Онтогенез мой. Часть сорок девятая

Сразу оговорюсь, у нас в группе много ребят, кто были очень близки с ним, я же начал вякать лишь для того, чтобы как-то зафиксировать, желательно – простимулировать поток воспоминаний про этого удивительного человека.

Не наш он преподаватель, с ветфака. Если не ошибаюсь, наше знакомство началось с Эрика – только он в досягаемости Телятникова владел хитростями какой-то особенной сварки металлов. Через Тагирова позже подтянулись и другие ребята. А изобрел он и внедрял в производство зонд (особый магнит на цепи), который всовывали коровам в желудок и вытаскивали оттуда всякую железную дрянь. Осколки сегментов косилок, фЕрменных транспортиров, гвозди и прочее, что мешало нормальной жизни и продуктивности коровушек.

Как оказалось, много набирается, сам в руках держал. Говорили, очень нужная для страны инновация, да вот ретрограды всячески чинят препятствия, даже разгромили ночью его лабораторию. Вот, кто как мог, так и помогал. Ребята даже в Киргизию выезжали, может, сами напишут. Михаил недавно вскользь упоминал.

Трудно было отказать в чем-то Телятникову и помимо нашего естественного юношеского доброхотства, стремления к справедливости. До того он был добрый, увлеченный и какой-то беззащитный. Не от мира сего. Но психологию юношества знал прекрасно. Как-то застал меня на улице с девушкой, сразу обратился к ней: «А вы с ним будьте поосторожнее, это он (то есть я) только на вид такой смирный!» Я, ясен пень, взбодрился – точно, думаю, внутри я еще как ого-го)))

Лишь раз сумел немного поспособствовать Телятникову делом. В качестве волонтера выезжали в какое-то хозяйство под Уфой. Буренушка в стойле, мы накидываемся всей гурьбой, входим в клинч с мертвой фиксацией и засовываем в рот резиновую бутылку. Как хлебнет с горла поллитра, можно приступать к самой процедуре введения аппарата. Не телочки уже, но все равно им претило подобное амикошонство. Особо добродетельная коровочка все свое возмущение, из самих глубин чистой души и намного менее чистого тела, выплеснула на меня. В самом буквальном смысле: утробно заурчав, харкнула в лицо. Как в Косого из «Джентельменов удачи». Вот с самого детства возился с домашней живностью и не подозревал, что они способны и на такое коварство. То-то ребятам было смеха!

Увы, в тот незадачливый вечер пришлось еще раз побыть унылым объектом веселья. Короче, энергия у нас всегда бурлила через край, часто устраивали спонтанные потасовки. Не то, чтобы в полный контакт, но иногда доставалось крепко. В таких экспресс-спаррингах с Ринатом обычно бились примерно на равных, плюс-минус. На этот раз во дворе фермы мне выпал жирный-жирный минус. Только раз вроде успел засадить ему в плечо, он чуток отксочил и потом для меня время будто остановилось: Рено распрямляется телом, медленно-медленно взмывает в небо, одна нога плавно-плавно сгибается в колене, тихо-тихонечко начинает распрямляться ... и вся эта композиция движется на меня – мучительно долго и неотвратимо. Очнулся только заполучив по физиономии сапогом, ладно хоть резиновым. Не очень больно, так как товарищ фиксировал контакт, но мы же на ферме, сапоги у него в миксе коровьих блинов и просто грязи. Как все ржали, наверное, даже коровы подключились, хоть им положено только реветь и мычать) Ринат, если не путаю, ты же с обеих сторон одинаково работал, типа, амбидекстр, прошу прощения за выражение) Вот, наверное, особо коварным левым и зарядил. Это я к тому, а то сам же сейчас забыл про свой звездный час. Помни и гордись! Я еще тогда залюбовался, заценил непосредственно своим таблом и позавидовал, молодец) Кстати, мы уже квиты. Вроде в том же году, уже в общаге, я тебе тоже заехал по щеке вытянутой левой стопой в очередной спонтанной потасовке. Но чего стоит легкий щелчок по сравнению с ударом ноги в высоком прыжке, так, мелочь) Да, было время, сейчас никто из нас, наверное, ногу выше пупка не задерет...

