Дом ноября. Часть первая

– Салон ритуальных услуг будет! – произнес он, приподняв палец.

Надо сказать, хотя я человек не суеверный, но как-то сразу стало не по себе.

– А что с магазином?

Заместитель председателя чиркнул губой о щетку усов.

– Да шум от него, пивные бутылки.

Понимая, что с коллективом в лице подъездных бабулек мне не справится, я, перекрестившись, вздохнул.

– Давайте. Куда закорючку свою ставить?

Буквально в тот же день, выходя на залитую солнцем улицу – было, помню, самое начало бабьего лета, – я увидел грузовую газельку из которой крепкого вида парни бодро выносили свежие, еще необитые черным крепом, гробы. Если бы не характерная форма, можно было подумать, что вносят мебель. Это и была мебель. Для покойников.

* * *

Я – архивариус. Читатель, взращенный «Гарри Поттером», сразу представит старинный особняк на тихой улочке, шкафы времен крепостного права, скрип стальных перьев по бумаге. Но времена Акакиев Акакиевичей давно миновали. Улочка, правда, тихая. Рядом краеведческий музей, такой замок в русско-византийском стиле. Но само наше учреждение – типичная коробка. Да и архив у нас не древних актов, а предприятий.

Вот и рассыпался образ благородного Нестора. Мой день старшего специалиста начинается с вопроса: «Директор архива, Сталирина Станиславовна, на месте?» Если в командировке, то, значит, будет обычный рабочий день, тебя никто не потащит на конференцию, посвященную юбилею городского… газового хозяйства.

Я люблю то чем занимаюсь. Есть скромная поэзия в архивах предприятий. Папки с растрепавшимися ленточками, распоряжения, должностные инструкции, докладные записки. А какая изощренная фантазия в способах крепления? Скоросшиватели, дыроколы, казеиновый клей!

Но лучше всего наводить порядок в расползшихся кипах. Остается даже время на то, чтобы помогать коллегам. Секретарша Сталирины назвала меня Бюрократом. А все потому, что я всегда хожу с портфелем. Но это удобно. Документация под рукой. А с компьютером могут быть проблемы. Про выход в интернет даже не говорю. Бывало, что отключали. Как тогда? Лишний раз к начальнице отдела никто бежать не хочет. Туда ведь голову только засунешь – вот тебе, выражаясь дореволюционным штилем, распекание и новое задание.

Ну а сама Сталирина Станиславовна у нас бог и царь. Я когда устроился работать, думал, что директор на собраниях будет исключительно об особенностях работы в архиве говорить. Но она сразу начала рассуждать о положении России в многополярном мире и правильной засолке грибов. Причем, по почину Сталирины Станиславовны, каждое утро мы начинаем с пения государственного гимна. Стоя и приложив правую руку к сердцу как американцы, хотя Америка давно объявлена царством дьявола и источником санкций. Тут, правда, пользуясь тем, что ни у кого слуха нет, можно тихонечко петь, что тебе в голову взбредет.

Однако я зря расслабился. Начальница отдела Асия Ахметовна взяла нас в ежовые рукавицы.

– Бездельников я не потерплю! Знаете, как сейчас плохо с работой? В стране кризис и на ваше место всегда найдутся желающие. У нас тут не санаторий! Надо будет в выходные выйти, выйдете!

…В ту же ночь мне приснился кошмар. Что я набираю список муниципальных предприятий, и все они оказываются предприятиями несуществующего городского округа. Весь отдел подняли на уши, потом выяснили, что это я все напутал. Прочитал название Уфа, как Афу. Асия Ахметовна побежала к Сталирине Станиславовне жаловаться.

И вот представьте, как нарочно я приехал утром на час раньше на работу. Сторож долго дверь не открывал, ворчал. Только техничка посочувствовала: «Так бывает».

Пошел в коридор освежиться и… директор навстречу мне, отбивая дробь шпильками. Высокая, с отливающими серебром волосами, с властным лицом, в черном костюме. Этакая женщина-терминатор. Я, помню, даже голос потерял.

