Первоклассник и четырёхэтажный Голиаф

Снова бы в школу – посидеть опять за партой. С угаром поноситься по коридорам на школьной переменке. Частенько можно услышать что-то подобное в момент наступления осени, с шелестящей медью сентябрём. Находит, что поделаешь, эдакая сладкая хандра, навевающая фантастические иллюзии из прошлого. Шагнуть бы туда – через эфемерную изометрию. И сверху глянуть, и с уголка туда подкрасться, свершая временной скачок.

Вот же… слышите, как звенит… нет, бойко и призывно дребезжит звонок на урок.

А я бегу, с синим ранцем на спине, на котором изображено несколько спелых слив. Волнительно подтаивает, то не подтаивает в горле какая-то невозможная косточка, что мешает расслабиться. А может, она не в горле, а в районе сердца или в селезне-селезёнке. Поди пойми эти свои ощущения, всплески невозможной радости! Волосы цвета соломы чуть взлохмачены. В руке колышется букет гладиолусов и астр. От их присутствия малость неловко – первые в жизни цветы, что я несу… один. Нет. Меня никто не сопровождает из родственников. Да вы что?! Я давно уже не маленький! Не сопливый салажонок. Я в первый класс иду. Ну, и что? Ну и пусть идти далековато. Да и не далековато, я же как метеор – мигом пролечу всё расстояние: километры, метры, сантиметры. Позади, что в виде кораблика, поликлиника. Газетный киоск, в котором спустя несколько лет я буду жадно покупать почтовые марки, машет мне приветливо… Чем? Вероятно, рукой. У печатных киосков тоже есть руки, и им без них никак. Весело подмигивает стенд с киноафишами. И что за фильм идёт сейчас на «Машинке»? Привет-пока, убегающий от меня «краснопузый» трамвай! Покружился он на кольце и дальше скользит по узким рельсам. Деловой! Ему, впрочем, невдомёк, что я иду в школу… как космонавт, летящий на космическом корабле к звёздам, к галактике Андромеды, к галактике Треугольника. Вот он, трамвайчик, когда в последний раз ходил в школу? Ага, фигушки! И словечка не скажет, железнобокий. Железяка цвета моркови.

Цветы у меня словно жар-птица. Уронишь – сгорят или улетят за облака! Так что нельзя, их необходимо вручить своей учительнице. Первой учительнице. И почему немножко неловко на душе? Цветляндия получается. А ещё на мне новенькая с иголочки школьная форма, поди ни у кого такой нет? Самоочевидно, что она имеется у школьников, но у меня, кажется, какая-то особенная. Почти волшебная. Со своим запахом и шелестом, а эмблемка на левом плече с «солнышком и книжкой» так и сверкают на утреннем свету, подлучине. В портфеле-ранце новенький набор цветных карандашей, которыми я даже ни разу не рисовал: берёг как зеницу ока, для школы. Уложены альбом для рисования, несколько тетрадей в клеточку, пенал-линейка с письменными принадлежностями. Ну, и моя любимая книжка про Незнайку с цветными картинками на каждой странице! Ведь книжки же можно в школу. Где же ещё читать их, как не в школе.

По дороге постоянно мелькают пятиэтажные дома, похожие чем-то на шоколадные плитки: так бы и съел их, будь я большим-пребольшим великаном, ну и дома чтоб обязательно были самыми настоящими шоколадками. Остановился я на миг, озираясь на высокие здания. Они же действительно высокие, а девятиэтажки, которых не так много… это вообще супер-пупер атланты, огромные годзилы. На одном балконе пятиэтажки, на третьем этаже, стоит какая-то бабушка в платочке. Ого! Она мне улыбается. Наверное, очень и очень мне завидует. И кот-блондин из окна выглядывает, с первого этажа. Эх, взять бы кота с собой, да, боюсь, не пустят его. Он же всё-таки не школьник, не октябрёнок и не пионер. А ведь тоже хочет – по сверкающим огоньковым его глазам видно.

Под ногами хрустят, «шамкают» листья. Чего балаболят – не разобрать. Я их своими пинаю новенькими ботиночками, и листья разлетаются как пёрышки из подушки. Им весело, и мне. Будто мы в увлекательную, «мозгоумную» игру играем – «Стоп, каликало!» Меня разбирает неподдельный смех. Ещё немного и я лопну от хохота, как мыльный пузырь. Но я иду и по-прежнему ворошу ногами скопище ржавых листочков; и как их угораздило столько нападать в начале сентября? – задаюсь я почти серьёзным взрослым вопросом. А мимо меня проходят такие же, как я, счастливцы – будущие ученики. И также все в цветах, будто клумбы.

Наконец я оказался возле школьного двора, оторопь меня взяла. Замер на мгновение. Сколько же народу… детворы! И чрезвычайно много белого цвета. Это похоже на то, когда расцветает черёмуха, яблоня и вишня весной. Во всяком случае, очень похоже. Где-то должен быть наш класс – 1Б, как мне объяснили дома. Ага! Вон табличка с этим номером. Продвигаюсь с содроганием к тому указателю – к заветной циферке. Из висящей на школьном крыльце колонки сочится бодрая музыка, похожая чем-то на вальс. Или это и есть вальс? Мне же очень нравится вальс из фильма… как его… А! Из фильма «Мой нежный и ласковый зверь». Фильм ужасно скучный, и он для взрослых, но музыка просто офигительная. И сверкающая как грибной дождик. Но что я?.. Учительница наша 1 «Б» класса. С рыжими красивыми волосами. Возле неё кружится ватага, банда моих будущих одноклассников. Все шелестят как конфетные фантики.

