Как жили башкиры. Счастливое детство в Абуляисово. Часть двадцать первая

На территории зернотока Банат весело, потому что там огромными горками лежит зерно, привезенное с колхозных полей. Время от времени доносятся с полей громкие сигналы комбайнов, дающих понять шоферам, возившим зерно, что бункеры комбайнов наполнились зерном, пора их оттуда вываливать в кузова машин, иначе — просто комбайнов. Также в огромных бестарках-ящиках вывозят на лошадях зерно молодые парни и девушки.

Вот на территорию тока на лошадях медленно, чтобы не высыпалось из бестарок зерно, въезжают с полным ящиком зерна молодые люди: пока еще не служившие в армии Файзрахман-агай, Гали, Фасхетдин, Корос, Мукатдас, Дамир, Хурматулла, Миннихан, Мирза, трое Амир-агаев. Они подъезжают к куче зерна и огромными совками быстро выгружают из бестарок зерно. А потом уже порожняком, стоя, широко расставив ноги, умело управляют лошадьми, делают страшные виражи, резво выезжают с зернотока обратно к комбайнам за очередной партией зерна.

Банат не удивляется их умелым действиям, но что для нее замечательно, то это, как за юношами привозят зерно в бестарках и молоденькие девушки: Фания, Факиха, Минзада, Сафия, Дина, Разия, Гульсира, Лена, Фирдаус, Зайтуна-апаи. Они также быстро разгружают зерно из своих бестарок, и так же, как и юноши, стоя, управляя лошадьми, с гиканьем и иногда даже с пронзительным свистом выезжают с территории тока. «Как эти хрупкие девчонки не выпадают из быстро несущихся бестарок, держатся на ногах? Вот мне тоже научиться бы так бесстрашно ездить, стоя на телегах!» — восхищается ими Банат. Пока же маленькая девочка играет на кучах зерна, иногда прыгает с них, пытаясь достать до земли, но, наверное, оттого, что у нее короткие ножки, никак не может спрыгнуть сразу на землю, а всего лишь застревает в куче зерна, увязнув там, не достигая желаемого. С трудом вынув ножки, уже сидя, медленно сползает с высокой кучи зерна, а потом, усталая, идет под навес, где лежит очищенное от половы зерно, ожидающее отправки в элеватор.

С подружками она играет на горах зерна в догонялки, кувыркается. Иногда они добираются до самой высокой точки горок, ручками дотягиваются до жердей навеса, подтягиваются на руках, переворачиваются, как настоящие цирковые акробаты, а потом спрыгивают на зерно. Уставшие, отдыхают, лежа на зерне, иногда берут полную ладошку пшеницы в рот, начинают ее жевать, дробя зернышки зубами. Кусочки зерна начинают таять во рту, дети с удовольствием сосут сок зернышек, оставшийся во рту жмых становится клейким, похожим на жвачку, и детишки с удовольствием жуют его, а потом сплевывают. Руки их тянутся за следующей порцией пшеницы, и жевание зернышек опять повторяется. Из-за этого не чувствуя голода, подружки долго играют на зернотоке.

Тем временем на территории тока появляются и огромные машины с зерном, вывалив из кузова пшеницу, они едут за следующей партией зерна. Между двумя кучами зерна, громко тарахтя мотором, работает зернопульт, выбрасывая из своего бункера высоко и далеко беспрерывно льющийся поток зерна. Созданный им поток ветра сдувает с зерен мелкие соринки, кусочки соломы, освобождая зерно от плевел, короче, полова от напора техники падает и собирается ниже кучи зерна, ложится вокруг нее круглым обручем.

Под «дождем» зерна работают женщины, напялившие треугольником на свои головы и спины большие крапивные мешки для защиты тел своих от падающих с высоты, как железные гвозди, тугих зернышек. (Банат знает, как больно падают на тело с высоты зернышки, выпущенные зернопультом, потому что однажды она, чтобы проверить этот «дождь», забежала под него и сразу же выскочила из-под страшно бьющего по телу «дождя».) Эти тетеньки огромными метлами с длинными ручками, повязанными из веток чилика, отметают полову как можно дальше от растущей на глазах новой горки зерна.

Некоторые женщины огромными деревянными граблями без зубчиков отталкивают от куч зерна легкую полову, потом сгребают ее в отдельную кучу, чтобы после работы забрать ее домой для своих кур и гусей. С обеих сторон рядом с зернопультом работают несколько женщин, четыре из них из двух куч ведрами черпают зерно беспрерывно и, как заведенные, вываливают его из своих ведер в постоянно зияющий бункер зернопульта, без конца требующий очередную «дозу» зерна, только успевай туда подавать его. Оттуда зерно попадает меж двух металлических постоянно крутящихся цилиндров, с полметра шириной, и с помощью этих валов выбрасывается под некоторым углом высоко вперед от зернопульта. И идет непрерывный поток «дождя», ливнем падающий на кучу пшеницы, которая растет, как в сказке. Этих четырех женщин по очереди сменяют четыре другие, а остальные деревянными лопатами и граблями, с поперечной доской вместо зубьев, подталкивают к ним поближе еще зерна и обеспечивают им фронт работы. Там, где раньше были две кучи, зерна становится все меньше и меньше, куча ниже и ниже, она как будто тает на глазах и вовсе исчезает. Наконец, моторист останавливает работу тарахтящего агрегата.

