Обряд вызывания. Часть первая

В купе одного из вагонов фирменного поезда «NN – Москва» сидело трое. За окном стояла душная июльская ночь. Поезд рвался вперед со всей возможной скоростью, словно пытаясь обогнать полную яркую луну.

Двое вели разговор. Третий молча их слушал.

– В принципе, я согласен, – говорил один, долговязый длинноволосый парень лет двадцати шести. – Законы Мэрфи, или законы подлости, как вы их называете, наверное, существуют. Хотя это все на грани самовнушения. Но, допустим, они, эти законы, есть. Тот же закон падающего бутерброда. Возможно, он существует, я не проверял. Но единственное, чего я не принимаю – это то, что свободной человеческой воли нет. Я не принимаю того, что все уже предопределено.

– Вы просто еще молодой человек, – возразил сидевший напротив него пожилой мужчина. – У вас есть иллюзии, свойственные вашему возрасту. Вам все еще кажется, что вы все можете, что все в ваших руках. Вас, извините, просто еще ни разу по-настоящему не били по морде. Только не обижайтесь, я образно выражаюсь!

Молодой человек, усмехнувшись, махнул рукой.

– В действительности, все уже предопределено! – завершил свою мысль пожилой. – Все, абсолютно. Все уже известно. Просто нам кажется, что мы свободны. На самом деле мы всегда пребываем в определенных рамках, за которые нам не выйти, понимаете?

– Ну, это все голословно! Вы представьте какой-нибудь пример из жизни! – предложил молодой.

– Так, сразу, я могу и не вспомнить – пожал плечами его оппонент – хотя, впрочем, пожалуйста!

Пожилой поднял глаза к потолку и задумался.

– Конечно, я так сразу не вспомню, я же не готовился к этому разговору, – сказал он немного погодя.

– Ага, вот видите! – воскликнул молодой, – говорить-то вы можете, а доказать – нет!

– Да зачем доказывать! – всплеснул руками пожилой, – я же говорю – вы еще молодой!

– Ваше поколение всегда так говорит! – отмахнулся молодой.

– А впрочем, вот вам! – вспомнил пожилой, – и, кстати, всему вашему поколению заодно, потому что речь пойдет о моем зяте.

Так вот, у меня, как вы поняли, есть зять. Мы все тут люди друг другу незнакомые и вряд ли встретимся когда-нибудь еще. Поэтому скажу прямо – я своего зятя не люблю. Он такой, знаете, настоящий современный молодой и наглый пижон.

Короче говоря, зимой он купил машину. Пригнал из-за границы иномарку. Так вот, существует старая, как мир, традиция. Покупки надо обмывать. Поймите правильно, я говорю не с точки зрения повода для выпивки. Но покупки надо вспрыскивать. Это общепринято. Иначе они в толк не идут. А этот, извините меня, жадный молодой нахал делать так не захотел. Принципиально. Нет, сказал и все. Не буду, мол, тратить деньги и шабаш.

Ему, между прочим, об этом все говорили. Что обмыть необходимо. И я, и моя дочь, и его друзья. Но он этого так и не сделал. И что же вы думаете? На третий день эксплуатации своего злосчастного автомобиля зять мой в безобиднейшей ситуации врезается в столб. Он, слава богу, остается жив и даже не ранен, но машина его отправляется после этой аварии на свалку. Все. Как говорится, конец цитаты. Как вам после этого? Есть законы подлости или нет?

Молодой хмыкнул:

– Это называется – вы накаркали! – пояснил он. – Это разные вещи. Кроме того, тут вы человек предвзятый. Дело касается человека вам лично неприятного. И потом, если он такой, как вы говорите, наглый – он рано или поздно все равно во что-нибудь бы врезался. Просто это случилось немедленно, вот и все! А доказательством существования закона подлости этот факт служить не может!

– Знаете что! – тихим голосом произнес третий человек, мужчина в очках лет сорока. – Ваш спор какой-то однобокий. Послушайте лучше, что я вам расскажу. – Парень и пожилой, видимо, уставшие от собственной говорильни, охотно повернулись к своему попутчику и подперли головы кулаками. Человек в очках отпил остывший чай и заговорил.

