Коктебель: «обнаружены признаки культурного наследия»

Но еще несколько слов о самом доме. Он был построен по проекту самого Максимилиана Волошина и имеет много тайн и секретов, не известных посторонним людям. Нам они открывались постепенно. Например, благодаря круглым окнам-иллюминаторам, смотрящим в море, возникает ощущение, что ты плывешь на лайнере в открытом водном пространстве. Огромные окна, выходящие на восход солнца, по утрам заливают мастерскую художника чистым солнечным золотом. А потайные небольшие окна в его кабинете на закате создают фантастическую лилово-фиолетовую цветовую гамму. В мастерской все сохранилось аутентичным тому времени, даже засохшие краски в тюбиках. Не говоря уже о венецианском зеркале и барельефе египетской царицы Мутноджемет, которую поэт воспел как богиню солнца Таиах (или Танах). С ней связана волнующая легенда. Во время войны вдова поэта Мария Волошина закопала эту скульптуру в саду. Спустя годы ее выкопали сильно поврежденной грунтовыми водами. Но восстановили. Рассказывают, что каждый раз в августе, в полнолуние, когда лунный свет попадает на прекрасное лицо, богиня начинает улыбаться.

Попали мы и в удивительный рабочий кабинет поэта (что не всегда и не всем разрешено), где увидели много посмертных масок гениев. В том числе и маску Гомера. И сразу возникла аллюзия: «Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины». Автор этих строк явно бывал в кабинете Волошина. Меня лично поразило там несколько вещей, которые дали понятие о жизни в этом доме более полное, чем тома мемуаров. Во-первых, огромная библиотека, где хранятся книги на многих языках мира. И все это читалось хозяином дома в оригинале. Во-вторых, камушек с дарственной надписью Александра Грина, подаренный на день рождения другу-поэту. Грин жил настолько стесненно материально, что пришел в этот день в Коктебель пешком из Старого Крыма. И за неимением денег придумал подарить другу морской камушек со своим автографом. Поразили меня и виноградные корни – габриаки. С этим словом «габриак» связана чарующая полуправда, полулегенда о грандиозной мистификации Серебряного века и о последней дуэли двух поэтов, произошедшей из-за девушки. Однажды в Коктебель в гости к Волошину приехал поэт Николай Гумилев с молодой очаровательной поэтессой Елизаветой Дмитриевой, в которую он был влюблен. Волошин отбил поэтессу у Гумилева и, чтобы «раскрутить» ее имя, придумал ей поэтический псевдоним, якобы иностранки – Черубина де Габриак, и под этим соусом стихи поэтессы подавались в литературных салонах столицы. Взбешенный Гумилев вызвал Волошина на дуэль. Дуэль состоялась. Правда Гумилев застрял на машине в снегу и опоздал, а Волошин потерял в том же мокром снегу свои галоши, над чем посмеялся острослов Саша Черный, прозвав поэта Ваксом Галошиным. Слава Богу, дуэль закончилась благополучно. Гумилев промахнулся. Волошин выстрелил в воздух. После этого друзья не общались девятнадцать лет. Лишь за три месяца до расстрела Гумилева большевиками Волошин прибежал в порт Феодосии, узнав, что его бывший соперник по любви пытается отбыть из России, и пожал ему руку. Примирение произошло.

И еще одну удивительную историю о поэте услышали мы в музее. Из рабочего кабинета Волошина идет потайной ход в мансардную комнату, где в годы революции хозяин дома за своей огромной картиной прятал то белых, то красных, а то и всех вместе. Там, например, от белогвардейцев прятался коммунист Бела Кун, а от красноармейцев белогвардеец Сергей Эфрон, муж Марины Цветаевой.

Волошин ходил по острию бритвы, рискуя потерять жизнь за свой альтруизм, но твердо стоял над схваткой, за что получал много нареканий и упреков с разных сторон. Лично для меня это признак большой человеческой зрелости и гуманизма. Но для поэта это плохо закончилось. Его нигде не печатали с 1919 года вплоть до 1977-го. Люди приезжали в Коктебель (тогда поселок назывался Планерским), шли в музей Волошина, но не знали, кто это. И часто выходили из знаменитого дома со слезами на глазах, внутренне преображенными.

Воздух Коктебеля просто пронизан такими историями и легендами. Можно назвать десятки, если не сотни, выдающихся имен деятелей русской и российской культуры, которые жили и отдыхали здесь. Причем жили бесплатно одновременно до семидесяти человек. Платили лишь за кормление. Елена Оттобальдовна Кириенко-Волошина, мать поэта, построила для столовой специальное помещение. А сам поэт отдал позже и его, и свой дом под дом творчества российских писателей.

Увы. Весь этот знаменитый историко-литературный комплекс, кроме дома-музея Волошина, находится нынче в ужасающем состоянии. Около закрытого и разрушающегося дома «матери Пра» Елены Оттобальдовны, на балконе которого Гумилев написал своих знаменитых «Капитанов», бомжи устроили нужник. Дом творчества писателей тоже закрыт и разрушается. Самое печальное, что книги с автографами знаменитостей просто гниют под дырявой крышей библиотеки. Роскошный коктебельский парк расчленен и наполовину вырублен. Теннисный корт, упоминаемый во многих произведениях советской и российской классики, разрушен, и там стоит новодел-недострой. Коктебель оккупировали торгаши и барыги. На набережной продают всякую ерунду, гадают хироманты, предсказывая судьбу по линиям руки. Вокруг мемориальной зоны шумит рынок, по вечерам рокеры на набережной воют о том, что «выхода нет» и «она сошла с ума». А неподалеку могилы Эдуарда Юнге, основателя Коктебеля, нудисты демонстрируют все свои прелести прохожим. Кстати, офтальмолог Юнге первым в мире начал делать операции по удалению катаракты, возвращая людям зрение, и племя бушменов в Африке объявило его живым воплощенным богом.

Разрушение музейного комплекса происходит потому, что памятники культуры Коктебеля не попали в список объектов, подлежащих национализации после перехода Крыма в Россию. И Национальный союз писателей Украины, которому ранее принадлежали эти объекты, строит всякие козни и вставляет палки в колеса работающим здесь музейщикам. То есть «и сам не ам, и вам не дам!»

Впрочем, ситуация в Коктебеле отражает в целом ситуацию с культурой в постперестроечной России. Памятник архитектуры в Уфе на Коммунистической, 34, где находится Союз писателей Башкирии, ныне стоит мертвым и бездействующим. Большинство его комнат просто сдаются в аренду.

Обнадежило лишь то, что в дни Волошинского фестиваля музейщики Коктебеля получили письмо из Министерства культуры России, в котором сказано, что в этом всемирно известном месте «обнаружены признаки культурного наследия». Ну, раз они все-таки обнаружены, то, может быть, это наше великое культурное наследие все же будет сохранено!

Вернувшись домой, я поняла одну мысль: поле культуры существует вне времени и пространства. Пожалуй, мистика, но это поле в Коктебеле по-прежнему охраняет гений места Максимилиан Волошин – теперь уже высеченным в скалах хребта Кара-Даг – своим каменным профилем.