Эндекс-еда. Часть вторая

Дармштадская почувствовала, что, пожалуй, переборщила со своим нарядом а-ля Красотка, но теперь, поддавшись какой-то мстительной эйфории, решила оставить сексуальное белье и ботфорты, хотя в последних явно было неудобно далеко идти.

Она тут же при Глебе натянула на себя мини-юбку и блузку, а потом, показательно морщась и кривляясь, облачилась поверх них в ярко-желтую экипировку, состоявшую из ярко-желтого плаща и такого же цыплячьего цвета огромную сумку-ранец, в которую, при желании, наверное, можно было поместить восьмилетнего ребенка.

– Ну все, хватит болтовни. Куда идти нужно? Где эта ваша сраная точка находится?

Однако Глеб не поддался на провокацию, в результате чего уже через полчаса Дармштадская проклинала свое упрямство, находясь по указанному адресу.

Вроде бы обычный ресторан суши с подходящим названием «Чуф-Камуй» на Цюрупа. Черная стойка бара с разложенным на нем меню сетов, лапши и супов-мисо. Юлия любила азиатскую кухню, особенно была без ума от сладковатого соуса терияки и пасты из разноцветной икры летучей рыбы. Кроме того, она ценила восток за мудрость, глубину и мечтала побывать в Шанхае или в Гонконге. Но этот «Чуф-Камуй» показался ей очень странным местом. Ирреальным. К уже знакомым карамельным запахам здесь примешивался тонкий, но ощутимый запах… речной тины. Как будто она попала на стихийный рынок, где торговки раскладывали на ящиках свежевыловленных окуней, щук и карпов.

Девушка уже думала о том, чтобы избавиться от нелепого ярко-желтого дождевика и, сложив его в ранец, отправиться восвояси, когда появился администратор. Он уставился на нее сверлящим взглядом. Дармштадской стало еще неприятнее. Администратор с узким красноватым лицом, длинными рыжими усиками и маленькими черными глазками показался ей похожим на вставшего за стойкой рака. Наконец мужчина изрек:

– Новенькая? Отлично. Знаете два наших главных правила?

– Да… – запинаясь, ответила Юлия, загипнотизированная взглядом администратора. – Во-первых, целостность упаковки контейнеров не разрушать. Во-вторых, передвигаться по городу быстро, в строго отведенные временные интервалы.

Мужчина за стойкой удовлетворенно кивнул.

– Умничка! На сегодня у вас три заказа. Центр, Проспект, Черниковка. Справитесь?

Хотя Дармштадская не имела абсолютно никакого опыта работы в «Яндекс-еде», ей показалось подобное предложение более чем странным. Что это за логистика у них такая? Всего три назначенных заказа, да еще в разных концах города? Разве так работают? Но стоило только Юлии представить ухмыляющуюся довольную рожу Глеба с написанным на лбу «ну я же говорил, что не справишься!», как все сомнения мгновенно отпали.

И вот Дармштадская в своем вдвойне нелепом наряде уже пробиралась какими-то задворками. Впрочем, задворки в Уфе могут начаться практически сразу за главной, сто раз вылизанной, улицей Ленина. Или даже стоит уйти с красной линии на изнаночную сторону домов. Тут тебе и полуразвалившиеся деревянные домики, и странный народ, состоящий из крикливых теток в байковых халатах, имеющих обыкновение развешивать сырое белье, где попало. Но хорошо, что сейчас было лето. Бывшая помощница нотариуса даже сбавила шаг, позабыв о тяжести оттягивающего спину огромного желтого ранца с крупной черной надписью за спиной. Как она, оказывается, давно не гуляла по городу, зная только один маршрут: квартира на Первомайской – нотариальная контора Ангелины Сергеевны Богуславкой на Школе МВД.

Основательно отвыкнув от посещения центра города, Юлия немного заплутала в районе Витаминки. Но, в конце концов, вышла к естественному ориентиру Дому смерти – заброшенной недостроенной многоэтажке из красного кирпича, облюбованной наркоманами и самоубийцами. Сначала дом планировали под расселение инвалидов. Потом выяснилось, что строители «забыли» подключить здание к городским коммуникациям. На руководство фирмы было заведено уголовное дело. Деньги с инвалидов-то были взяты. Но жуликов давно след простыл. Жуткое место успело обрасти легендами. В апреле здесь покончила с собой студентка кооперативного техникума. Сложила вещи на девятом этаже и прыгнула в шахту лифта. Причины, толкнувшие девушку на отчаянный поступок, остались невыясненными.