– Примерно год назад я потерял работу. Я не буду объяснять, почему так произошло, потому что это не имеет отношения к делу. В общем, я потерял работу, накоплений у меня никаких не было, а была только своя старая машина, голова и руки с ногами. Где-то с месяц я раздумывал что делать. Потом взял газеты и стал изучать рынок труда.

Среди всего прочего мое внимание привлекло одно объявление. Некая западная химическая компания приглашала на работу людей на должность мерчандайзера. И перечислялись требования и условия работы. Я навел справки и выяснил, что мерчандайзер по-простому означает разъездной торговый агент, коммивояжер. Мне это подходило, требованиям я вроде как соответствовал, поэтому не стал мяться и отправил в московский офис компании свою характеристику.

Вспомнил я про это только два месяца назад, когда получил из Москвы письмо. В нем было написано, что моя характеристика их сразу заинтересовала, но в тот момент планы компании изменились и вопрос о мерчандайзере поднимается снова только сейчас. И предлагали, если я не раздумал, работу на фирме. Я позвонил по указанному в письме телефону и высказал свое согласие.

Где-то дней через десять меня разыскал человек из фирмы, русский, типичный лощеный москвич, представившийся менеджером. Он мне объяснил, что работа моя будет в первое время заключаться в выполнении разовых поручений. Если я с ними справлюсь – меня возьмут в штат. После этого мы занялись разными формальностями: подписали трудовое соглашение, заполнили анкеты и прочее. А потом москвич сказал, чтобы я ждал сообщений и уехал.

Через неделю мне позвонили из Москвы. Девушка, видимо секретарша, сказала, что через два дня в таком-то вагоне поезда «Москва – NN» проводник должен привезти пакет, который затем надо будет доставить по указанному на пакете адресу.

Поезд этот приходит вечером, в девять часов. Поэтому по адресу пакет я доставил только на другой день. Адресатом оказалась какая-то коммерческая контора, сидевшая в административном корпусе одного из нефтяных заводов. Я отвез пакет и отдал его в руки Сергея, как было надписано на пакете. Сергей сказал мне спасибо и пожелал дальнейших успехов.

В тот же день я доложил в Москву о выполнении задания.

Через неделю раздался следующий звонок. Тот же женский голос сообщил, что на московском поезде проводник должен привезти ящик весом в пятнадцать килограммов. В этом ящике, сказала девушка, находятся рекламные материалы. Их нужно доставить по тому же адресу.

Вот тут-то, как говорится, все и начинается. Во-первых, в тот день, когда должен был прийти этот поезд, у меня сломалась машина. Надо сказать, что, несмотря на ее изрядный возраст, бегает она будь здоров. Я вообще человек очень аккуратный, а во всем, что касается техники – просто педант. Так вот, машина моя среди полного благополучия внезапно ломается. Летит коробка передач, и летит неожиданно. Исправить это дело до подхода поезда у меня никак не получается, и я вынужден ехать за ящиком на трамвае. Выхожу на остановку за час до прибытия поезда. Ехать надо остановок шесть, не больше.

Я не знаю, как это называется. Может, это карма, может, закон подлости, может, еще какая-нибудь лажа, не знаю. Но, видимо, есть какие-то знаки, предупреждения там, или как это назвать еще. То есть, выходит, это не совсем законы подлости, а как раз наоборот. Но, однако, вернемся к моей истории.

Короче, я вышел на остановку, как я уже вам сказал, за час до прибытия поезда. И вот я стою на остановке. Десять минут. Пятнадцать. Двадцать пять. Тридцать. Представляете? Я знаю, что вы скажете. Что так всегда бывает. Что когда они не нужны – они косяками ходят, а когда приспичит – никогда не дождешься. Это все понятно. Но что же было делать? Такси в том месте, где я стоял, не ходят, другого транспорта нет. Времени остается все меньше. Я уже сорок минут стою. Нервничаю, понятное дело.

И тут мне в голову приходит одна идея. Точнее, я вспоминаю, что один мой знакомый всегда так делает.

