Крокодил Гоша

Среди прочих подхваченных этим бурным потоком был и Егор Иванович Чмокин. Он то плескался в воде, то нежился на пляже, подставляя лучам свое тощее бледное тело, к которому никак не желал приставать загар, и все ворчал: «Ну вот дожили, жара как в Африке. Если дальше так пойдет, глядишь, в реке пираньи заведутся, а то и крокодилы… – Он даже поежился от этой странной, не весть каким путем забравшейся в голову мысли. – Да, только крокодилов тут еще не хватало для полного счастья!» – пронеслось все в той же голове, но тут же вылетело, как некий мусор, и Чмокин с облегчением вздохнул, положил на голову влажное полотенце и сладко задремал на мягком и теплом песке. Когда, наконец, открыл глаза, был удивлен, что рядом никого не было, включая даже солнца, от него на горизонте из последних сил держалась лишь суженная, как в поломанном телевизоре, светлая полоска – все, что осталось от такого яркого и насыщенного событиями дня.

– Надо же! Это сколько же я дрых?! Дома бы так. Жена-то, поди, извелась вся.

Он долго еще протирал глаза ладонями, стряхивал с себя прилипший песок и отгонял полотенцем наглых комаров…

Напоследок обвел взглядом опустевший, безмолвный пляж, тихую, будто свернувшуюся в клубок в своих изгибах реку, как вдруг увидел, что из воды выползает на берег нечто очень большое, зеленое с длинным хвостом и движется прямо к нему…

– Это еще что такое, уж не крокодил ли?! Хотя, откуда ему тут взяться… – Егор Иванович осторожно глянул в сторону загадочного существа и на лице его изобразился ужас. – Ну вот, накаркал на свою голову! А то Африка, Африка! Вот тебе и Африка… Только крокодилов нам еще тут не хватало для полного счастья!

Тем временем рептилия приближалась к Чмокину, что ни коим образом не входило в планы последнего. Да и какие могут быть тут планы, поэтому ноги его развили максимальную, насколько была возможность, скорость. Но и крокодил ничуть не отставал…

– Помогите! – закричал Чмокин. – Спасите!

Но помогать было некому…

– Все, конец! – мелькнуло где-то в извилинах, и Егор Иванович обессиленно рухнул на песок, инстинктивно закрыв дрожащими руками голову. Дрожали не только руки, но и все тело. Душа ушла в самые пятки, и больше идти ей было просто некуда. Еще мгновенье и…

Как вдруг до него донеслось:

– Ну что ж вы так разволновались. Мне даже как-то неловко. Никто вас кушать не собирается. Даю вам честное слово.

Егор Иванович приоткрыл глаза и опять увидел крокодила. А раз увидел, значит – живой. Но, может, все это ему снится?!

Чмокин то открывал, то закрывал глаза, но крокодил никуда не исчезал. Малость осмелев, он подумал, что крокодил-то поди не настоящий, а обыкновенная радиоуправляемая игрушка. Просто кто-то подшутил... Ну, конечно, и как он раньше не догадался. Егор Иванович решительно поднялся с песка, гордо распрямил спину и храбро приблизился к крокодилу.

– Однако сделано добротно, и не отличишь от настоящего! Все-таки молодцы эти китайцы!

– Сам ты китаец! – вдруг произнес крокодил. – А я, между прочим, самый настоящий…

– Ну-ну, может, еще что-нибудь скажешь, пока аккумулятор не сел?

– Скорее у тебя сядет или твоей машины!

– Да у тебя с юмором неплохо!

– А у тебя не очень! А это видел?

И крокодил вдруг разинул пасть, так, что обе челюсти разошлись на сто восемьдесят градусов, обнажив такие клыки, что в их натуральности не усомнился бы даже стоматолог. Чмокин снова рухнул на песок…

– Да уж, нервишки у вас расшатались дальше некуда. Вы что, живого крокодила никогда не видели? Сразу падать…Эдак и до инфаркта недалеко. Сейчас же вставайте, вы же мужчина!

«Будь что будет! – подумал Егор Иванович. – Пропадать, так с музыкой! В конце концов, если б крокодил хотел, давно бы уже проглотил. А этот, видать, сытый. Только вот одно непонятно, кто же это за него говорил?»

– Ну, давно бы так! – донеслось до него. Но теперь уже не было никакого сомнения, что слова эти произносил сам крокодил. – Вижу, что вы, наконец, успокоились.

– Пока еще не совсем. Попробуй тут успокоиться, когда столько впечатлений, что на всю жизнь хватит. Кому скажи, никто не поверит. Чтобы крокодилы тут водились, да еще говорящие...

– Ну, насчет того, чтобы мы тут водились, это не совсем правильно, – произнес крокодил, подползая к самым ногам Егора Ивановича, при этом глядя на него добрыми маленькими глазками, будто это был вовсе не аллигатор, а обыкновенная кошка или собака.

– Вообще-то я тут совершенно случайно оказался. И если вы не возражаете, мог бы рассказать кое-что о себе...

– Не возражаю, хотя, честно сказать, мне давно пора быть дома, супруга уже поди беспокоится.

