Биссер. Мясо и акварель. Часть восьмая

2 рубля. 2003

Айрат.

Айрат просит аванс:

– Николаищ, денег надо. Тыщ пять.

– Я ж тебе на прошлой неделе выписывал.

– Ну мне лично деньги вообще не нужны. У меня в кармане 2 рубля есть, мне хватит, могу тебе рубль дать. Хочешь? Деньги в магазинах зачем-то спрашивают. А мне-то денег не надо.

 

Без меня. 2009

Заказчик даёт мой номер прорабу. Он консультируется у меня уже целый час. Я очень подробно объясняю ему технологию производства узла. В конце он перебивает меня и начинает задавать вопрос, а что будет, если сделать не так, а проще. На это я затыкаю ему рот:

– Значит, так! Смотри… Я тебе объяснил, как сделать всё правильно. Как сделать неправильно, это уже без меня. Не трать моё время на эту ахинею.

 

Ошибка. 2015

– Здравствуйте, как ваше НичегоСебе?

– Наше НичегоСебе – вашими молитвами, – весело отвечает мне мой куратор.

В моей работе у меня есть несколько старших товарищей, которые мне помогают. Просто так. И он один из таких людей.

– На днях подавал документы на конкурс, на госслужбу, вчера заехал туда узнать, как мои дела. А мне говорят: «Вам отказано, у вас судимость», а я им: «У вас ошибка в документах. У меня не одна судимость, а две»… а ты что звонил-то?

– Та вот соскучился. А хотя, если честно, седня сон нехороший приснился, что вы умерли и я опоздал на похороны ваши. А утром проснулся и понял, что это сон. Так вот звоню сказать вам, что вас люблю и уважаю, и во сне после новостей тех мне было очень грустно на душе. Чтобы вы точно знали, как я к вам отношусь.

– А, ну спасибо. Растрогал старика.

 

Зоопарк. 2006

Ведь я ищу таких, как я

Сумасшедших и смешных

Сумасшедших и больных, е-е!

А когда я их найду –

Мы уйдём отсюда прочь

Мы уйдём отсюда в ночь

Мы уйдём из зоопарка-а-а! А-а-а!

Мы уйдём из зоопарка-а-а! А-а-а!

Егор Летов

Мы с доцами идём в зоопарк. Но моя радость обламывается о суровую действительность. Они обе встают в центре грязного круга из прицепов-тюрем с животными и, зажимая носы от запаха, дружно кричат «Фу-у-у». Я и сам не рад уже этому месту под пасмурным весенним небом. В клетках полуголодные, больные животные. На них страшно смотреть от жалости к ним и ненависти к их владельцам. С этого момента я ненавижу все зоопарки.

 

Пуля-дура. 1989

Костя в школу ходит с огромным кожаным портфелем, на крышке которого огромная же надпись шариковой ручкой:

– Красивая женщина – как пуля со смещённым центром тяжести. Попадает в самое сердце, бьёт по карману и выходит боком.

Портфель же однозначно испорчен.

 

Боже, царя храни. 2024

По мнению монархистов, до революции все жители России жили в Зимнем дворце и жрали ананасы и рябчиков. А после революции большевики сначала всех расстреляли, потом отправили на Колыму, а потом переселили в хрущевки и заставили всех жрать водку. А ещё они всем постоянно не давали богатеть и жить счастливо и свободно.

 

Интересные люди. 2023

Я очень редко общаюсь с другими архитекторами. В нашей среде общение не принято. Потому что бизнес очень закрытый и не любит никакого контакта с конкурентами. По большей части можем раз в 10 лет пересечься на какой-то юбилей выпуска. Да и для самой работы это никакой пользы не приносит.

Не так давно я начал общаться с писателями и поэтами. Интересные люди. Тут всё как раз наоборот. Чем больше общаешься, тем больше приходит новых идей и тем в твоём собственном творчестве.

Даже как они между собой ругаются стихами заслуживает отдельного упоминания.

 

Вера. 1996

2 часа ночи. Конец лета. Возвращаюсь пешком домой от девушки. На сердце и в штанах лёгкость. Настроение прекрасное. Я люблю весь этот пустой безлюдный ночной город и остальной мир. На пятикрёстке у Кондитерской фабрики перемигиваются синхронно жёлтым десяток светофоров.

Я уже почти перешёл его. Вдруг навстречу, из темноты, за рыбным киоском на обочине выплывают две мрачные насупленные фигуры. В этом самом месте пару месяцев назад шестнадцатью ударами ножа в живот убили такой же ночью местного авторитета.

– Братан, не подскажешь, как пройти… (и называют место, которое я уже не помню, какое именно).

С таким голосом только в вестернах сниматься. Преодолев испуг, я объясняю, но в конце вдруг понимаю, что оба они подшофе. И я начинаю объяснять им то же самое во второй раз, только намного подробнее и понятнее.

Тот, что справа, трогает меня за плечо, и глядя в глаза с самым серьёзным выражением лица:

– Братан, мы тебе верим…

Я же очень рад идти дальше.

 

Военрук. 1989

На школьных военных сборах уезжаем в пригород Уфы, Затон. Рядом с вертолётным училищем. Учимся ходить в атаку на врага. С двух сторон от двух командиров поступают прямо противоположные приказы. Мы в замешательстве. Атака сорвана, мы «убиты».

К нам подходит наш военрук. Он страдает изрядным лишним весом и хромает. Потому что в ноге у него два осколка с Афгана:

– Во-первых, слушать надо меня, потому что я старше по званию. Во-вторых, если вы будете выполнять приказы командиров, которые ни дня не воевали, а учили войну по книжкам, и всю жизнь были штабными крысами, вы сдохнете очень быстро и точно намного быстрее своего врага.

 

Сипайлово. 1988

Оц-тоц-перевертоц, бабушка здорова,

Оц-тоц-перевертоц, кушает компот,

Оц-тоц-перевертоц, и желает снова

Оц-тоц-перевертоц, пережить налёт.

Из песни «Гоп-стоп, бабушка здорова»

Анатолия Могилевского

Новый гигантский микрорайон Уфы плохо снабжён транспортом. Плюс у него только жилые функции. И все его жители в одно и то же время утром уезжают в другие районы, а вечером возвращаются обратно, создавая пиковые нагрузки на транспорт.

На одной из начальных остановок одного из автобусных маршрутов в Сипайлово стоит бабушка. На остановке огромная толпа народу жаждет уехать в остальную Уфу. К остановке подъезжает Икарус-гармошка, и совершенно случайно бабушка оказывается прямо напротив открывающихся дверей. Толпа вносит её в салон, на палубу роскошного городского лайнера производства Венгрии. Автобус битком. Часть толпы так и остаётся несолоно хлебавши на остановке. Автобус вздыхает тормозами и отчаливает. Пассажиры замирают от счастья, переводят дух. В салоне устанавливается редкая тишина, которая вдруг прорезается громким бабушкиным возмущением:

– Не успела ногу поднять, уже засунули…

 

Продолжение следует…