Я подхожу к ближайшему ларьку, покупаю самые дорогие сигареты, вообще самые дорогие из всех что есть, возвращаюсь на остановку и закуриваю. Смысл заключается в том, что закон подлости не должен мне дать ее докурить. И так и выходит, вы понимаете? Буквально в тот же момент, когда я сделал первую затяжку, появился этот чертов трамвай.

Этот приемчик мой знакомый называет «обряд вызывания». Я не помню ни одного раза, когда бы этот обряд, во всяком случае при мне, не сработал бы.

Я бросил сигарету, вскочил в трамвай, доехал до вокзала и бегом бросился на платформу. К прибытию, понятное дело, я уже опоздал, но поезда не сразу же загоняют в тупик, верно? Выбегаю на платформу, там пустынно, приехавших и встречающих уже нет, я бегу вдоль состава и нахожу, наконец, тот самый вагон. Вхожу в него и тут же лоб в лоб сталкиваюсь с проводниками.

– Здравствуйте, говорю, я чуток опоздал, а где тут ящик из Москвы? – Те пожимают плечами, нет, говорят, никакого ящика. Я говорю, ну как же – поезд московский? Московский, отвечают. Вагон такой-то? Все правильно, говорят. Но ящика никакого нет. Были, говорят, два свертка с косметикой, связка журналов, это все забрали. А ящика, тем более на пятнадцать кило, не было.

Что делать? Глаза у проводников честные, ну и потом я не вижу – какой им смысл врать? Я на всякий случай записал их имена, узнал дату их следующего рейса и потом, так уже, для очистки совести прошел по всем вагонам. Никакого ящика я в этом поезде не нашел.

Я решил, что какая-то ошибка была в полученном мною сообщении. Скорее всего, перепутали дату прибытия, подумал я. На другой день, прямо с самого утра я сел звонить в Москву. Дозвонился до той самой девушки и рассказал про сложившуюся ситуацию. Попросил уточнений по поводу даты прибытия груза… Трубку взял мужик, тот самый, что приезжал для моего приема на работу. Он снова продиктовал все данные – номер поезда, вагона и дату прибытия. Все точно.

Я сижу, слушаю его, смотрю на свои записи и тут только вижу, что номер-то у меня получается другой, не фирменного поезда, не того, на котором привозили пакет. Вышло, что второй поезд – это действительно другой, проходящий. Просто в нем есть прицепной вагон, следующий до нашего города. И прибывает он на вокзал через двадцать минут после фирменного. Все это я выяснил уже после, по справочной.

– Какой же я балбес! – подумал я. – Как это все неаккуратно с моей стороны! Надо же было внимательно смотреть на записи!

Отдав дань эмоциям, я отодвинул их в сторону и снова поехал на станцию. С момента прибытия поезда прошло уже часов пятнадцать. Спросил, где находится депо проводников, мне показали. Здание это расположено на вокзальных задворках, в самой что ни на есть глухомани. Я зашел комнату в типа диспетчерской. Там сидели две тетки в железнодорожной форме и пили чай. Я объяснил им ситуацию и попросил подсказать, где сейчас найти этот вагон или проводников с него. Тетки сказали, что проводники ушли домой час назад, адресов они их не знают, а сам вагон сейчас в отстойнике, на уборке.

Я пошел искать этот вагон: плутал по путям не меньше получаса, спрашивал, где он может быть, у каждого встречного, но в конце концов нашел. В нем мыла полы старушка в синем халате. Она сказала, что проводники с этого вагона – мужчина и женщина – действительно привезли с собой какой-то ящик, что их никто не встретил, а потом бригадир поезда им за это еще и вставил по первое число. Потому что возить таким образом ничего нельзя, не положено. Клавдия, проводница, вся проревелась, бедная и прокляла все на свете, а потом они, уже сегодня, на своем горбу потащили этот растреклятый ящик, а куда – она не знает.

– Зачем же вы так делаете? – спросила старушка гневно в заключение и вернулась к мытью полов.

С одной стороны, конечно, я был раздосадован. Ящик и на этот раз ушел у меня, можно сказать, из-под носа. Мы с ним разминулись примерно на час. С другой стороны – я нашел хотя бы какие-то следы.

Окончание следует…

«Истоки», № 37 (299), 18 декабря 2002. С. 6-7