– Ну, как знаете! – обиженно фыркнул крокодил и, развернувшись, пополз к реке, оставляя хвостом глубокую извилистую полосу.

– Постойте, постойте! – раздалось ему вслед. – Все это так неожиданно и интересно, когда еще увидишь такое и поговоришь с крокодилом. Какие-то чудеса, да и только…

– Да и такого, как вы, редко встретишь…Чтобы так дрожать, да еще в обморок падать…

– Все, даю слово, ни дрожать, ни падать больше не буду.

– Да ладно, я и так вижу. Охотно отвечу на ваши вопросы, – изрек крокодил.

– Конечно, в первую очередь хотелось узнать, как вы сюда попали и где научились так хорошо говорить?

– Пока еще учусь, – поправил крокодил. – Гораздо лучше я изъясняюсь на английском, французском и немецком языках.

– Надо же! Выходит, вы полиглот!

– Выходит или не выходит, какая разница.

– А зовут вас как?

– Гоша, как еще. И отец мой был Гошей, и дед, и прадед. Все мы Гоши. Будто других имен нет… А вас, я гляжу, Егором нарекли?

– Как вы догадались?

– И гадать тут нечего, у вас на лбу написано, вернее, на руке.

– Ах да, какой вы внимательный, я уж позабыл про татуировку… Так что, будем знакомы!

– Конечно, будем! Значит, как я сюда попал? Все очень просто, сбежал от своего последнего хозяина, такой был скотина...

– А что, были и другие?

– Да у кого я только не проживал! У капитана дальнего плавания – раз, поэта – два, бизнесмена – три… Лучше всего было у капитана, который и выкупил меня за бутылку рома у браконьеров. Замечательный был человек, везде меня с собой возил. Весь мир с ним объездил, вот языкам разным и подучился, времени зря не терял, не то что некоторые... Еще у попугая брал уроки. Правда, тот жуткий матерщинник был, а я мата не переношу, не в моем это характере. Только у капитана имелся один большой недостаток – все время в карты дулся и однажды проиграл меня бизнесмену. А того жаба задушила, за пятак удавится. Сбежал от него... А поэт добрейшей души человек, целую поэму мне посвятил, но ведь одними стихами сыт не будешь. Вот я с голодухи и сожрал… Да не поэта, а его рукописи, тот шибко обиделся, привез сюда и выпустил меня в эту самую реку.

А что остается делать, вот и сижу тут, к людям приглядываюсь да прислушиваюсь, язык шлифую…

– А как насчет питания? – осторожно спросил Чмокин.

– Как, как, неужто вы думаете… Тогда, извините, мне с вами не о чем говорить. Если б я кого-нибудь проглотил, тут бы такое началось и не до купаний было… А я так, по мелочи, на рыбной диете, окуньки там разные, сорожки, да пару уточек еще на обед однажды попались…

При этом крокодил облизнулся и протяжно вздохнул.

– Хорошие такие, упитанные уточки, но сами виноваты, приняли меня за бревно, а я никакое не бревно и не Буратино…

– Так вы и про Буратино знаете?

– А что вы думаете, я у поэта все книги перечитал и телевизор сто раз пересмотрел, особенно люблю «В мире животных».

– Надо же, а я и забыл, когда книгу в руках держал!

– А вот это плохо, Егор Иванович, очень плохо.

– Да я и сам знаю, что плохо, но жизнь такая, борьба за выживание…

– Да, чуть не забыл про самое главное сказать. Я бы не советовал вам здесь никогда купаться. Не река, а вся таблица Менделеева. Боюсь, что долго тут не протяну…

И крокодил посмотрел на Чмокина с такой грустью, что на глазах его появились бусинки слез.

– Да полно вам, одним крокодилом больше, другим меньше… Философски надо ко всему относиться. Нет ничего вечного под луной и солнцем. Лучше о себе подумайте и другим передайте, чтобы больше тут не купались. Вот собственно и все. Ну да ладно, пойду обратно в эту помойку, а вы домой езжайте и не забудьте супруге привет передать!

Крокодил поспешил к реке.

А Егор Иванович глядел ему вслед и вдруг крикнул:

– Гоша, погодите, не уходите, ну постойте же…

Крокодил оглянулся.

– Вы, кажется, хотели что-то мне сказать?

– Да, уважаемый Гоша! Я бы хотел пригласить вас к себе домой, если вы, конечно, не возражаете…

– Вы это серьезно? Только подумайте, как следует, к чему это может привести. У вас жена, соседи… Еще не так поймет, скандал закатит... А мне за все отвечать.

– Отвечать за все буду я, даю честное слово. Ну так что, едем?

Крокодил утвердительно кивнул.

Когда, наконец, добрался до дома, весь город спал, включая дремавшую на мягкой подушке облаков луну. Большой дом, будто корабль, уткнулся в тишину, и лишь одно окошко, вырезанное в темноте, светилось квадратиком на седьмом этаже.

Егор Иванович робко постучал в дверь, готовясь к словесной перепалке. Но Марья Петровна лишь обдала супруга крутым, как кипяток, взглядом.