Дом смерти был не единственным инфернальным местом. Рядом с ним чернела старая голубятня. Когда-то она принадлежала безобидному старичку, призеру многочисленных союзных и международных выставок. Но однажды хозяин обнаружил своих белоснежных красавцев выпотрошенными. А поскольку дверь голубятни осталась нетронутой, в расследовании было отказано. Старичок слетел с катушек, пополнив ряды сумасшедших с улицы Кирова.

Внимание Дармштадской привлекли граффити, покрывающие забор из бетонных панелей. Впрочем, уличным художникам одного забора оказалось мало. Их полотнами стали гаражи и трансформаторная будка. Постепенно безобидные и даже глуповатые акриловые фрески сменились изображениями жутких монстров. Чем дальше, тем больше возрастало мастерство безвестных гениев. Теперь Юлия уже не просто присматривалась, а жадно изучала распахнувшийся перед ней мир стрит-арта.

И вдруг она остановилась как вкопанная перед перечеркнутым двумя красными линиями человеком с головой ящера. Надпись под изображением гласила:

Служба по отслеживанию и уничтожению внеземных пришельцев в Уфе. Звонить по телефону 89659276835.

Разносчица еды хмыкнула. В чувстве юмора анонимным гениям нельзя было отказать. А рептилоид и вправду вышел как живой.

Наконец искомый дом, окруженный чуть не кованой оградой, и будкой охранника на входе, был найден. Едва увидев девушку с огромным желтым ранцем, сторож приветливо кивнул и нажал кнопку автоматической калитки.

Очутившись внутри, Дармштадская только сглотнула от зависти. Идеально ровный асфальт, подземный паркинг, аккуратные подъезды с декоративными скульптурами нимф и туями в горшках… как все было непохоже на вид черниковского двора с вечной лужей прямо посередине проезжей части!

Окончательно Юлию добили консьерж и вазоны с цветами и ковровыми дорожками в подъезде. Все стало окончательно сказкой, когда дверь разносчице еды открыл Владислав Мирзоев. Он был удивлен не меньше Дармштадской.

– А я думал, ты юристом работаешь… – не удержался хозяин квартиры от язвительного замечания.

Девушка, сразу устремив глаза в пол, стала стягивать ранец.

– Ваш заказ…

Тут Владислав засуетился.

– Ой, извини, не хотел обидеть. С языка сорвалось. Не ожидал, правда. Это же какое-то удивительное совпадение! Проходи пока, я наличные поищу. Думал, парень придет. Глеб. Он обычно…

Юлия поспешно переступила порог. Вообще-то она всегда хотела посмотреть, как живет богатенький Буратино. Зря она это сделала. Ее собственная однушка на Первомайской, которую Юлия считала после проведенного косметического ремонта вполне приличным жильем, показалась какой-то лисьей норой.

Пока Мирзоев искал деньги, девушка с самым беззастенчивым видом пялилась на мраморные полы и, вырубленные будто в подводном гроте, проемы комнатных дверей. В холле ее привлек большой террариум, над которым порхали невероятно красивые бабочки. Гостья даже думать забыла, что это очень странно, какие-то наличные за заказ. Обычно в «Яндекс-еде» вся оплата идет он-лайн.

– Ого! – только и вырвалось у Юлии.

– Синие морфо, Кайзер-и-Хинд и Химера. Очень редкие виды тропических бабочек из Южной Америки, предгорий Гималаев и Новой Гвинеи.

Девушка даже позабыла снять обувь (скорее под впечатлением от бабочек, нежели из желания отомстить хозяину за испытанное унижение), стуча платформами, прошла прямо к террариуму.

– А зачем там вода и лампочки? Ящерицы ведь не настоящие! – ткнула она в два застывших муляжа земноводных с неподвижными глазами.

– Это василиски! – хохотнул Владислав, вынимая платиновую карточку. – Вот увидишь, как они еще задвигаются, когда я их кормить начну личинками.

– Те самые, которые одним взглядом могут превратить в камень?

