Альгамбра маврских эмиров. Часть первая

В своё время именно этот кадр пробудил во мне воспоминания о том давнишнем путешествии и сподвиг/промотивировал/простимулировал на написание текста, который вы сейчас читаете.

Сохранил этот фотокадр у себя. Умыкнул? Вряд ли! Он давно уже достояние Всемирной паутины. Так сказать, всеобщее благо.

Чужой снимок в этом тексте единственный (ну, почти; лучше, конечно, сказать так: чуть ли не единственный), остальные сделаны или мной, или моей женой на цветную плёнку фотоаппарата (его марки не помню, но не самый плохой для того времени, когда мы путешествовали по Испании).

1997 год. Часть фото не получилось уже тогда, поэтому снимки мутные. Другая часть, к сожалению, уже выцвела. Да и не могло ни одно из моих тогдашних изображений получиться хотя бы отдалённо таким, какое вы только что увидели выше (и каковой сказочная Альгамбра, словно сошедшая с картин Левитана… ой, зарапортовался… словно вышедшая, как Шахерезада, из тысячи и одной арабской ночи, запечатлелась в моей памяти на всю жизнь).

*  *  *

Наше с женой первое путешествие по Испании началось с юга страны, с Андалусии. Приземление в аэропорту Малаги было одновременно и началом второго зарубежного семейного путешествия в Европу, совершённого года через два после отдыха на Кипре (правда, на этот раз полетели мы без маленькой дочки, которая осталась с бабушкой в Москве). Малага – столица/административный центр провинции, носящей такое же название.

Вообще-то, коль уж сказать по чесноку, путешествие наше было не совсем семейным. На поездку нас «сблатовали»/сагитировали две моих старших коллеги (или, как сказали бы носители братского славянского языка, где у этого слова есть феминитив, две колежанки). Так сказать, соратницы по борьбе. По работе, разумеется, ибо бороться нам с ними было не с кем и не за что. Я в те давние времена работал в государственном учреждении, занимающимся аналитическим обеспечением деятельности российского правительства. Со мной «соратничали» Ольга Михайловна Уварова, математик, статистик и программист, и Татьяна Григорьевна Долгопятова, довольно известный в профессиональной среде экономист, впоследствии ставшая заслуженным экономистом Российской Федерации.

Вот на первом испанском фотоснимке они вкупе с моей благоверной запечатлёнными как раз и оказались (если мне память не изменяет, по прилёту все мы выпили по чашке кофе в этой придорожной кафешке/забегаловке – кажется, по пути из Малаги в Гранаду).

Второй фотоснимок тоже «обхватил» всех трёх дам, с которыми я путешествовал по Испании/Андалусии, включая родную ненаглядную супругу.

Но на этом жена видна намного ярче и лучше, чем на первом.

Она у меня и по жизни женщина очень яркая.

Третьим снимком я решил побаловать исключительно свою благоверную. Можете со мной не соглашаться, но я знаю, что она у меня лучше всех других женщин и дев на свете.

«Единственная моя, с ветром обручённая, светом озарённая, светлая моя…» (с)

На фото запечатлён момент покупки напитков и какой-то мелкой снеди в этой же придорожной кафешке-забегаловке.

*  *  *

…Сама Малага как город запомнилась мне плохо, хотя там было что посмотреть (и, я уверен, что перед отъездом в Гранаду мы что-то «галопом по Европам» в Малаге осмотрели, а не просто проскакали). Вот написал предыдущее предложение, и вдруг подумалось: а ведь когда-то (или некогда) здесь, в Малаге, родился Пикассо, любимчик моего друга Андрея Шаромова, художественного эстета и по совместительству талантливого пиарщика (да продлит Аллах его дни до 150 лет!). Подумал я и о другом: дескать, какое отношение эта странная аллюзия к Шаромову имеет к той моей давней поездке? Вроде никакого (да и точно никакого!), разве что Пикассо и друга Андрюху забывать нельзя (жаль, что дни Пикассо Аллах уже не продлит).

Так что же осталось в голове от Малаги? Неплохо помнится разве что посадка при прилёте в город/в Испанию и взлёт при отлёте из него/из неё (через две недели при возвращении обратно в Москву).

Казалось бы, чем может запомниться посадка и взлёт? Во-первых, самими ощущениями того, что вот-вот окажешься в стране корриды (сердце трепещет, дыхание учащается, ноздри раздуваются). Во-вторых, видами сверху, включая вид на бескрайнее Средиземное море – Африки ведь с испанского берега не видать.

*  *  *

А вот Гранада (тоже, как и Малага, составная часть Андалусии), вернее, даже не вся Гранада, а замково-дворцово-парковый комплекс мавританских правителей Альгамбра (XIV век) – это самое яркое, что осталось в памяти от всего испанского путешествия, приключившегося больше двадцати лет назад.

…Поселились мы в какой-то гостинице, названия которой не помню, да оно и неважно. С высоты сегодняшнего дня, это был банальный стандартный номер банального трёхзвёздочного отеля. Как говорится, простенький, но со вкусом. А, возможно, и вовсе безвкусный. Но тогда он нам с женой показался роскошным. В конце 90-х мы с благоверной были если и не совсем нищими, то точно людьми невысокого достатка. За границу выбрались, можно сказать, второй раз в жизни (а в Западную Европу – вообще впервые, ведь не считать же таковой Кипр, где мы были парой лет раньше, тем паче он тогда ещё и в ЕС не входил). Потому и позировали друг другу в этом банальном номере банального отеля с гордым видом. Так сказать, радовались сладкой заграничной жизни, низкопоклонствовали перед Западом (тут поулыбаемся вместе).

