Дарина из ниоткуда. Часть первая

Денис Червяков, уфимский поэт, знал, что сборища местных литераторов меньше всего походят на писательские встречи в американских фильмах. Взять тот же «Руби Спаркс». Герой кинокартины, молодой парень Кэлвин, несмотря на свой юный возраст – успешный автор книг. Его приглашают на пресс-конференции, возятся с ним. Его окружают красивые девушки модельной внешности. Кэлвин даже тяготится тем, что барышни встречаются с ним исключительно из-за его таланта…

Но нынешняя вечеринка была до крайности унылой. Начать с того, что ее звездой был вовсе не Денис, а сразу тридцать хороших местных поэтов возрастом до тридцатника, собравшихся в оборудованном под культурный центр подвале дома на проспекте Октября. Презентуемый тощий сборник стихов «Уфимские каннибалы» с изображением памятника Салавату Юлаеву и мечетью Тюльпан на обложке гордо стоял на подиуме, освещенный софитами. Сборник был издан за счет каких-то махинаций с использованием средств местного бюджета. Разумеется, ни о каком коммерческом успехе говорить не приходилось.

Виновники торжества ждали своей очереди, чтобы прочитать по стихотворению перед публикой, сгрудившись возле микрофона. По рукам ходили пластиковые стаканчики с дешевым вином из тетрапаков. Народ, вальяжно перемещаясь по арт-подвалу с покрашенными разноцветной краской трубами, хрустел чипсами и, в общем-то, мало прислушивался к тому, что говорила ведущая Клара Непомочук: маленькая девушка, похожая на забавного медвежонка с кудрявой челкой и большими глазами под линзами круглых очков.

– Тридцать хороших поэтов. Мало это или много для нашего миллионного провинциального мегаполиса? Наверное, в самый раз, чтобы удержать его от падения в бессмысленность бытия. Стихи, вошедшие в сборник, могут нравиться или нет, но это, безусловно, поэзия без скидок на возраст…

Не дослушав, что скажет Клара, Червяков прошел в небольшую комнату, куда набились противники официальных мероприятий во главе с бородатым Владом Карпинским, гражданским мужем составительницы сборника. Кто-то терзал гитару, кто-то пил водку. Влад, прищурившись, курил.

Обласканный местной критикой графоман Шрек Рабинович, действительно напоминающий мультяшный персонаж, вдруг взвизгнул:

– Мы, молодежь, протестуем!

Влад Карпинский, вежливо осведомился:

– Против чего, молодое дарование?

Шрек Рабинович думал недолго.

– Против… против всего!

Почувствовав приступ настоящего небытия, Денис вернулся в помещение, где проходила презентация сборника.

Клара запыхтела, придвигая микрофон ближе.

…– Некоторые тут возмущались по поводу отбора стихов в сборник, но мы не богадельня. Все графоманы давно и прочно прописались в одном литературном кружке «Туфля», о котором мы не будем говорить. А пока мы ждем нашу гостью из Москвы и Санкт-Петербурга Ирину Графову, кураторку проекта «Поэтическое небо России», критический журнал «Затекст» в сотрудничестве с журналом «Забельские записки», рад представить вам первую авторку сборника Марию Ивлеву…

К публике вышла миниатюрная девушка с симпатичным личиком-сердечком, как на картинке, но, увы, кривыми ногами и с выражением продекламировала:

Не нужны вы мне, мужчины,

Я плюю на вас! Пошли вы!

Нет, Червяков был невысокого мнения о собственной внешности. Типичный хипстер-хикимори. Двадцати семи лет. Острый нос, близорукие серые глаза, вечно взлохмаченные рыжеватые вихры на голове, упорно не поддающиеся расческе. Но тут он не мог сдержаться:

– Простите, нет такого слова в русском языке – авторка. И не кураторка, а кураторша.

Клара и Мария, переглянувшись, набросились на молодого человека с двух сторон:

– Бездарностям никто слова не давал!

– Может быть, в вашем словаре нет, зато есть в моем!

Напрасно Денис попытался воззвать к элементарному здравому смыслу:

– Суффикс -ка в русском языке придает слову ироническое звучание. Например, секретутка.

Лучше бы он не говорил. Тут такое началось…

– Мужской шовинист!

– Ха, а слово стажерка или журналистка, по-твоему, тоже звучит иронично?!

Впрочем, презентацию нельзя было назвать сборищем одних безумных феминисток. Сразу после Марии выступил Марсель Мирсаитов. Выскочив к слушателям в разорванной, заляпанной краской, майке, он заверещал:

Булки черствых девах

Он в съемной квартире полощет!

Маршал Жуков тебя

Гадюку не хочет!

На этот раз Денис возмутился уже стихами:

– Причем здесь маршал Жуков? И какую гадюку он не хочет?!

Окончательный приговор вынесла та же Клара Непомочук:

– Народ, так и быть, почитайте стихи этого фрика! Господину Червякову я бы пожелала не писать о выдуманных горячечным воображением длинноногих блондинках, а реального воплощения своих сексуальных желаний, тогда, может быть, и поэзией заниматься не придется.

*  *  *

…В общем, наутро, когда Червяков открыл окно мансарды, душ из дождевой воды окатил распечатанный на принтере сборник стихов «Придуманная подруга».

