Генеральный план. Часть первая

ГОРОД

Медный город

 

«Из-за ошибок строителей Франция потеряла больше, чем за всю Вторую Мировую войну».

Генерал Шарль де Голль

 

«Борьба за красивый город – это борьба за красивых людей».

Иван Шамякин. «Атланты и кариатиды»

От автора

Архитектура – одно из самых ответственных занятий на Земле, поскольку оно предполагает создание таких условий, при которых тысячи, десятки и сотни тысяч, даже миллионы людей, проживающих в городах, могли бы жить, не мешая друг другу. Это предполагает, что необходимо строить магазины, дворцы культуры, бани, образовательные учреждения, вокзалы, даже высаживать деревья в таких местах и таким образом, чтобы горожане чувствовали себя хорошо и привольно, чтобы ничто не портило им настроения.

Я начал понимать всю сложность строительства города только когда мой брат – архитектор по образованию и призванию, стал делиться со мной своими мыслями, переживаниями, случаями из жизни. Именно тогда я стал смотреть другими глазами на каждую улицу, дом, каждый уголок города.

О том, как создаются города, о сложной судьбе архитекторов я бы и хотел рассказать в этой книге.

 

Заслуженная награда

Большой зал Дома Республики. В большом помещении светло, как днем. Заняты практически все кресла, затянутые плотным красным сукном. Повсюду нарядные, хорошо одетые люди. Тем не менее в зале прохладно – на потолке неторопливо, торжественно вращаются вентиляторы.

Едва Газиз Алтынгужин уселся в пустое кресло во втором ряду, как в зале появился президент со своими помощниками. На столе перед ними горой – коробочки с орденами, дипломы, чуть в стороне – букеты цветов.

Зазвучали имена. Первыми награждали тех, кто был удостоен российских наград.

– Главный архитектор нашей столицы удостоен звания «заслуженный архитектор Российской         Федерации»! – услышал Газиз свое имя.

Прикрывший глаза от обилия впечатлений, он и сам не заметил, как вскочил и чуть ли не выбежал вперед.

– Ну, скажи пару слов, – улыбнулся президент, пожав ему руку. – Можешь по-башкирски, если что.

Пробормотав слова благодарности, услыхав, словно во сне, президентское «спасибо», он пробрался на свое место и, ошеломленный, сел и погрузился в свои мысли. Хотя он всю жизнь был архитектором, у него и в мыслях не было заняться строительством целого города. Откуда же им было взяться, если его отец покойный выше пастуха не поднялся? Чуть школьные оценки Газиза начинали взбрыкивать, он говорил: «Вон моя хворостина, пойдешь коров пасти!» А потом и говорить стало некому – скончался отец, как раз к тому времени, когда его меньшой сын закончил четыре класса. В те времена, слава Аллаху, детей из таких семей высылали учиться в интернаты. Вот и Газиз попал в такой же – и сам сыт, и одежка какая-то есть, и место, где переночевать имеется.

– Эх, мне бы это звание-награду лет двадцать назад получить, а не в пятьдесят! – думал Газиз. – Были же времена, не то что наград, – доброго слова не слышал! Только орали да по рукам били. И все равно старался я в Город все свои силы вложить, все свое знание да умение, на указания сверху – строить быстро и дешево – не поддавался. Каждой семье отдельную квартиру к 2000 новому году, говоришь? Горбач и сам понимал, что это фантастика. Однако – даешь, и все тут! Вот и строили дома вопреки проекту, а возразить только попробуй, за спиной вот такой кулак маячит, не поспоришь. Каждому хочется Город по-своему выстроить.

В зале награждение шло своим чередом, а Газиз все вспоминал прошедшие годы – учеба в интернате, московская жизнь, строительство Города… Двадцать лет жизни промелькнули у него перед глазами…

 

Кружными дорогами

То, что Газиз Алтынгужин способен к рисованию – это открылось еще в школе, когда он только начал ходить в кружок под руководством учителя Хасана Аминева. Радостное это было открытие, но и хлопот оно доставило тоже. Все теперь повалилось ему на плечи – классную стенгазету оформляй, транспаранты на демонстрацию пиши, приветственные лозунги к приезду гостей интерната на длинных холстах выводи аршинными буквами. Было время, хотел бросить кружок, а с ним и рисование, да куда там – кто бы отпустил бесплатного работничка. Если уж вызнали, что руки у него золотые, в покое все равно бы не оставили, ведь слава о нем уже разлетелась во все стороны. К тому же после того, как прознал о его умении классный наставник, капитан в отставке Ринат Тимербаевич – это было и вовсе невозможно. В его голове одна мысль: наш класс – передовой, наш класс все время впереди, все школьные вымпелы – наши! Даже стенгазета классная и та должна быть передовой!

