Прогулки по Лазурному берегу. Часть пятая

Возьмём, например, довольно-таки больной вопрос с переходами через проезжую часть, да и вообще в целом ПДД. Ну, то есть, дорожно-транспортную культуру нации, если можно так выразиться. Так вот у французов эта самая культура на самом деле на высоте — по-другому и не скажешь. Всё работает, как часы. Для пешеходов повсюду размещены специально отведённые дорожки и тротуары, свои места есть у велосипедистов и, соответственно, велосипедов, у мотоциклистов и мотоциклов, у автобусов и автобусных остановок, у инвалидов и гуляющей публики. Никто — представляете: никто! — не посягает на площадь и место друг друга. Пешеходы не лезут на красный свет и не прутся внаглую по проезжей части. Автомобилисты вежливо тормозят на пешеходных дорожках, улыбаются и машут рукой: проходите, силь ву пле! Порядок, тишина, всюду стрелочки, разметочки, кнопочные сфетофоры (переход по просьбе пешехода), цветные указатели по любому поводу, удобные дорожки, улыбки, спокойствие, полное отсутствие напряжения на дорогах. Какой-то просто небольшой отдельно взятый французский рай в той области, в которой у нас — например, в Ростове-на-Дону — всё проходит весьма конфликтно и напряжённо.

Всегда, кстати, с умилением вспоминаю Воркуту, где пешеходы с водителями подолгу препирались, уступая друг другу дорогу. В Ростове картина иная. Там несговорчивы обе стороны — будут спорить и упираться до посинения. Автомобилисты подрезают друг друга, не уступают на поворотах, из-за чего лупасятся постоянно на всех узких местах, как те два барана утром рано, сходят с ума буквально, изнывая в часовых пробках, а потом всю эту дурную энергетику скидывают на пешеходов. Пешеходы отвечают тем же — достойно, надо сказать, отвечают, не соблюдая элементарных правил безопасности, при этом постоянно рискуя собственной жизнью и жизнью своих детей. Очень распространённая картинка: какая-нибудь забубённая пенсионерка несётся аллюром по пешеходной дорожке на красный свет, пытаясь проскочить между машинами. Ощущение, что она очень куда-то (скорее всего, на кладбище!) спешит. Машины тормозят, из водительских окон несутся угрозы и проклятия. Но бабка лупит на другую сторону со скоростью, которой может позавидовать молодой спринтер. Создав на дороге аварийную обстановку, основательно потрепав всем нервы и устроив маленький отдельно взятый стресс для всех участников дорожного движения, нарушительница, перейдя наконец на другую сторону, вдруг замедляет шаг и неспешно, по-пенсионерски валко, ковыляет дальше к месту назначения. Оказывается, она никуда не торопится. Я не знаю: это развлечение, что ли, у ростовских бабушек такое, от скуки?!

Правда, и у нас в Ростове есть своя, отдельно взятая Франция. Это — улица Пушкинская, на которой живут все крупные чиновники города и сильные мира сего. Там движение медленное, автобусы практически не ходят, пешеходов пропускают и вообще все очень друг с другом церемонятся.

С удовольствием выкладываю свой небольшой фоторепортаж о французском устройстве дорожных знаков. Думаю, нам есть чему у них поучиться!

ФРАНЦИЯ: КРУАССАНОВЫЙ РАЙ

Ну подумаешь, круассан! Что я, круассанов не ела, что ли?

Так я решила, когда меня угостили круассаном сразу, как только сюда приехала. И есть не стала, ведь на столе было столько всего другого — вкусного и непривычного! Одного сыра — сортов десять! А вот французские багеты покорили моё сердце сразу. Действительно, они ни в какое сравнение не идут с теми, что выпускают у нас — по виду похоже, но того вкуса и аромата нет. Багет должен быть очень нежным внутри и при этом с хрустящей, просто божественно ломкой корочкой. Должен пахнуть чем-то нежно-сливочным и отнимать способность говорить на несколько секунд после надкусывания. Вот тогда это действительно багет!

До круассанов я добралась позже. И тогда только поняла, почему все к ним с таким трепетом относятся. Они необычайно, невероятно вкусные! С нежнейшей серцевинкой, сложным многослойным вкусом, поджаристой маслянистой корочкой... М-м-м! Те крендельки, что я ела в России, съедобны, но круассанами их можно назвать с большой натяжкой. Думаю, французы хранят в большом секрете технологию изготовления своих кулинарных шедевров. И вообще выпечка здесь потрясающая — язык проглотишь, пальчики оближешь!

И тут французы на высоте, вынуждена признать. Мне будет очень не хватать дома вкуснейшего французского хлеба. Гордость за своё дело, честное отношение к труду и уважение к людям, видимо, не пустые слова для французских кулинаров и пекарей.

Как бы мне хотелось, чтобы и у нас началось это духовное возрождение — а без высокого профессионализма во всех областях оно просто немыслимо!

А я мечтаю, чтобы в России все, от пекарей до руководителей, делали честно и добросовестно свою работу. Гордились плодами своего труда. Отвечали бы за качество производимого продукта, будь то продукты питания или экономические законы. Ведь это же так просто, так естественно! Эх, какой многоуровневый рай тогда бы наступил! Но нашему обществу сегодня так далеко до этого рая...

