Вот так и живем. Письмо из деревни

Между нами темная ночь… Темный лес. И падающий снег… Уже лет десять, старый друг, как я вдали от тебя. Темно. Глухо. Дозвониться не могу. Телефонная связь – бестолкова связь в нашем ауле. Не дозвониться. Аппаратура на АТС устарела. Морально и физически. И никак не могут ее обновить… Или хотя бы капитально починить. Отремонтировать…

Ты живешь в городе, где двери с некоторых пор стали железными. И души людей – тоже. Вот и моя душа стала почти железной. Железной, ржавой, печальной. И никому нет дела ни до моей, ни до какой другой – моей не моей – посторонней, чужой печали, а то и до печали, до боли своих родных и близких. Хоть кричи. Но твой голос – словно глас вопиющего в пустыне. Особенно если у тебя пустые карманы. Пустой, голый стол. Пустая, одинокая лежанка…

А в ауле все по-прежнему, и во многом все так же «по Брежневу». Даже двери пока еще деревянные. Но железный ветер равнодушия из городов, из городских столиц, с вершин столичных телевышек, останкинских башен задувает и в них. И души сельчан тоже становятся железными. Или даже стальными. Сосед не заходит к соседу. Соседи не узнают друг друга. Не перекликаются через огороды. Не здороваются через улицы… Вот так и живем.

Телефоны не звонят. Письма не пишутся. Газеты, и то только некоторые, отражают лишь видимую часть айсберга нашей нынешней жизни. И этот айсберг плавает в океане безбрежного равнодушия. Безбрежной, бесконечной лжи.

Как ты думаешь, старый друг, может, и мы были равнодушными друг к другу? С самого начала нашей дружбы. Вот и я думаю… И часто вспоминаю такой же ночной снегопад… С небес падал холодный снег, но нам было тепло. Нас согревали общие взгляды на нашу жизнь. У нас были похожие духовные ценности и общие интересы. И я даже на миг не мог представить себе, что чужими вдруг станем мы. Память кружится и кружится. И снова падает снег. Темно и мертво в ауле моем. Глухо. Как говорится, жили вместе, а умирать приходится по одному. В одиночку…

…«Кому на Руси жить хорошо?» В царской, в советской… На этот давний вопрос нет и сегодня вразумительного ответа. Хорошо ли было жить крестьянам до революции семнадцатого года? В советское время четко отвечали – плохо! В годы перестройки был тоже четкий ответ на вопрос, как жили колхозники в советское время. Плохо! А теперь как живется в деревне? Робкую попытку ответа нашел я в статье «Кому на селе жить хорошо?» случайно попавшей мне в руки газеты «Уфимский меридиан» за 28.09.06 г. Если попадет и к тебе – поищи и ты.

За те годы, что я здесь, сменились три председателя колхоза. И трижды менялись названия самого здешнего колхоза. У меня, как ты знаешь, все же высшее образование, но не могу запомнить их. И как колхоз называется ныне, тоже не знаю. И что менялось после всех этих смен и переименований, неизвестно. И как теперь именуются труженики нашего села – крестьяне, колхозники, батраки – неизвестно. Дело даже не в том, что эти меняющиеся председатели не умеют или не желают работать, а в том, что они не знают, как работать в нынешних, новых, сегодняшних условиях.

Если при Советах был один магазин, то теперь целых три! Один из которых работает с утра до ночи. Круглосуточно. Без перерывов и выходных. Нет никаких очередей. Полки переполнены. Покупай что хочешь. Были бы только деньги. Улицы асфальтированы. Во многих домах газ. Газовое отопление. А в некоторых есть даже санузлы. Ватерклозеты. Живи, казалось бы, и радуйся! Ан нет.

В позапрошлом году покончили жизнь самоубийством семь человек. Все безработные – большинство в трудоспособном возрасте. Двадцатилетний безработный убил свою мать. Опомнившись, явился в милицию. С повинной. В этом году, под Новый год, одинокий мужчина сгорел вместе со своим домом. Остался один фундамент. Сгоревший болел эпилепсией. Весь аул знал об этом. Врачи тоже. Но пенсию так и не сумели ему оформить. Периодически возникают локальные вспышки венерических заболеваний, какими умудряются заболеть даже пенсионеры. Процветает повальное пьянство. Крепчает алкоголизм. Появились наркотики.

В деревне есть библиотека. Из периодики – два-три глянцевых журнала. С полуголыми звездами телеэкранов. Только посмотреть. Журналов для чтения, какие были раньше, нет. Читабельных газет тоже. Книги мыслящих, честных современных авторов вообще не доходят до деревенских читателей. А зимой в библиотеке даже уши мерзнут. Есть и сельский клуб. Как-то с каким-то концертом должны были приехать какие-то артисты. Не приехали. Или не доехали. Ждал часа полтора. Пока не замерзли уши… И побрел обратно. Домой. Восвояси.

Не помню, когда было в последний раз хотя бы подобие собрания сельчан. Может быть, я не слышал приглашений. АТС – устарела. Радиопроводку оборвали. Полное разобщение… В общем, есть правление колхоза, есть сельсовет, школа, больница… Чего еще? Но деревня явно стареет… И однозначно вымирает… В основном за счет стареющих пенсионеров. Молодежь уезжает в города. Другие – из тех, кто поздоровее – на заработки. Но агонии пока еще нет. И жизнь еще теплится.

Последние два-три года сельчане сажают картошку и держат скот в основном для себя. На продажу – невыгодно. Литр молока дешевле литра газировки. «Ножка Буша» дешевле двуногой отечественной курицы. Картошку, мясо, хлеб везут из-за границы. Так и живем. Или выживаем. Замыкаясь в себе. Теряя связь с друзьями и близкими. Не здороваясь с соседями. Равнодушные к происходящему вокруг нас. Чуждые друг другу…

И все же, старый друг, мы не должны быть чужими. Ибо мы не враги, хотя и разошлись во взглядах на нынешнюю жизнь. Не враги нам и те же заграничники – американцы, китайцы, арабы. Простые, как и мы, люди. Народ. Но есть те, кто хотят сделать нас врагами. И им выгодно наше равнодушие друг к другу. Наше отчуждение и разногласие. Они понимают, что от равнодушия и отчуждения до вражды и ненависти – один шаг. И уже сталкивают и разъединяют нас. И нас, и наших старых друзей. Прежних соседей. И уже разъединили бывшие советские и просоветские народы. Настроили против нас грузин и украинцев. Болгар, венгров, прибалтов. Раздробили Чехословакию, Югославию, Афганистан, Ирак… Кто следующий?

Вот и тоскливо мне в ауле моем. Темно. Тихо. Холодно. Лишь иногда вдруг дружно залают, загремят железными цепями потревоженные кем-то собаки. И подумаешь вдруг: неужели мы хуже цепных собак?