Меня зовут Альбинка. Часть вторая

Когда мы получили новую квартиру, я ужасно была рада. Ну ещё бы... Она была больше в два раза и в ней – два этажа.

Как сейчас помню: пришли с папой вдвоём в какое-то учреждение. А там один дядя в галстуке нам ключи от новой квартиры вручил.

– Живите, говорит, радуйтесь и процветайте! «Хорошие слова, – подумала я, – просто замечательные». Но последнее слово мне смешным показалось. Ну, что значит «процветайте»?

Наверное, дядя хотел «зацветайте» сказать, но оговорился. Только как мы можем зацвести? Мы же не клумба.

Первым поглядеть на нашу квартиру пришёл дедушка. Смотрел вокруг, смотрел и подшучивать начал:

– Да, – говорит, – квартирка что надо. Теперь по ней можно не только взад-вперёд ходить, но и сверху вниз тоже. А в этой комнате, которая больше к солнцу смотрит, курей держать можно, – и сам смеется. Я немного обиделась, потому что комната эта мне предназначалась.

Вот прошла неделя, как мы переехали в новый дом, а за это время я много чего странного здесь увидела и узнала. Например, номера квартир на входных дверях были не проставлены. Но что совсем было удивительно, так это то, что замки на всех квартирах – одинаковые! Невероятно!

«Ну, думаю, теперь всё! Сейчас друг к другу можно будет так заходить, не спросясь. Взял, например, своим ключом открыл чужую дверь, попил там чаю с пирожками и дальше пошёл. Спасибо, дескать, вашему дому, пойдем теперь к другому... Но ведь так не бывает! А разрешение?

Теперь понятно, почему на дверях номеров квартир нет, зачем, думаю, номер на двери, если замки у всех общие и квартиры, значит, тоже...

Пришёл, например, к кому-нибудь, лёг на диван и дрыхнешь. А на тебя даже никто внимания не обращает и не спросит, чего, мол, ты припёрся сюда, без стука и без проса. Хотя чего им спрашивать, может, они тоже не к себе пришли. Кошмар какой! Нет, думаю, это невыносимый беспорядок получится. Надо в этом непременно разобраться!

Пошла я к соседу Кольке и поделилась своими опасениями. Колька встревожился.

– Да, – говорит, – дело серьёзное. Это ж получается, что теперь придётся мне свой свисток под подушку прятать. А то если все заходить начнут, то на всех свистков не напасешься. А каждый раз свистки покупать, так и денег не хватит. Я так не согласен.

Тут он взял свой ключ, и мы вышли в подъезд. Колька говорит:

– Я хочу сначала опыт провести: попробую своим ключом другую дверь открыть. Если не отопрётся, тогда всё в порядке.

Первая из дверей не отворилась. Вторая тоже не поддалась. Тогда пошли мы по этажам вверх подниматься. Четыре этажа прошли и ни один замок не открылся. А с виду замки все, как на подбор – одинаковые.

– Ладно, – говорю я, запыхавшись от такой «работы», – теперь я спокойна. Эти замки только с виду одинаковые, и это хорошо. Значит, по квартирам никто свободно шастать не будет. Я домой пошла.

Колька останавливает меня и говорит:

– Погоди, последняя дверь осталась.

Ему показалось, что замок хочет открыться, и он начал вертеть ключом: то вправо, то влево. Замок не поддавался. Тогда стал он размышлять, отчего это, мол, не открывается, когда вроде бы и открыться хочет. Бедный Колька, кажется, совсем увлёкся и забыл, что это не его дверь, а чужая. Пока он вдавался в размышления, замок вдруг сам по себе отпираться начал. Он провернулся один раз, потом другой... Мы стояли и смотрели словно очумелые. Даже дверь сама отворяться стала. В дверях показалась здоровенная фигура девятиклассника Пашки. Он схватил Кольку за ухо и говорит:

– Ага, от горшка два вершка, а всё туда же, по квартирам шарить! Ну, много вы натырили? Ах, ещё не успели. Так у вас ещё всё впереди, не огорчайтесь. Чтоб я вас, мелюзга, здесь в последний раз видел!

Он отвесил Кольке оплеуху и закрыл дверь.

Мы хотели объяснить Пашке, что мы не воровать пришли, но он и слушать нас не стал.

Мы немного погрустили, что всё так трагически обернулось, и стали спускаться вниз.

– Ладно, – говорю я Кольке, – не огорчайся. Пашка этот, хоть и большой, но дурак. Зато теперь мы точно знаем, что с замками все в порядке и свисток прятать под подушку тебе уж точно не придётся. Ты его только сам не потеряй.

Черная коробочка

 

Однажды, когда я была очень маленькой ... Это сколько же мне лет-то было? Если мне сейчас восемь, то мне было тогда ... Ага, вспомнила. Четыре. Четыре лет мне... Тьфу ты, четыре годов ... То есть четыре года мне было! Вот.