Близился Новый год. Раян Тимербаевич вызвал к себе редактора стенгазеты Расилю, ответственного секретаря Зилю и художника Газиза. Непререкаемым, командирским голосом он, словно отдавая приказ, сказал:

– Наша газета должна занять первое место по школе. Смотрите у меня! Все зависит от вас, особенно оформление. Ответственность лежит на вас!

Тут он весьма строго посмотрел на Газиза.

Делать было нечего. До нового года оставалась неделя. Три «ответственных» школьника собрались в классе. Тоскливее всех приходилось Газизу. Ну нет у него никакого желания делать эту газету. Зевает, корчит рожи, в общем, всячески демонстрирует свое недовольство.

Девочки расстелили пред ним огромный лист ватмана, акварельные краски выставили, принесли банку воды, даже карандаш зачем-то очинили. А Газиз, все зевая да ерепенясь, наконец опрокинул эту банку с водой. Сонное состояние как рукой сняло.

– Что вы мне пустой лист суете, – возмущенно сказал он подругам по несчастью. – Сначала все статьи напишите, а потом я их разукрашу как надо.

– Нет, так нельзя. – Строго сказала ему Расиля. – Ты сперва напиши заглавие газеты, поздравление с Новым годом, елку, Деда Мороза, если поместится, нарисуй!

– Да бросьте вы! – Взвился Газиз. – Я этого Деда Мороза прямо уже ненавижу! Дайте идею, что рисовать!

Вот так хотел он увильнуть от дела. Но девчонки оказались не лыком шиты.

– Нравится – не нравится, рисуй Деда Мороза и Снегурочку. Это же символика!

– Ну вот, наши, что сказать – протянул уже не так энергично Газиз. – Это же трафарет – все это рисуют! Опять мешок с подарками рисовать? Да ни за что!

Вдоволь напрепиравшись с одноклассницами, Газиз схватил кисточку, смешал краски и в одном из углов нарисовал несколько веток ели. Дал зеленый фон, уронил снежинок, затем быстро написал заглавие, не забыл добавить, что газета 5 «А» класса.

– Вот, вот, молодец – засмотрелась на его работу Зиля, а Расиля, ни слова не говоря, погладила его по голове.

– А что, никакой передовицы не будет, что ли? – взялся за свое приободренный Газиз.

– Будет. Будет! – обрадовано взметнулась Зиля. – Я про нашу Дилару Газизовну напишу. Она в школе самый лучший учитель и воспитатель, я ее с новым годом и поздравляю.

– А если другие учителя обидятся?

– Ничего. Не обидятся. Они же не дети. К тому же это газета нашего класса. Кого хотим – того и хвалим!

Только поздней ночью они добрались до общежития. Дежурная открыла им дверь, ругая на чем свет стоит.

– Ходите тут по ночам черт знает где! Завтра же директору напишу докладную!

Газиз положил стенгазету на стол, не спеша развернул.

– Вота, апай, посмотрите, пожалуйста. Как получилось?

Голос у дежурной сразу же помягчел.

– Нормально получилось, молодцы! – сказала она уже деловым тоном. – Красиво, со вкусом сделано!

– Мы же из 5 «А», тимербаевцы!

Газиз выпятил грудь, улыбнулся во все лицо. Девчонки похвалу приняли сдержанно.

– Что это там Тимербаевич любит говорить?

– Капитан тоже будет доволен!

– В содержание, апай, тоже гляньте, – робко вставила Расиля.

– Это уж вы сами знаете – улыбнулась воспитательница. – Вы же у нас грамотеи!

В общем, хотя нести воз художника было не так легко, Газиз не бросил кружок рисования. Вдруг он понял, что это место, где он и душой отдыхает, и учится чему-то. Хасан-агай учил не как на уроке – тут можно было ходить, спрашивать, разговаривать, самому что-то говорить.

В конце занятия Хасан-агай собрал рисунки и стал высказывать о них свое мнение. Делал он это не часто, но если уж начинал – то держись.

Рисунки Газиза он рассматривал особенно долго, потом сказал:

– Алтынгужин, ты, наверное, станешь архитектором. Пропорции чувствуешь, тяга к черчению имеется. Как у тебя с математикой?

– Нормально, – буркнул польщенный Газиз.

– Да, сынок, такое у меня сложилось мнение. А вот Исянгулов скорее всего будет художником. В его работах видна тональность, она берет верх. Вот посмотрите – как он вырисовывает тени, как умеет показать игру света.