И я грущу...

ФРАНЦИЯ: ТОТАЛЬНАЯ ВЕЖЛИВОСТЬ

Хорошо помню, как в моём невыездном детстве, когда окно в Европу в который раз было наглухо закрыто, мы, советские мальчишки и девчонки, слегка кривляясь, приветствовали друг друга: «Бонжур, мадам! Бонжур, месье!» Как махали ручкой: чао! Или хихикали: мерси боку! Особенно после того, как Боярский-Дартаньян спел бессмертное «Покачивая перьями на шляпах, судьбе не раз шепнём...» гениального Максима Дунаевского.

Мы, конечно, ни на секунду не сомневались, что никакой Франции в своей жизни не увидим, а потому не особо как-то туда и рвались. Ну ведь и правда неумно страдать по тому, чего всё равно не будет! Зачем тратить энергию на бесплодные мечты! И, компенсируя горечь пожизненной утраты, мы шутили, а иногда и откровенно ёрничали, растягивая слоги, грассируя и жеманничая: «Ах, месье! Паррдон! Орревуарр!»

И вдруг... Я, уже немолодая девушка, — во Франции. И со всех сторон на меня летит это самое бонжур и оревуар, причём безо всякого сарказма. Куда там — на полном серьёзе!

Считаю себя вежливым и достаточно культурным человеком. Иногда даже чересчур. Как это — чересчур? А в том смысле, что с некоторыми можно было бы и не церемониться, да вот не могу, благородное происхождение, так сказать, не позволяет. Воспитание, увы, не то, чтобы хамством на хамство отвечать. А иногда стоило бы и ответить, особенно ростовским хабалкам и «хабалам», рядящимся то под главных редакторов, то под начальников отделов, то под иных каких приличных людей...

Но я отвлеклась, опять я про своё болото, которое не могу (ну не за что!) хвалить...

Так вот здесь, во Франции, мне пришлось непросто. Ну нет у меня привычки здороваться, входя в автобус! Ну не принято это у нас! Если я сдуру поздороваюсь в ростовской маршрутке, в лучшем случае меня проигнорируют, в худшем — пошлют. И уж, конечно, не говорим мы и до свиданья, выходя из салона. Некому просто говорить — водителю глубоко до лампочки, кто ты, куда идёшь, вышел уже или застрял в дверях. Не попал под колёса — и ладушки, вали своей дорогой, не мешай ехать дальше. Не здороваются в России и во многих других общественных местах. А здесь это настолько норма, что когда я поначалу молча входила в булочную, на меня все начинали с любопытством и даже презрением, как мне казалось, таращиться. Чтобы французы не пялились, чтобы не создавать им стрессовой ситуации и не мешать привычному ритму их французской жизни, пришлось срочно переучиваться. Ну хотя бы просто — чтобы не быть здесь белой вороной!

Надо было всё время контролировать свою речь. Держать все вежливые французские словечки в голове про запас.

Зато теперь, через месяц, я уже вполне адаптировалась и даже могу сойти за свою, бодро и радостно приветствуя всех, с кем приходится сталкиваться на любых точках обслуживания. Заходишь в автобус, улыбаешься, говоришь с высокой вопросительной интонацией: «Бонжур!» Тебе в ответ — открытая, совсем не американская, а очень тёплая улыбка водителя (среди которых много и женщин): «Бонжур!» Даёшь деньги, получаешь билет: «Мерси!» В ответ тут же слышишь почти ласковое «до рьен!» (не за что). Нажимаешь кнопочку «Стоп» (без этого не остановят и не высадят, как бы ты рукой ни махал и ни вопил «стоп-стоп, останови!» — порядок!), а дальше — как фантазия и настроение подскажут. Можно в дверях кинуть быстрое мерси, а можно и пропеть «Мерси боку! Оревуар!» — и услышать певучее доброжелательное эхо водителя салона.

И не лень им! И язык за день не отваливается каждому пассажиру говорить мерси, бонжур, оревуар. Это ж надо, какая терпеливая и трудолюбивая нация эти французы! И у продавцов, и у тружеников других точек сферы обслуживания ничего не отваливается, всё функционирует вместе с вежливыми словами. Причём видно, что для коренных жителей это абсолютно естественно, ненапряжно, как теперь говорят, и, кажется, даже доставляет им всем истинное удовольствие.

Что с ними такое? С виду вроде обычные люди. Может, они витамины какие принимают против грубости? Какие-нибудь прививки вежливости в детстве делают, может, у них какая обязательная принудительная вакцинация от вируса хамства и безразличия введена на общенациональном уровне?

В общем, загадочный народ французы. А вот после еды спасибо (ох, пардон: мерси) они не говорят. Не принято у них. Не считают, что приём пищи нужно перегружать излишними этикетами. Просто наслаждаются все вместе едой, да и всё. Поели, встали и отправились по своим делам...

Ох, Россия, Расеюшка! Люблю тебя всей душой. Может, подумать и нам о всеобщей вакцинации вежливости? Хуже-то уж точно не будет...

Валерия САЛТАНОВА, член Союза писателей России, Союза журналистов России

Продолжение следует...

Часть четвёртая

Часть третья