– Это сказки, – хмыкнул молодой человек. – Нет, те самые, которые по воде могут быстро бегать, как водомерки.

– Но они не двигаются!

– Просто берегут энергию.

Юлия взялась за сумку.

– Ох, прости, я тут наследила.

– Не бери в голову! – царственно отмахнулся Мирзоев. – Придет горничная и уберет.

Дармштадская только сейчас обратила внимание, что, несмотря на домашнюю обстановку, Владислав встретил ее в прекрасном сером костюме-двойке с галстуком. Костюм сидел на молодом человеке безукоризненно, так как будто был вылеплен вокруг его торса. Вероятно, это была одна из моделей, сшитых вручную лондонскими портными. В своем желтом дождевике, надетом прямо на китайские футболку и мини-юбку из дешевого искусственного шелка, девушка ощутила себя жалкой бомжихой.

Онемевшей рукой Юлия достала контейнеры с едой за номером 1, а потом, получив деньги, заспешила по следующему адресу. Владислав не стал ее задерживать, только сказал на прощание:

– Ну вот, теперь ты знаешь, где я живу. Мне остается совершить ответный визит вежливости. Заскочу к вам на следующей неделе в контору.

Дармштадская хотела сначала кивнуть, представляя разочарование Мирзоева, когда он уткнется в запертую дверь нотариуса, но потом ее губы как-то сами произнесли:

– Нет, я больше там не работаю. Меня уволили!

Владислав вскинул брови:

– Вот как? А что случилось?

– Долго объяснять. На нас в суд одна коза подала, а судья при этом оказалась с ней связана.

Мирзоев закатил глаза и принялся… отчитывать гостью:

– Мать моя, да ты что повелась на такую лажу! Чтобы нотариальная контора обанкротилась? На всю Россию, наверное, подобных случаев раз-два и обчелся. Да там такие деньги крутятся, а все эти нотариусы и судьи одним миром мазаны. Это же классическое фиктивное банкротство. А от тебя просто твоя Ангелина Сергеевна тупо избавилась. В общем, если хочешь, я прямо сейчас ей позвоню и…

Юлия испытала сильнейший приступ искушения. Но обида на Глеба не только не прошла, а усилилась и сейчас жгла, как открытая рана.

– Спасибо, но я как-нибудь сама попробую справиться с ситуацией.

…Выходя на улицу, Юлия еще долго не могла отдышаться от смеси унижения, зависти и, одновременно, удовлетворения. А почему она решила, что Мирзоев ей не подходит? Девушка даже зажмурилась, представив себя в роскошных апартаментах. Внезапная страсть настигает их прямо на пороге квартиры с мраморным полом. Ловкие руки Владислава быстро избавляют ее от верхней одежды, оставляя в распутном кружевном наряде. Губы их сливаются. Пальцы молодого человека нагло мнут груди, попу… И так вместе, как сцепившиеся, они оказываются в спальне… А потом, после восьмичасового сексуального марафона, они собираются и едут развеяться в закрытый для простых смертных ночной клуб на каком-нибудь «Ламборджини», «Бугати» или даже «Майбахе»!

Дармштадская тут же подумала о синем велосипеде Глеба, на котором ее кавалер собирался в ближайшие выходные отправиться в Жуково к другу копать картошку, и ее пробило на истерический смех. В Глебе не было ровно ничего кроме смазливого личика и молодого, еще не раздувшегося от пива, жилистого тела.

Эти размышления позволили Юлии преодолеть пешком сразу несколько кварталов. И только доходя до «Огней» девушка сообразила, что ноги у нее отваливаются. Она пожалела о том, что из упрямства решила не заезжать за своей «Маздой» в автосервис. Наверное, хотела доказать, что жалобы Глеба на то, что он дико устает от велосипедных разъездов по городу, чистой воды выдумка, чтобы оправдать свою никчемность.

Но, даже доехав до «Бульвара Славы», Дармштадская столкнулась с тем, что заказчик живет далеко от красной линии. Ей пришлось пилить в гущу тесно приткнутых друг к другу хрущевок на Российскую, проходить какие-то тенистые дворы, заросшие густыми темно-зелеными ясенями. Это была, конечно, еще не Черниковка, а самая что ни на есть цитадель уфимского среднего класса.

Продолжение следует…