После этого заседания кружка два друга Рами и Газиз вышли окрыленными. У Газиза в голове, как в котле с супом, кружатся один проект за другим! Первым делом он стал мечтать о том, как в своей родной деревне построит начальную школу. Чтобы классы были широкими, просторными, светлыми. Чтобы спортзал был непременно, а по углам в коридорах стояли живые цветы. Чтобы школа утопала в мраморе, чтобы не сам, так односельчане, их дети учились посреди вот такого великолепия – думал Газиз. Воображение подсказывало ему разместить на втором этаже краеведческий музей, фельдшерский пункт, детский садик. Чтобы школа сама устояла посреди большого сада, где цвела сирень, липы росли, березы шумели…

Размечтавшись, Газиз даже сделал приблизительный чертеж такой школы, да только что-то ему не понравилось, он разорвал бумаги на клочки.

 

Учитель Раян Тимербаевич на своем стоял крепко – чтобы его класс был самым передовым в школе. Как идти к первому месту – дорог он не выбирал. Он не привык быть в отстающих, его солдаты, когда он служил в армии, тоже показывали пример остальным.

– Газиз, у тебя две тройки. Немедленно исправляй на четверки, а потом и на пятерки, – безапелляционно завил он. – Мы должны завоевать полугодовой вымплел по школе! Вот! Делай что хочешь, но делай! Нечего тут бездельничать на государственных хлебах, зря переводить продукт! Хватит!

Скоро Новый год. Навестить Газиза приехал старший брат. И его не оставил в покое настырный Раян Тимербаевич, не дает возможности поговорить, а наоборот, позорит перед родней.

– Газиз парень толковый. Только лентяй! Что делать?

И только когда растерянный Газиз, не в силах сказать ни слова, проронил две слезинки из глаз, учитель сжалился над ним, замолчал. Но уходить не собирается, торчит рядом, как штык. Наконец два брата догадались, сами ушли на второй этаж – мол, экскурсию провести по интернату.

Вот так Раян Тимербаевич гнался за вымпелами да призами, а классная руководительница Дилара Газизовна занималась с ребятами чуть ли не до ночи, рассказывала об искусстве, советовала, какие книжки читать, чуть ли не каждую неделю водила в музей имени Нестерова, на разные выставки, один раз даже выбралась с ними на концерт симфонической музыки. Вот так, без никаких грамот, знаний и умений ребята росли словно сами собой. Наконец Имя Паганини стало для них родным. За такие успехи учительница на свои деньги покупала ребятам мороженое. Так и прошли годы учебы в интернате – то в погоне за вымпелами, то за знаниями.

Хасан-агай готовил Газиза с еще одним парнем к поступлению в институт архитектуры. Будущие студенты вот-вот должны были отправиться в Москву. Но как это всегда бывает, неожиданно пришли дурные вести. Оказалось, что инспектор министерства просвещения отправил на это целевое место своего племянника. Что же делать Газизу? Ехать без направления как-то страшновато, вероятность, что не поступишь почти стопроцентная.

Газиз даже поплакал в укромном месте от такой несправедливости. В голове стали вертеться мысли – вот был бы мой брат большим начальником… А учитель Хасан Аминев от гнева был просто готов разорваться – пропадет место, выделенное республике, тот парень даже горшка толком нарисовать не может, он узнавал. Все же он постарался помочь Газизу. А Газиз подал документы в нефтяной, начал сдавать экзамены. Живет он в у себя в интернате, его комрят, как своего. Вокруг все свои. Сдает он математику, физику, рисунок. Русский язык – сочинение. За неделю прошел это испытание, деканат вынес свой вердикт – принят!

И вот когда он уже думал, что все тревоги позади, на горизонте появился его старший брат Зиннат. Он нашел Газиза в спортзале, гоняющим мяч с друзьями.

– Давай собирайся, в Москву поедешь. – сказал он торопливым голосом. – Мне звонили из министерства просвещения.

– Не поеду. – Начал артачиться Газиз.

– Так нельзя, – мягко, но настойчиво сказал Зиннат-агай. – Место пропадет, а ты же мечтал там учиться.

– Там же кто-то поехал… – продолжил обидчивым тоном Газиз.

– Он срезался на рисунке, двойку получил. Теперь ему ворота закрыты. Давай, не обижайся, езжай. Я и матери уже сообщил.

– Ну и что? Еще позвонишь, скажешь. Да и денег у меня нет.

– Ладно, дам я тебе на дорогу, только езжай. – Сказал старший брат.

Тут появился директор интерната. Очки блестят, в руках какая-то бумага. И ему позвонили из министерства просвещения. Вот так вдвоем и уговорили они Газиза, переломили его настрой. На следующее утро он забрал документы из нефтяного, сел на московский поезд и через два дня прислал телеграмму матери и брату. В ней было только одно слово: поступил.

Перевод Айдара Хусаинова

Продолжение следует…