Зимний гость

Наступила зима. Зима пришла с долгими непроглядными ночами, с горсткой сушеных яблок и грибов, сквозняками, дующими отовсюду, а главное – огромным количеством снега. Он шел, не переставая, уже третьи сутки. Три раза за день Брат выходил с тяжелой лопатой убирать снег. А по ночам снежные тучи затягивали небо, не оставляя шансов даже лунному свету.

Малыши затихали под стеганым покрывалом, в испуге перед этими глухими ночами, когда в мире, казалось, просто выключали и звук, и свет.

Сестра зажгла свечу и присела на старый стул матери, малыши прижались друг к дружке, как котята, согреваясь собственным теплом, Брат молча опустился на край кровати. Молчание нужно было прервать. А это значило, что пришло время сказки. Надо было проговорить, обозначить все невысказанные страхи, развеять те, что получится развеять, предостеречь от чего возможно, а главное поселить в сердцах надежду. В сердцах малышей, помнящих ужас прошлой зимы и таких же беспросветных ночей, забравших их мать, а затем и отца. Сестра начала:

– Живало-бывало, жил дед с другой женой. У деда была своя дочка, а у старухи – своя.

И тут все сразу почувствовали и даже как будто увидели Его. Гость появился из ниоткуда – его не смогли остановить запертые, подоткнутые тряпьем и заставленные на ночь тюками, дверь и окна. Он сел на свободный стул, бывший некогда стулом отца, и приготовился слушать.

– Свою-то дочь баба ласкала и берегла, а дедову невзлюбила. Что ни сделает – все не так. Да только девушка была умница и красавица, и всем угодить старалась…

Тень запрыгала по стенам и стала выбрасывать разные коленца, отвлекая внимание малышей – это Гость принялся играть с огоньком свечи. Но Сестра продолжала:

– И задумала злая мачеха девицу погубить. Приказала она деду увезти дочь, да оставить в глухом лесу, чтобы забрал её холод и мороз…

Гостю не нравилась сказка. Он боялся, но не хотел этого показывать, а стал только сильнее выказывать протест. Мешок с зерном, стоявший в углу, мешок, дававший слабую надежду на возможность пережить зиму, перевернулся. Пара горстей драгоценного зерна рассыпалась по земляному полу.

– Делать нечего – отвез дед девушку в лес, оставил в сугробах, а сам поскорее прочь поехал. Сидит, девушка, плачет и вдруг видит, как по верхушкам елок прыгает кто-то – зверь ни зверь, человек ни человек. Борода до колен, белая точно снег, в руках посох как огромная сосулька, а взгляд до мурашек пробирает.

За окном как по волшебству прекратился снег и две звезды засияли точно глаза из сказки, сугроб превратился в бороду, и в доме повеяло уже каким-то другим леденящим холодом.

Малыши вцепились в покрывало, и даже Брат подсел ближе к ним. Тень метнулась от окна, чуть не погасив свечу, и огонек замерцал, грозясь потухнуть окончательно.

Духи не любят, когда их игнорируют. Духи любят слушать сказки про себя. Сестра поняла это. Она боялась потерять даже этот ненадежный огонек. Сестра бросила печальный взгляд на зерно, но не стала его собирать, а начала новую сказку. Весёлую и завораживающую. Сказку про Духа и для Духа. А еще про индейцев (для малышей), про пирата (для Брата), про русалок (для себя) и про полеты для всех них. Начала она, конечно же, так:

– Все дети, кроме одного-единственного на свете ребенка, рано или поздно вырастают…