в сторону железнодорожного вокзала до 6 июля 1919 года носил название Милл…». Стоп! Мы уже знаем, какое название сей участок носил, посему обрываю на полуслове.

Мы-то живём здесь и сейчас. Но было и прошлое: им, если его подсветить, можно и нужно восхищаться. В голову навязчиво лезут две мысли:

– Так вот какая топонимика-топонимия была у «Миллионной»! Значит, Брест в миллионах солидов прежде купался?! А может, это были миллиарды, просто слово для «старого уха» (для того времени) было непривычно и хороший пиарщик не нашёлся, чтобы его первым раскрутить? Смотрели бы мы сейчас на памятник в честь Миллиардной.

– Так вот почему этот фонарь-скульптура в честь прежнего (посконного) названия улицы и её «монетарного богатства» расположился по адресу… Советская, 30!

* * *

Через несколько домов от скульптуры находим наконец кафешку, где можно притулить наши проголодавшиеся желудки. А заодно и бренные тела. Через широкие во всю стену окна, как «сквозь магический кристалл», прозреваем внутри свободные места. Пусть это и не «даль свободного романа», но, может быть, я – новый Пушкин?

Уже много позже, будучи в Москве, мы с супругой будем шерстить разные инет-карты, разыскивая это место, пока наконец окончательно ни идентифицируем его. Разные «поисковые маршруты» будут выдавать различные версии (во всяком случае у меня): на гугл-карте я эту «точку» найти так и не смог. Сначала мы с женой «грешили» на Concept Club, потом на Golden Coffee. Затем супруга наконец догадалась порыться в архиве своей платёжной карточки, которой она там безналом рассчитывалась. И только тут прояснилось – Cafe Carpe Deem, что на Советской 34, рядом с пересекающей её улицей Маяковского.

Вполне возможно, что все эти якобы «разные» кафешки суть одно и то же, просто в те или иные годы «точка общепита» по-разному называлась-переименовывалась. Или официальное название кафе одно, а наименование юрлица – другое. Да и в конце-то концов это неважно – какая разница кто и где утолял свой голод! – но пурги я тут нагнал изрядно.

* * *

…Жена прошла в нутро кафе, а я остался за его порогом покурить на свежем воздухе.

И тут сквозь окно вижу её, свою родную, любимую и неповторимую, усевшуюся за столик, что в самом дальнем от входа конце помещения, зато перед моим взором. Разумеется, стал активно привлекать женское внимание: маячил перед стеклом (правда, камешки в него не бросал, ибо вокруг была только хорошо укреплённая в земной тверди плитка-брусчатка), махал руками, корчил рожицы, подмигивал, подпрыгивал, приплясывал – клоунадничал. Но всё оказалось без толку: супруга даже бровью не повела и не взглянула в мою сторону. Гордая римская матрона! Зато чересчур внимательно листала меню и разглядывала его пищевые «опции». Пришлось и мне, «не солоно хлебавши», проникнуть внутрь кафе.

Тут солоно и похлебал. Но что конкретно ел-пил, кроме двух стаканов свежевыжатого морковного сока со сливками, хоть убей, не припомню. Думаю, что и недостатком соли я не пострадал.

* * *

…Ну, теперь животы наполнены под завязку, вздохнуть тяжело – до утра проживём-промучаемся, не надорвём.

Минуем памятник морякам, за которым справа виднеется Свято-Николаевский собор. Далее по той же стороне – Брестский госуниверситет. Кажется, этот «бок» Советской от Машерова мы преодолели – до самого, вернее, до самой до Орджоникидзе («Мерси-боку!», «Merci Beaucoup!»). Что называется, от Машерова – «до самых до окраин». Ну, разве что не «с южных гор до северных морей». Впрочем, конечно, человек всегда и везде «проходит как хозяин необъятной Родины своей». Ну, а мы с супругой всё ж как-никак люди-человеки. И в Белоруссии иностранцами мы себя не ощущаем («я повсюду иностранец, и повсюду я вроде бы свой…»).

Продолжение следует…