Итак, однажды, когда мне было четыре года, мама меня к себе на работу привела. Мы там были ровно пять минут. Это я помню, потому что, когда мы зашли в один кабинет, она мне сказала:

– Посиди на стульчике и ничего не трогай. Через пять минут я приду.

Я села и ничего не трогала. Сперва. Сидела и разглядывала комнату: столы, стулья, светильники, шкафы, облака в окне... В общем, не было ничего интересного.

Случайно мой взгляд упал на чёрную коробочку, которая висела на стене. Эта коробочка была очень похожа на радиоприёмник, только внизу ещё маленький кружочек светился, зелёного цвета, как у телевизора.

В это время в комнату зашла какая-то тётя. Она нажала у коробочки сбоку на какую-то клавишу, и у этого «радио» загорелся второй кружочек – красный. Тетя ушла. Я ошеломлённая сидела и смотрела на коробочку с двумя круглыми светящимися «глазами». Я ещё никогда не видела, чтобы радиоприёмники на стене с глазами были.

Я решила, что если это радио, то почему же нет звука? Ведь оно должно же петь или говорить! Но коробочка издавала какой-то странный тихий шелест. Я подошла ближе к этому глазастому шелестящему аппарату и, встав на стул, нажала на клавишу так, как это делала тётя. Кружочки потухли. Я испугалась, но опять нажала. Кружочки загорелись. Нажала – потухли. Нажала – загорелись...

Наигравшись вдоволь, я сидела опять на стуле и смотрела на этот странный радиоприемник с двумя разными светящимися глазами. Меня опять начала одолевать одна и та же мысль:

– Ну почему этот приёмник не поёт и не говорит? Ведь и кружочки на нём какие яркие! То включатся, то выключатся... Красота! Чего ему ещё надо?

Пока я так думала, в комнату опять вошла та же тетя. Она достала маленькую пластинку, капнула на неё из пузырька душистую жидкость и поставила эту пластинку на коробочку. Тётя сказала мне:

– Наслаждайся! – и выпорхнула из комнаты.

– Ага, вот оно что! Вот, оказывается, чего ему надо, – стало доходить до меня. – Надо было жидкости этой капнуть, чтобы это радио заговорило. Ну и хитрый же аппарат. Прямо как наша Оля. Только у неё всё наоборот. Замолкает, когда что-нибудь ест или пьёт. А этот хитрый тип на стене, видимо, всё иначе вытворяет. Кстати, мне же тётя сказала «Наслаждайся!». Значит, сейчас радио зазвучит, и я смогу насладиться какой-нибудь песней.

Но никакой песни слышно не было и вообще, коробочка по-прежнему продолжала издавать свой тихий шелест. В комнате повеяло ароматом цветов, но коробочка с двумя глазами даже не пыталась пискнуть.

Тогда у меня в голове включилась рассуждалка, и я стала рассуждать. Я подумала, что когда загорелась зелёная лампочка, коробочка решила, что этого мало. Тогда ей включили ещё и красную... Коробочке и этого показалось мало. Ого! Жадненькая, однако ж, коробчонка!

Потом ей дали каплю какой-то жидкости с запахом духов, но всё оказалось бесполезно.

Ага, поняла! У радио горлышко болит, вот ему и дали эти капли! Но позвольте. Кто же это духами горлышко лечит? Тётя эта какая-то глупая оказалась. Это надо до такого додуматься, чтобы горлышко духами лечить!

Я открыла аптечный шкафчик, достала две таблетки аспирина и растворила их в воде, затем, дойдя до «заболевшей» коробочки и встав на стул, я стала мелкими порциями вливать в неё эту жидкость. Мне казалось, что после одной из порций радио может заговорить.

Но произошло совершенно непонятное явление. «Больная» коробочка как фыркнет, затрещит, как бабахнет искрами ... Я со стула так и брякнулась! Под стол забилась и сижу, дрожу от страха.

Тут все забегали, заохали, завизжали, стали кричать. То никого не было, то все как прибежали...

Наконец-то коробочка перестала трещать и бабахать искрами. Теперь от неё один только дым валил.

Тут в комнату зашел какой-то дяденька в галстуке. Он подходит к чёрной коробочке и говорит:

– Ничего не понимаю. Такого быть не может.

И в этот момент я высовываюсь из-под стола и кричу:

– Может! Может! У него горлышко болело! Сейчас заговорит!

Все засмеялись.

По дороге домой мама мне стала разъяснять, что та чёрная коробочка была вовсе не радиоприёмником, а очистителем воздуха. Воздух она чистила в комнате, потому и не пела, и не говорила, а только издавала тихий шелест. А пластинку с каплей душистой жидкости ставили для того, чтобы по комнате приятный аромат распространялся.

Пока мама мне всё это объясняла, я шла и думала: наверное, двух таблеток аспирина много оказалось. Для такой «крошки» одной таблетки было бы вполне достаточно.

 

На что похожа луна

 

Когда я была маленькой-премаленькой, я думала, что луна – это сказочный блин. Тогда я даже сочинила историю про нее.

