Ринат Юнусов. Невостребованная оферта. Часть вторая

Прощание с другом

Мне позвонили, я пришёл к нему на квартиру. Он лежал на пороге ванной комнаты, и было понятно, что он встал утром, пошёл умываться и его долбануло. Он лежал с таким огромным недоумением на лице, он так и не понял, что случилось, почему он, такой нежный и добрый, теперь лежит беспомощный на полу и вокруг ходят люди.

Потом я узнал, что у него болели зубы, он пил горстями анальгин недели три вместо того, чтобы пойти к врачу. Разумеется, он запивал это боярышником, такой настойкой спиртовой. Эти бутылочки валялись у него по всей квартире. Вот сердце и не выдержало.

Был снежный день, гроб с его телом положили на табуретки, пришли его друзья, масса людей с опухшими лицами, потерянными глазами. Ринатик умел вызывать улыбку, Ринатик как солнце излучал доброту и вот теперь его не стало. Короткое прощание, тягостное и недоумённое, ведь Ринатик должен был жить вечно, и все разошлись, пропадая в снежной мгле. Больше в их жизни такого человека не будет никогда.

Сожаления

Ринат сожалел, что бросил авиационный институт. Но он не жалел, что не поступил в литературный институт, куда я его звал.

Я очень любил Рината. Я прилетел к нему на свадьбу в 1987 году из Алтайского края. Саму свадьбу я помню смутно, потому что выпил лишнего.

И конечно, при любой возможности я старался с ним увидеться, поболтать, пообщаться обо всём на свете. Он умел быть солнечным и светлым, он легко и щедро отдавал драгоценное вещество своей жизни, даже не задумываясь о последствиях. Он буквально расточал себя. Говорить о себе сложно, но я видел, как много вокруг него людей недостойных. Но попыток поговорить об этом Ринат не воспринимал, он вообще не любил плохого говорить о людях. Он вообще не терпел негатива, пресекал эти разговоры.

Ринат умел убеждать людей, умел повести за собой. Он со своими друзьями в 90-х построил настоящий кожевенный завод, они шили куртки кожаные. Такую куртку с него сняли какие-то бандиты на югах, он не любил об этом распространяться.

Но, конечно, надо сказать грустную правду, что в последние годы он спивался и даже начинал терять ум и человеческий облик. Ещё через несколько лет, может быть, через пять он мог стать просто бомжом. В разговорах он говорил, что уже старый, что его никто не берет на работу. Но всё дело было, разумеется, в том, что он плохо выглядел, производил впечатление пьющего человека, каким и был уже в эти годы.

И всё же в последние несколько лет он снова начал писать стихи, грустные и добрые, каким он был сам. Они пронизаны тоской по клёвым ощущениям, когда друзья собираются вместе, когда разговоры, когда весело и хорошо.

Как поэт и прозаик он прекрасен. Его стихи и проза глубже, чем он сам, что, собственно, является главным признаком настоящего творчества. В грустную минуту Света, его жена, сказала мне, что Ринат состоялся как поэт только благодаря мне. Но это, разумеется, не так. В его поэзии масса обаяния и той грусти, которая присуща настоящей поэзии. В ней есть жизнь и высокое к ней отношение.

Я как-то составил его книгу, и он сказал:

– Надо же, ты выбрал самые лучшие стихи, я вижу, что ты точно мой друг.

Это было в самом начале наших отношений.

Он называл меня Хайдер или Доктор Хайдер, был когда-то такой медийный персонаж.

На его стихи сын нашего друга Махмута Салимова написал массу песен, которые с успехом исполняет на концертах.

Да я и сам повторяю его строки по тому или иному случаю.

День состоит

из коротких дистанций.

Скорость предельна,

резина дымит.

Мне так милы

эти быстрые танцы,

Как известковой горе — динамит.

Двери автобусов — хищные звери,

Жадно жуют человечье рагу.

… В этой наивной

смешной карусели

Лучше всего помирать на бегу.

Вот он себе это и предсказал. Что же это у меня, все друзья адреналиновые наркоманы, получается, что ли?

Зерно, попавшее не в ту почву

Я часто вспоминаю Рината. Я не знаю, какой вывод сделали вы, но он был прекрасен. Всегда весёлый и жизнерадостный, бесконечно талантливый в творчестве, что проявлялось в том, что он хорошо играл на гитаре, недурным голосом пел приятные песни, он был верный друг и никогда – никогда не предавал, он всегда был на твоей стороне, всегда поддерживал и доброжелательно вслушивался во всё, то ты говорил. С ним любое застолье было настоящим пиршеством богов. Даже в самом пьяном состоянии, когда казалось, что его голова отделена от тела, она извергала бессмысленные, но приятные слуху звуки. Великолепный умный собеседник, верный друг и соратник, что у вас таких пруд пруди? Таких людей не найти днём с огнём и это печалит меня, я думаю, что и вас тоже.

Просто прочтите его последнее стихотворение, чтобы ещё раз увидеть, какой он был человек:

* * *

Что ты можешь сказать мне, бордовый рассвет?

То, что списка галактик пока ещё нет.

Или то, что трава зеленеет не очень…

И за угол планеты уходит ответ.

Нас угробит упавшая с неба вода.

У дождей направление лишь в никуда.

И дожди наши души цепляют и тащат

Сквозь посёлки и выселки и города.

Что же делать я буду, когда тяжело –

На подносе мне чудом подали крыло –

Я разрежу всё небо на ломтики счастья,

Если веровать буду, что это — не зло.

Когда в шторм под вами дырявый баркас

И уверенность в том, что он вас не предаст,

На свинцовую пулю смотреть лучше в профиль

И ни дай вам Господь посмотреть ей в анфас.

Я совсем не космическое существо.

Люди, рыбы и хлеб — вот моё вещество.

Да ещё я ругаю органику боли.

Колдовства в этом нету, а есть естество.

Если вы измеряли ногами луну,

То за холодом вам обращаться к кому,

Вам прекрасно известно и это чудесно.

Мне скрываться от вас вообще ни к чему.

У отчаянья есть гробовая печать.

Там написано чётко — с начала начать.

Но печать не владеет искусством старенья

И поэтому — глупая, что с неё взять.

А в начале начал находилась вода,

А не слово, которое — нет или да.

Океаны есть не переход пешеходный,

Чтобы люди ходили туда и сюда.

Ну, допустим, сейчас уничтожено зло.

Тьфу, тьфу, тьфу, а ведь мне и взаправду везло.

Меч, весло, жернова, микроскоп и корона.

Из предметов сиих выбираю весло.

Я думаю, что его стратегия жизни ещё будет востребована в новом обществе, в обществе, где люди начнут ценить, уважать такого рода поведение. Просто это и правда надо ценить, но для этого надо жить в богатстве и роскоши, чтобы иметь, чем отплатить. Сегодня и самый богатый миллионер за большие деньги часто не может найти то, что Юнусов дарил бесплатно, от щедрости души и потому, что сам выбрал этот путь.

И если бы он жил с самого начала в богатом обществе, среди людей, которые понимали то, что то дан им Юнусов, он был бы жив до сих пор.

Поэтому стихи и проза Рината Юнусова, как и память о нём, не могут быть не востребованы. Потому что в конечном итоге добро побеждает, особенно когда оно не связано с тяготами практической жизни.

Юнусов! Каждый день я вспоминаю о тебе, дружище! Как же тебя не хватает, Ринатей!

Снится мне бок проржавевшей машины,

Снится мне друг (он погиб в это лето),

Снятся автобусы с давкой мышиной…

Что ещё может присниться поэту?

Айдар ХУСАИНОВ