В первую очередь начинается торжественная линейка возле памятника Ленина (который до сих пор ещё стоит, сереет, бронзовеет в пургу и жару).

Время безжалостно двигается вперёд, согласно центробежной силе – прямёхонько куда-то туда. И нет бы сжаться ему на миг, свернуться в клубок, подобно ёжику. А то и вовсе бы прыжками сигануть за озеро и за лесок, вырисовывая изумительную полупрозрачную загогулину. Но «машина времени» у меня, у нас пока не появилась, к сожалению. И что мне остаётся? Разве, что подглядеть в замочную скважину своей памяти, а там прошлого… как целая гора карамелек, халвы и мармелада.

И на линейке громыхает-бухает музыка и какая-то бравурная, зовущая, а исполняет её свой школьный ансамбль, причём на всяческих инструментах. В том числе и на электрогитарах. Но я особо не вслушиваюсь, находясь в суетливой толкотне. Большинство неугомонных ребят над ухом тренькают, болтают и шелестят букетами. После окончания торжественной части, мы стали фотографироваться! Всех фотографировать и срочно! На общую фотографию. И чтоб на века, на вечную память. По росту вставать пришлось, я же как самый невысокий… полурослик, приходится сидеть. Ну, и ладно! Вот вам моя улыбочка, дяденька-фотограф!

Подойдя ближе к школе, я начал наконец основательно разглядывать её. Ахнул от изумления. Это получается, что передо мною стоит почти настоящий Голиаф, пусть и четырёхэтажный. Жутко высоченный, широкий как шкаф… даже больше – куча шкафов. И с ним мне придётся лет десять состязаться: кто кого одолеет. Голиаф или я махонький? А, ерунда! И не таких великанов-чудищ побеждали в драке. Хотя я драчуном особо-то не был, но… В лёгкую уложу на обе лопатки. Однако под сердечком немного подрагивает от надвигающегося будущего: десять лет, максимум. Ужасть!

И наконец, первый урок! Урок мира. На доске висит портрет Владимира Ильича Ленина… Да, хватит, не бузите! Подумаешь, великий революционер – всем прадедушкам пример! На меня он смотрит, с портрета, разумеется, далеко не ласково. И, похоже, ещё пальцем грозит и приговаривает: «Смотри, салага! Учись как следует, иначе…» А, что иначе? – я и не успел расслышать, как вмешивается учительница с рыжими пышными волосами на голове – пампошкой. Она задаёт вопрос, а якобы кто это на портрете? Что за дяденька? Тут встаёт девочка, что сидит за партой неподалёку от меня. И у меня вдруг отвисает челюсть, как в одном мультике и глаза квадратно-круглые выскакивают из орбит… Хотя неправда всё это. Никакого подобного мультика я тогда не видел и не мог видеть, ибо он американский, вражеский. Но одно ясно: она мне почему-то с первого взгляда понравилась… очень. Спустя минут двадцать, во всяком случае, около того, нас, первоклассников, рассаживают всех как надо, по уверению учительницы. И сижу теперь за первой партой первого ряда и именно с этой девочкой, которую зовут Таня…

Стоп! Остановись чуть-чуть прошлое. Трр-трр-трр! Взглянем с позиции стервеца-времени настоящего. С позиции меня, сегодняшнего. Она, Таня, проучилась в нашей школе, что по улице Суворова, ровно год, а на следующий – она перешла в другую – в новую школу, что построили рядом с цыганскими дворами. И более я её никогда не видел, хотя в первом классе мы с ней неплохо сдружились. И я, будучи ещё салажонком, пытался её разыскать, конечно, на свой манер: по своему разумению и умению. Садился на велосипед «Салют» и раскатывал в районе цыганских дворов, и в других близ находящихся дворах: а вдруг её случайно встречу. Но ничего подобного не случилось. Искать иными способами, через взрослых – я такой и мысли не хотел допускать. Сами с усами! Это, можно сказать, была моя первая влюблённость, которую трудновато забыть, уничтожить стирательной резинкой.

Однако, я её всё-таки повстречал однажды. В этом стремительном компьютерном веке. И не в реальности, а в социальной сети, в «Одноклассниках». Обменялись сообщениями. Я немножко о своей жизни, она тоже капельку поведала о себе… и всё. Я, по своей дурости, потом зачем-то ей рассказал в одном (и в последнем) сообщении о своей детской невинной влюблённости, к ней тогда. Напортачил, одним словом. Спугнул. Наверное, решила, что буду «клеиться», подбивать клинья. Дальше, в общем, тишина, и я более не писал в «эфире».

«Ну, теперь я этого Галиафа уж точно одолею» – свистит, носится у меня в голове. Сижу за партой, сложив, как положено, руки. Ну, прямо примерный ученик. Красивая и милая же эта девочка Таня! Определённо, красивая! За окном где-то там ползёт уныло троллейбус № 8, а рядом развеваются красные стяги, что пытаются сорваться со своих флагштоков и нестись вместе с ветром за горизонт.