А Сталирина Станиславовна похвалила:

– Вот вы какой протестант! Уже на рабочем месте. А народ жалуется на пробки. Как говорят? На работу надо спешить с радостью, а домой – с неохотой!

* * *

В конце каждой недели скромную парковку архива оккупировал огромный черный «лексус». Было в нем нечто зловеще-таинственное. Я даже не имею в виду непроглядную тонировку стекол и бычьи рога, укрепленные над хромированным бампером.

Я имею в виду водителя. Маленького, хромоногого, с подпрыгивающей походкой. Эдакий мелкий черт-клерк в золотой скорлупе. Попыхивая вонючей сигаркой, он смело, я бы даже сказал по-хозяйски, проходил к директорше в кабинет. Даже Асия Ахметовна не удостаивалась подобной чести.

Пробыв у Сталирины Станиславовны не больше получаса, посетитель также внезапно исчезал.

Предположения насчет водителя «лексуса» были самые разные. Кто-то даже договорился до того, что это муж директорши. Но, согласно проверенным источникам, тот ездил на «ладе-калине» и ратовал за реставрацию городских памятников архитектуры. Кроме того, как депутат-патриот, муж Сталирины Станиславовны возглавлял республиканское отделение российского исторического общества «Ядро России».

Истина, как водится, открылась гораздо позже и при совершенно невероятных обстоятельствах. Но, прежде чем продолжить рассказ, позволю еще немного живописать свой распорядок дня.

* * *

Придя домой, я наскоро ужинал, а потом садился за компьютер и превращался в монстра. У меня несколько аккаунтов (профилей, образов). Один из них – Dracula. Где-то я читал, что вампиры исключительно славянский мифологический образ, а их князь Дракула вошел в мировую литературу с легкой руки русского писателя XVI века Ивана Курицына.

Но вот уже несколько месяцев меня заботили не демоны ночи, а тревожные сообщения «Архнадзора» о сносе памятников в Уфе. Идут под нож не только ветхие деревянные строения, но даже красно-кирпичные особняки с полукруглыми ставнями. Пять миллиардов казенных денег было потрачено на новую набережную, больше напоминающую промышленную площадку. Ходят слухи, что подрядчиком выступила фирма, принадлежащая сыну главы республики. Между тем, мэр Уфы потребовал от доблестной полиции дать по рукам распоясавшимся вандалам, уничтожившим скульптуру клоуна Карандаша перед цирком. Правда, скульптура была из папье-маше, а клоун настолько нелеп и уродлив (простите, с таким скорбным лицом, как будто ему в зад кол воткнули), что я даже обрадовался. Но последняя выходка готов, заснявших секс при луне на Мусульманском кладбище, буквально взорвала стоячее болото местной культурной жизни.

Раздались робкие голоса, что эдгар-повщина облюбовала сие место последнего пристанища еще лет четыреста назад. Сначала на взгорке над Белой рекой хоронили стрельцов, затем старообрядцев. В конце XIX столетия кладбище стало принадлежать магометанам. И сразу вспыхнул спор с городской Думой. Согласно Корану, захоронение умершего можно производить в тот же день. Однако депутаты городской Думы уперлись. А все потому, что имелись факты, когда, следуя канонам шариата, по ошибке хоронили живых людей. Думе пришлось принять даже специальный закон, по которому погребение откладывалось после смерти до третьего дня и производилось только после медицинского освидетельствования.

Но то дела были давние. Робкие голоса быстро потонули в негодующем хоре. Не допустим мерзость в богоспасаемую Башкирию! Даешь войну проявлениям сатанинской западной культуры. Это ведь готы и подобные им неформалы устраивают свинарники в памятниках архитектуры, а потом те горят. Бизнесмены-депутаты с жирными рожами, не пролезающими в объективы журналистских камер, здесь не причем.

Александр Иликаев

Продолжение следует...