Молодой человек, вспомнив вчерашнюю сценку, с омерзением посмотрел на обложку своего детища. Вот герой фильма, дабы обрести потерянное вдохновение, создал в своем воображении музу Руби Спаркс. Он поступил точно так же, но до сих пор муза не соизволила материализоваться. Конечно, какая фантастика, тем более в Уфе!

Хотя мансарда в модернизированной хрущобе напротив кинотеатра «Искра» располагалась в географическом центре города, поэт мечтал вовсе не о том, чтобы каждый вечер водить к себе дам, читать им стихи и варить пунш из кислых яблок. Нет, его муза была совсем другой…

Каждое утро, раскрывая окно, Червяков читал свои вирши. Шустрые воробьи вертели клювами, словно прислушиваясь к звукам новейшей поэзии, но, на самом деле, их больше привлекала подвешенная под карнизом кормушка из-под молочного тетрапака. Мало того, что стихи из «Придуманной подруги» не удостоились публикации в «Уфимских каннибалах», Денис имел все основания полагать, что здесь не обошлось без интриг Клары.

Однако поэт больше всего сожалел не о том, что не смог защитить чистоту русского языка от покушений местных фемин, а о том, что его в буквальном смысле выставили перед самым приездом столичной гостьи. А ведь Денис возлагал такие надежды на эту встречу, мечтая показать кураторше проекта «Поэтическое небо России» хотя бы одно свое стихотворение!

Раздался звонок. Червяков вспомнил, что просил знакомого компьютерного мастера заглянуть в обед, чтобы переустановить «Виндос» на ноутбуке. Открывая дверь, он вдруг с ужасом вспомнил, что на нем только красные плавки с надписью «Добро пожаловать» и, повернувшись задом к вошедшему, побежал одеваться.

– Извините, мне очень неудобно… – услышал поэт за спиной, едва успев натянуть трико, нежный голосок.

«Вот и глюки начались», – подумал Червяков. Но усмешка сошла с его губ, когда он, обернувшись, увидел на пороге мансарды девушку в коротеньких синих шортиках и белом топе. Как ни странно, но лицо незнакомки показалось Денису очень знакомым. Только вот он не мог припомнить, где видел его.

Поэт взъерошил вихры с застрявшими в них перьями от подушки и резко вдавил в переносицу дужку очков. Но прекрасная гостья не расплылась в воздухе, не исчезла, не превратилась в какую-нибудь противную бабку-соседку.

– У меня в кухне кран течет, я звонила в аварийку, но они уже два часа едут.

Через десять минут прокладка кухонного крана в квартире на пятом этаже заняла положенное место. Девушка, рассыпаясь в благодарностях, пригласила своего спасителя на чай.

Червяков, радуясь тому, что хоть одна сторона его талантов получила признание, набрался наглости и сказал:

– Я вообще-то с утра еще не ел ничего.

Девушка, сверкая загорелыми коленками, засуетилась.

– Конечно. У меня гуляш. Будете?

– Да, кстати, можем на «ты». Денис.

– А меня зовут Дарина.

Червяков чуть не захлебнулся слюной, когда девушка полезла в холодильник, чтобы достать гуляш. Ее и без того короткие шорты, из-под бахромы которых проглядывало загорелое начало ягодиц, натянулись так, что вот-вот были готовы лопнуть.

В уме сами собой всплыли строчки из первого стихотворения сборника:

Дарина, ты открыла для меня начос с сыром.

Помнишь, как ты сказала,

Что хочешь пойти на «Трансформеры-2»?

На Червякова снова напала задумчивость. Он стал наблюдать за Дариной, возившейся с духовкой. Однако откуда она свалилась вообще? Почему до сих пор они ни разу не сталкивались в подъезде? Почему же, черт возьми, ее лицо кажется таким знакомым?! Девушка могла въехать недавно или…

Тут взгляд Дениса буквально был прикован к магнитикам на дверце холодильника с названиями российских городов: Каменск-Уральский, Бугуруслан, Самара, Екатеринбург. Прямо как в его другом стихотворении:

Дарина, эти магнитики я привожу для тебя.

Зачем нам заграница, когда на карте России так много мест!

Что если чудеса случаются? Что если плод его фантазий ожил? Что-то, кажется, в «Солярисе» похожее было. Мысли материальны…

Червяков мотнул головой, отгоняя нелепую мысль. Денис знал, что фрикачество не доведет его до добра. Но не думал, что это произойдет так скоро.

– Ты с чем любишь начос? – спросил, все больше впадая в странную задумчивость, поэт.

Дарина включила духовку.

– С сыром!

Молодой человек раскрыл рот и шумно вздохнул.

– А кино твое любимое?!

– «Трансформеры»! Скоро будет третья часть, – прощебетала девушка, не давая Червякову опомниться: – Сейчас, правда, «Искру» закрыли, но гораздо лучше смотреть фильм на планшете с молодым человеком на диване, а потом, как бы нечаянно попасть совсем не на тот сайт с фильмами… Ну, ты, понимаешь? Вообще, я обожаю фантастику про космос, роботов, компьютерные игры. И еще мне нравится обычное пиво, без всяких добавок и снеки с чесноком. Плевать, что потом надо будет на улицу выходить. Я с собой никого целоваться не заставляю.

Червяков сморгнул. Похоже, это все ему снится! Разве такие девушки существуют в природе?!

 Окончание следует…