*  *  *

Ближе к ночи мы с женой выползли в город и долго гуляли по Гранаде (в отель вернулись далеко за полночь).

В городе мы нещадно терзали фотоаппарат с цветной плёнкой. Но что в итоге оказалось на плёнке, а затем и на бумажных носителях за нашими спинами, кто ж это теперь разберёт. Кроме легкового автомобиля, редких огней, нечётких абрисов и контуров непонятно каких зданий и одного яркого пятна – чаши фонтана – кроме этого ничего не понять. Наверняка там какие-то старинные/средневековые и суперраспрекрасные красоты и лепо́ты. Разве есть в этом сомнения?

Зато, раз уж ничего не идентифицируется, можно без боязни быть уличённым во лжи бурно фантазировать: дескать, кругом одни достопримечательности и мы их все осмотрели. Все, какие только можно и какие нельзя. Всё подряд, что находится в разных концах города: Гранадский собор, примыкающую к собору Королевскую капеллу (усыпальница королей Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского), базилику Святого Иоанна Божьего, Картезианский монастырь, арабский квартал Альбайсин, арабские бани и прочая, и прочая, и прочая.

*  *  *

Назвать Альгамбру/Alhambra каким-то одним термином сложно. Это, и правда, как пишут, «и дворец, и замок, и летняя резиденция, и закрытый город [со “шлюзами” во внешний мир] в одном лице». Или, как я привык выражаться, «в одном флаконе». Когда-то давно эта глупая фразочка про «флакон» прилипла к моему лексикону, прочно в него вошла и с тех пор не отлипает/не выходит из лексикона.

…Изначально всё это великолепие было построено в XIII–XIV веках как дворцовый комплекс-резиденция маврской/арабской династии Насридов. Возможно, последний/дембельский аккорд некогда пассионарных мавров (когда они возводили это «чудо света», то про «аккорд» ведать не ведали – им в страшном сне не могло присниться, что, с точки зрения перспективы/будущего/вечности, строят они для своих врагов). Хотя до полного освобождения Испании было ещё почти столетие, к середине XIV века на юге Пиренейского полуострова остаётся всего лишь маленький клочок земли – исламский анклав.

Когда так называемая Реконкиста победила окончательно и бесповоротно (Реконкиста – это отвоевание Пиренеев у мавров-мусульман христианами-испанцами и португальцами), Альгамбра сменила хозяев и государственную религию, но не свой функциональный профиль. Она прекратила быть резиденцией мусульман-эмиров и превратилась в резиденцию католических королей Испании Фердинанда II и Изабеллы I.

*  *  *

Наверное, самое время вкратце рассказать историю Альгамбры, ставшую «Меккой для романтиков всего мира», включая христианский и атеистический? А то всё хожу-брожу вокруг да около, информацию выдаю порциями, на надо на-гора.

Сначала, как известно, было слово. И изрёк его эмир Мухаммед I из династии Насридов. По его слову началось возведение крепости и дворца как резиденции гранадских монархов.

Затем были Мухаммеды с порядковыми номерами II и III, которые довели крепость до ума: при них были достроены сторожевые башни и укреплены валы. Из миража, из ничего, из сумасбродства одного появился дворец Хенералифе//Palacio del Generalife (о нём речь будет ниже).

Век живи – век достраивай и перестраивай. Нет ведь предела совершенству.

Потом пришёл эмир Юсуф и начал капитальную переделку, которая длилась и после его смерти (почти 100 лет) и завершилась только при Мухаммеде с номером V.

Так сложился арабский замково-дворцово-парковый архитектурный комплекс Альгамбра, включающий в себя крепость Алькасаба.

За восемь лет до начала XVI века сюда пришла армия двух испанских монархов: короля Фердинанда II Арагонского и королевы Изабеллы Кастильской. И с этого момента арабское великолепие стало тускнеть, а затем померкло. Много шедевров было порушено и уничтожено: фрески, мебель, позолота. Испанцы приводили комплекс в соответствие с «высокой» христианской/католической «моралью», не замутнённой «изысками» басурманства.

В XVI столетии по велению короля и императора Карла V на территории Альгамбры стали возводить замок в духе Ренессанса. Чтобы расчистить территорию, были пущены «под нож» Зимний дворец эмиров и Большая мечеть (на месте последней построили архитектурно не притязательную церковь Санту-Марию и монастырь).

В XIX веке Альгамбру оценила западная богема. Романтики и «романтики» – писатели и поэты: Вашингтон Ирвинг (о нём и его творениях ещё будет сказано), Джордж Гордон Байрон, Франсуа-Рене Шатобриан, Виктор Гюго и куча других фигур помельче.

И пошла писать/плясать губерния. Возможно, эти писания/пляски и спасли Альгамбру от гибели. Позволили ей сохраниться, а нам – видеть сегодня всё это реновированное/реконструированное роскошество.

Продолжение следует…