Женщины валятся от усталости на другую горку зерна, а моторист передвигает зернопульт на другое место, поближе к новым двум кучам. Иногда он берет масленку с длинным носом и капает оттуда масло в маленькие дырки зернопульта, чтобы техника работала без отказа, чтобы не было поломок от перегрева частей техники от беспрерывной работы. Потом опять продолжается изнурительная работа по очистке зерна от мусора и плевел. Зернопульт этот работает не только днем, но и ночью. На смену женщинам ночью выходят на работу в основном молодые девушки, потому что, пока стоят солнечные дни, надо успеть провеять все зерно, поместить его под длинные ряды навеса, положить в высокие лари в амбарах семенное зерно или же отправить в элеватор новый урожай. У колхоза своих машин мало, поэтому с вывозом зерна в элеватор помогают солдаты-водители, направленные в колхоз помогать в уборке каждую осень. План по сдаче государству зерна выполняется с помощью армейцев, они возят хлеб в элеватор в далекую деревню Бекетер.

Несмотря на тяжелую работу, молодежь деревни и солдаты работают с песнями, шутки, смех постоянно слышны на току. Девочка поражена этим: как только не устают люди, откуда черпают силы для работы… Вот и отец Банат вечером только возвращается с работы (он организатор всех этих работ на току). После ужина отец ложится немного вздремнуть, а потом снова идет на свой ток в ночную смену (у него нет сменщика, а надо учитывать каждую машину с зерном, обеспечивать бесперебойную работу техники, открывать и закрывать амбары, лари, обеспечивать работающих горячей едой), чтобы продолжить работу. Отец утром тоже приходит на короткое время только домой на завтрак, потом поспит час-два, и снова — как в бой, на работу.

Хорошо, что хоть мама Банат, в отличие от тех молодок, не работает на очистке зерна, она находится дома, и вся хозяйственная работа — и женская, и мужская — на ее и дочек плечах. Однажды она с тремя дочерьми пошла в Балтугай, чтобы собрать хмель, обильно растущий на поймах речки Ергаиш. С ними увязалась и Банат. Вот они дошли до тугая, где хмель плелся по верхушкам черемух и чернотала. Вначале снимали они плети хмеля с чернотала, а потом дошла очередь и до черемухи.

Сестра Файза, взобравшись на черемуху, как всегда повисает на ней на руках, под тяжестью ее тела черемуха начинает медленно клониться к земле. Когда она опускается на уровень голов сестер и матери, те хватаются за лианы хмеля, начинают стаскивать и рвать их, а Банат собирает плети хмеля в кучку, не обращая внимания на то, что лианы шершавые, мелкие занозы больно впиваются в ее ручки. Терпит девчоночка, помогает взрослым, потому что знает, что если высушить хмель дома на полу на старом паласе и потом сдать его сборщику, то можно выручить приличные деньги и купить на них сестрам учебные принадлежности, для матери красный французский платок, плитки китайского чая, комковый сахар и четырехугольные сладкие конфетки-монпансье. Когда последняя плеть хмеля убрана с черемухи, Файза спускается на землю, и все дружно складывают хмель в огромные холщовые мешки и несут их домой, взвалив на плечи.

Спустя некоторое время мать с дочками ходили рвать и калину там же, в Балтугае. Там, в Балтугае, ярко-красными плодами своими калина стоит, издали как бы маня к себе людей. Сестры Банат рвут ветви с гроздьями калины и бросают их на землю, а Банат таскает их туда, где в тенечке расположилась на земле их мама. Мать же перебирает эти ветки, рвет большие ветки на более мелкие, оставляет на веточках одни гроздья, убирает листья, нанизывает на свой большой палец эти веточки. Потом снимает их с пальца и крест-накрест вешает гроздья калины на веревку, к концу которой еще дома заранее приделала из двух крепких прутьев крестовину, чтобы она удерживала гроздья, не давала им сползти с веревки на землю. Мать время от времени поднимает веревку с грузом, как бы определяя вес каждой. Когда готовы четыре больших груза, взрослые взваливают их на свои спины и медленно идут домой, стараясь не перемещать веревки с гроздьями калины с одного плеча на другое, чтобы ягоды не мялись под своей тяжестью.

Банат тоже берет самый маленький груз и, как сестры, взваливает его на свою спинку и семенит по тропке, стараясь не сойти с нее на колеи от тележных колес. Дома всю принесенную из Балтугая калину кладут горкой в летнем домике — утъяккысе на постеленный на полу старый тряпичный палас, укрывают старым толстым стеганым одеялом и оставляют ее на дозревание. Через несколько дней, когда ягоды становятся очень мягкими, веревки с калиной вешают в клети на жердинах, чтобы зимой приготовить из них вкусное кушанье и печь с вареной калиной вкусные пироги, делать катык калиновый.

Банат помнит, как на току все зерно уже было складировано в амбарах, лишнее было сдано государству. Наконец, отец девочки освободился от срочных, обязательных колхозных работ. Теперь ему можно заниматься и домашними делами: картошку надо срочно выкопать, излишки ее везти продавать в Кувандык на базар, чтобы купить дочерям новую одежду и обувь на осень-зиму.

Продолжение следует…