Глава 12. Дядька с Киеву

В учебно-опытном лесхозе копали почвенные разрезы, описывали и вновь закапывали. Это сейчас все мы такие умные и ленивые, наверняка только изобразили бы раскоп, а в отчете указали что-то подходящее из учебника. Тогда же энергия в нас бурлит, бешеной собаке семь верст не крюк, студенту БСХИ пара метров вниз по вертикали – раз плюнуть. И интересно же! Помимо, собственно говоря, самих этих слоев земли, лично сам, когда приходилось копать, всегда лелеял надежду – а вдруг обнаружим клад) Так даже яму под нужник веселее копать. Наши неугомонные товарищи нашли и более актуальный повод для молодецкой потехи: какое-то звено провело финальную рекультивацию в виде сооружения могильного холма. Все чин-чином – водрузили наскоро сколоченный крест, табличку вывесили с именем преподавателя по почвоведению. Сейчас в группе Ислам признался, что это было их звено. Шутка юмора такая. Безо всяких кавычек! Ибо сам Федоров, нежданно-негаданно для шутников наткнулся на раскоп в лесной чаще, был ошарашен, затем сильно развеселился и хохотал от души.

Да, наш Федоров Сергей Иванович был очень добродушным человеком. Говорили, что он украинец. Возможно, но акцента не помню. Как бы там ни было, к студентам относился как добрый дядька к своим племянникам с дальних хуторов. Вот и Ильгам вспоминает: «Если Рассказов самый улыбчивый преподователь, то Федоров – самый простой».

Простой-то, простой, но свой курс вдалбливал в нас очень увлеченно и настырно. И искренне удивлялся, даже обижался, когда кто-то из “племянников” не разделял его страсть. Помнится, на экзамене один из нас отвечал очень слабо. Да еще неудачно затрепыхался, да так, что из-за пояса под пиджаком с шумом и грохотом вывалился толстенный учебник. Федоров насупил свои кустистые брови:

– Что это!?

Экзаменуемый, видимо, расчитвывая на его веселый нрав, попытался все обернуть в шутку.

– Это моя страховка!

Преподаватель не поддержал, наоборот, видом стал напоминать большого плюшевого мишку, но сильно опечаленного. Попросил зачетку, размашисто, в сердцах поставил свою роспись.

– Три, это все, что вы заслужили!

Студент ушел сильно сконфуженным, хотя на лучшую оценку и не расчитывал, просто стало совестно, что так нехорошо вышло с хорошим человеком. Мы тоже слегка запаниковали, видели же, экзаменатор сейчас сильно не в духе, а вдруг к остальным станет придираться? Зря боялись, заслышав, как очередной экзаменуемый бодро рапортует про подзолистые почвы, кислотность и прочие суглинки, быстро вернулся к своему привычному благостному состоянию.

Таки да, когда уже писали дипломные проекты, проводили анализы в химической лаборатории. Благо, орудовать реактивами были прилично обучены. Работали самостоятельно, группой в 5-6 человек. И что-то нахимичили, в смысле – слегка отравились Бог весть чем. Потом весь вечер голова трещала и мутило, будто с самого жуткого похмелья. У Рахимьяна, как узнал на следующий день, проявилась та же клиника. Кто еще тогда был, вроде Ахтям, Ислам? Естественно, никуда сообщать или, тем более, жаловаться не стали, тогда ведь не сейчас – сами накосячили, сами огребли, это же так естественно! По крайней мере, сейчас на голубом глазу можем фанфарноить перед внуками – вот мы, мол, жизнь и здоровье не жалели, лишь бы прогрызть гранит науки).

Продолжение следует…