А дело было так. Жил-был в лесу один маленький толстый медвежонок. Жил он с мамой. И был он у неё один-единственный сынок.

И вот однажды мама испекла ему блины.

А блинчики были такие вкусные! А сынок такой капризный и избалованный... Ел он, ел эти блины... И один блин ему чем-то, видать, не понравился. То ли не очень круглым показался, то ли дырочки были не в том месте. Медвежонок его взял и выбросил прямо в раскрытое окно. На что блин очень рассердился и улетел так далеко и высоко, что потом, как ударился в небо, так и прилип к нему. И висит он там до наших дней как напоминание всем капризулям об их нехороших поступках.

Вот такая была история, выдуманная мной. С тех пор я подросла и вот уже третий месяц, как хожу во второй класс.

Однажды, когда мы с Викой шли вечером из школы, увидели в небе луну. Я говорю:

– Смотри, луна! Как ты думаешь, что это такое?

– Не знаю.

– Ну, а на что она больше похожа?

Вика наклонила голову сначала в одну сторону, потом в другую и говорит:

– Опять не знаю.

– А я думаю, что луна похожа на блин. Посмотри, она такая же круглая, золотистая и в дырочках. Вика говорит:

– Ну, предположим, что дырочки, больше похожи на… как у сыра, вот. Ага, точно. Это не луна, а вылитый сыр. Такой круглый бывает, знаешь?

– Знаю, но мне кажется, что это больше блином отдаёт. В это время мимо Костик проходил. Посмотрел на нас с Викой и говорит:

– Это вы чё это тут смотрите? Спутник, что ли, увидели?

– Да нет, – говорю, – луну разглядываем.

– Вот, – говорит Вика, – думаем, на что она больше похожа. А ты как думаешь? Костик, не задумываясь, ответил:

– На мясорубку.

Мы с Викой удивлённо уставились на Костика. Костик смутился и говорит:

– Ну это, там ведь есть такая штука, где дырочки, вот на нее. – Вика поставила руки на пояс и закачала головой. Тогда Костик быстро протараторил:

– А шли бы вы лучше домой уроки делать, а не ерундой заниматься, – и убежал.

– Тоже мне, – крикнула Вика вслед убегающему Костику, – мясорубка, ха! – Мы продолжили путь домой, рассуждая о луне. Мимо нас пробежал Кирюнчик.

– Слышь, Кирюнчик! – крикнула Вика, – как ты считаешь, на что похожа луна? – Кирюнчик остановился, глянул в сторону луны и сказал:

– На пять рублей похожа!

– Как это? – удивилась я.

Вика покрутила пальцем вокруг виска и сказала:

– Ещё один такой!

Тогда Кирюнчик обиделся и пробурчал:

– Вам бы только оскорбить человека. Сначала задаёте дурацкие вопросы, а потом у виска вертите, – и хотел было идти дальше, но Вика остановила его и говорит:

– Да ты не обижайся, это я так, это у меня в виске зачесалось чего-то, вот. Ты объясни нам, отчего это луна на пять рублей похожа?

– Ну, как отчего? – начал объяснять Кирюнчик. – Во-первых, пять рублей – самая большая круглая монета. Во-вторых, на солнце она блестит не хуже луны. А в-третьих, я на пять рублей эскимо покупаю.

– Ну, эскимо тут не при чем – говорю я.

– Как это не при чём? – говорит Кирюнчик, – очень даже причём! Когда я вижу луну; я начинаю думать об эскимо, потому что луна напоминает мне монету в пять рублей.

– А ты, – говорит Вика, – не смотри на луну и тебе не захочется эскимо, и пять рублей сэкономишь.

В разговор вмешался наш круглый отличник Серёжка Воробьёв, который тоже проходил по нашей дороге и сразу понял, о чём мы говорим. Его привычка вмешиваться во всё и тут его не покинула. Он сказал:

– Мне кажется, вы потому сравниваете это небесное тело с разными вещами, что не знаете, что оно такое, – и показал на луну. Мы дружно помотали головами, дескать, нет, не знаем.

– Луна, – сказал Воробьёв, – это естественный спутник Земли. Он как маленькая планетка вращается вокруг Земли, точно так, как Земля вращается вокруг Солнца. Теперь, я думаю, когда вы знаете о луне практически всё, вам не захочется её ни с чем сравнивать и тратить на это время.

Сказав так, он словно упорхнул, как бы оправдывая свою фамилию. Мы с Викой шли сначала молча, а потом снова посмотрели на луну. Вика сказала:

– Ну и что, что спутник, а всё равно похож на сыр.

– Да, – говорю я, – хоть и спутник Земли, а всё равно на блин похож. Потом я рассказала сказочную историю про медвежонка и блин. Вике моя сказка страсть как понравилась, и тогда она сказала:

– Может быть, Воробьёв и прав, но твоя история про луну гораздо интереснее! Я в неё просто влюбилась.

 

«Истоки», № 29 (329), 16 июля 2003. С. 8-9