История одной публикации. Часть первая

 Однажды теплым весенним вечером мы с Газимом Шафиковым (царствие ему небесное) гуляли по уфимским улицам, как обычно рассуждая на самые разнообразные темы, и незаметно для самих себя пришли к соглашению написать вместе детективную повесть.

Идея не отличалась новизной, к тому времени уже увидел свет увесистый том приключенческого романа загадочного автора Горпожакс. Псевдоним расшифровывался довольно просто – Горчаков, Поженян, Аксенов. Почему бы и нам не повторить удачный эксперимент столичных писателей – одну главу пишет Газим, вторую – я. Сюжет предварительно не разрабатываем, а каждый старается закрутить его по-своему, не нарушая общей логики повествования.

Ночью я уехал к себе в Ишимбай и, не откладывая дела в долгий ящик, следующим вечером приступил к работе. Вскоре первая глава оказалась завершенной. С подвернувшейся оказией я отправил ее в Уфу. Спустя несколько дней Газим позвонил мне на службу и сообщил, что получил срочный заказ из издательства, в связи с чем не может участвовать в совместном проекте. Если мне свербится, то могу продолжать сам, тем более, что начало вполне приличное.

В первой главе, как и положено в детективе, присутствовала загадочная кончина одной учительницы. Большинство людей из ее окружения считало, что она сама на себя наложила руки, однако участковый милиционер Давлетбаев, человек с большим жизненным опытом и интуицией, крепко сомневался в суициде и довольно убедительно аргументировал свою точку зрения, поэтому его коллегам волей-неволей пришлось приступить к расследованию «висяка».

Откровенно говоря, я совсем не горевал об отказе Газима сотрудничать и, засучив рукава, строчил по вечерам на кухне продолжение. Никогда в жизни до этого я не работал с таким упоением. Нестыковки, которые довольно часто возникали по ходу разворачивающегося сюжета, ни капельки не смущали. Я быстро разруливал ситуацию, добавляя драматизма в новые неожиданно придуманные сцены. Через пару месяцев повесть лежала передо мной, отпечатанная в двух экземплярах.

Теперь во весь немалый рост встала задача, где опубликовать свежеиспеченный детектив. К тому времени я уже сформировался в реалиста с налетом цинизма, поэтому довольно ясно представлял, что нести вот так сразу свой опус в уфимское издательство – дело бессмысленное и абсолютно бесперспективное. Как пить дать, завернут. Тут нужен ход конем. Было бы неплохо опубликовать повестуху в каком-нибудь периодическом издании и с положительными откликами толкнуться к книгоиздателям. Опять же заковыка, где отыскать такую газету (о журнале я и не мечтал), которая радушно приняла бы меня. Первая попытка окончилась неудачей. Журналисты «Вечерней Уфы» лихо отфутболили мой детектив, присовокупив, что прежде чем писать крупные вещи, мне

необходимо начать с рассказов, желательно, маленьких, освоить литературное мастерство, а уж потом браться за повести, тем более приключенческие.

Ну, что тут поделаешь, маленьких рассказов – юморесок – я к тому времени написал кучу. Их охотно публиковали в нашей городской газете «Восход» в рубрике «Флюс», которую ввел новый редактор Ренат Габидуллин, прибывший к нам с журфака Свердловского университета по распределению. Понятно, Ренат не мог так сразу расстаться со своими студенческими увлечениями. Юморески я подписывал псевдонимом Игорь Торский – Торский от названия реки Тор, протекающей через село Воскресенское, где прошло мое детство и где я получил среднее образование, окончив школу с серебряной медалью. От Ишимбая до Воскресенского 40 километров, там могила моего отца, и по сей день я навещаю изредка это село.

2

Почему я писал под псевдонимом? Перестраховка. Работал я в должности заведующего методическим кабинетом гороно и боязливо считал, что моя настоящая фамилия под нравящимися читателям юморесками может вызвать у городского начальства раздражение, вот, мол, карьерист, популярности захотел, а может быть чего-то еще?

С начальством ссориться мне было совсем не с руки. Оно пока сквозь пальцы смотрело на мои приработки. Фактически я трудился в пяти местах: в горметодкабинете заведующим, вел 12 уроков в неделю в 24-й школе, по вечерам преподавал литературу и русский язык на подготовительных курсах для поступления в уфимский авиационный институт, еще на аналогичных курсах в техникуме легкой промышленности, а по воскресеньям там же преподавал литературу. Деваться было некуда – дома росли двое маленьких сыновей, а вместе с ними росли цены на еду и одежду, хотя слово «инфляция» в те годы не произносилось ни на радио, ни на телевидении, даже на кухне. Да, и мало кто знал, что оно означает.

Потерпев фиаско с «Вечеркой» (самое досадное, что там тоже печатались мои юморески под тем же самым псевдонимом), я пережил горечь первого поражения и принес свой детектив в «Восход», прямо в руки редактору Ренату. Прочитав с сотрудниками мой литературный труд Ренат (долгих лет ему жизни) решил опубликовать повесть с продолжением из номера в номер вверенной ему газеты. По нравам тех времен что-то вроде журналистского экстремизма, поэтому события далее развивались довольно круто.

Подготовив повесть к печати, Ренат поставил ее начало на четвертую полосу и вечером уехал в Чехословакию, возглавив молодежную делегацию Башкирии.

Утром, когда я шел на работу в методкабинет, то покупал в каждом газетном киоске по два свежих номера «Восхода». Так как киосков на моем пути встретилось три, то у меня собралось шесть номеров. Придя на службу, я их все аккуратно разложил рядком на письменном столе, закурил и чуть отошел в сторону – красота: клишированный заголовок «Исполни долг», над которым сверху – Игорь Тучкин. Но ликовал я недолго.

Зазвонил телефон – инструктор горкома партии приказным тоном пригласил немедленно прибыть к секретарю по идеологии. Мое сердце тревожно екнуло – есть же примета: «нельзя чему-то слишком радоваться, судьба тут же отыграет в обратную сторону».

Здание горкома партии, возведенное в пятидесятые годы, выглядело довольно внушительно и монументально. Двери тоже были под стать – дубовыми. Пока я их, поднатужившись, открывал, на меня спиной вывалилась заместитель редактора «Восхода» Дина Александрова (царствие ей небесное). Как-то странно, чуточку дико взглянув на меня, она, не ответив на приветствие, проскочила на улицу. Из вестибюля горкома с первого этажа на второй вела широкая лестница с дубовыми перилами. На нижних ступенях лестницы стоял в расстегнутом светлом пиджаке секретарь по идеологии, который при виде меня тут же с места в упор разгневанно и громко на весь этаж спросил:

– Кто тебе, раздолбаю, разрешил писать такую чушь?

И потряс свежим номером «Восхода».

– Никто, сам по себе, – быстро взяв себя в руки, ответил я.

Секретарь, словно ожидая чего-то подобного с моей стороны, по-прежнему громко и чуть зловеще произнес:

– На бюро разберемся. Сам-то ничего не хочешь добавить?

Я молчал, как партизан на допросе. Не дожидаясь от меня ответа, секретарь повернулся и быстро зашагал вверх по лестнице. К своему удивлению, я не расстроился, просто позднее анализируя ситуацию, понял причины собственного хладнокровия: во-первых, в детективе ничего антипартийного никто не смог бы отыскать, даже читая через лупу; а во-вторых, уже несколько лет я писал доклады не только идеологическому секретарю, но даже самому первому, с какими они выступали перед учительскими аудиториями.

Продолжение следует…