– Маша, ты не поверишь, – попытался оправдываться супруг, но…

– Можешь не продолжать, мне все равно, где ты мотаешься, мог бы вообще заночевать у нее…

– Это у кого, интересно?

– А мне не интересно, – Марья Петровна резко повернулась, подошла к двери и хлопнула с такой силой, что за стеной с перепуга залилась звонким лаем собачонка.

– Если хочешь знать, меня чуть не съели!

– И правильно сделали! Значит, было за что. Чтоб тебя крокодил проглотил!

– Как ты угадала?

– И гадать тут нечего, все, ты свободен, можешь отправляться к своей крокодилице на все четыре стороны!

Вдруг за дверью послышалось:

– Уважаемая Марья Петровна! Могу удостоверить, что ваш супруг не у какой крокодилицы не был, а был у крокодила…

– Это еще кто там тебя выгораживает, поди собутыльник.

Марья Петровна схватила веник, с гневом распахнула дверь и… хрупкая ночная тишина взорвалась от крика.

«Ну вот, началось! Я же предупреждал, к чему приведет мое появление», – думал крокодил, прислушиваясь к словесной перепалке за дверью, исходившей от Чмокина и его супруги.

Особенно наседала жена:

– Это еще как называется?! Ты что, совсем сдурел на старости лет, только крокодила мне тут не хватало для полного счастья!

– Но, понимаешь, это не совсем обычный крокодил, он очень культурный и умеет разговаривать, – пытался оправдываться Егор Иванович.

В самый разгар событий дверь приоткрылась и из-за нее показалась треугольная крокодилья пасть:

– Марья Петровна, прошу прощения, но ваш муж не виноват. Он у вас такой славный, просто пожалел меня, и вот теперь все эти разборки... Ни к чему они, простите меня за причиненные неудобства. Единственно, о чем попрошу Егора Ивановича, так это отвезти меня обратно.

И тут произошло то, чего меньше всего ожидал и Чмокин и крокодил. Супруга вдруг заулыбалась редкой, давно забытой улыбкой и вдруг произнесла:

– А знаете, вы мне даже начинаете нравиться своей культурой, у вас есть чему поучиться, особенно моему мужу. Во всяком случае, никогда не думала, что крокодилы такие вежливые бывают, а уж о говорящих я вообще слышу впервые. Все-таки лучше вы у нас, чем муж у какой-нибудь крокодилицы будет. Так что милости просим в наш дом… А места у нас всем хватит.

– Век не забуду, дорогая Марья Петровна, – произнес растроганный крокодил.

С этого знаменательного момента Гоша стал полноправным членом семьи Чмокиных, привнеся в их жизнь некие подзабытые ценности, такие как доброта и забота о близких. Особенно обоим нравилось слушать воспоминания крокодила о своей жизни.

– Родился я в обычной крокодильей семье. Мой папа получил известность после того, как проглотил местного олигарха, который развлекался тем, что охотился на крокодилов. Вот папа и отомстил за всех других. Настолько нехороший был человек этот олигарх, что у отца потом проблемы с желудком начались… А мама, как же она нас любила, всех десятерых, как мечтала нас вывести в крокодилы! Учила нас премудростям жизни, да только сама стала жертвой браконьеров… Эх, меня там не было, я бы им показал!

И Гоша разинул такую пасть, что супруги на всякий случай укрылись за шторами.

– Да не бойтесь вы, это я так, машинально, инстинкт сработал. А вас я, как говорится, и пальцем не трону. Для меня вы теперь самые близкие.

– А что стало с вашими родными? – спросила осмелевшая Марья Петровна, выходя из укрытия.

– Плохо, очень плохо. Из братьев сделали чемоданы, из сестры – туфли, говорят, кто-то в зоопарк попал, но точно не знаю. Так что один я на этом свете остался, один-одинешенек…

Теперь уже слезы не смогли сдержать все трое… А Марья Петровна просто рыдала, потом крепко обняла крокодила и поцеловала.

Гоше отвели лучшее место, кровать его была застелена пледом с изображением крокодила и вообще вся комната завешана была картинами, напоминающими крокодилу о его дальней родине. Он оказался существом необыкновенно чистоплотным, ни один комар, ни одна муха не смела залетать в квартиру, постель всегда была идеально заправлена, а посуда вылизана до блеска. Уходя из дома, Чмокины были абсолютно уверены, что их безопасность в надежных руках, а точнее лапах.

Но вместе с крокодилом в дом пришли проблемы и выстроились в один длинный ряд. Главная из которых – еда. Даже самое скромное блюдо требовало немалых денег, и вся зарплата обеих супругов уходила на содержание крокодила. Гоша это чувствовал всем своим аллигаторским существом, и ему было неловко за свой аппетит… И не только еда, крокодилу соорудили бассейн, для чего взяли немалый кредит. Приходилось давать на лапу и ветеринару…

И как это очень часто бывает, погасить кредит так и не смогли, поскольку за полгода до пенсии Егора Ивановича сократили. Так что жить стало очень даже не просто сразу всем, а скромная зарплата супруги с трудом покрывала квартплату…

В квартиру все чаще стали ломиться некие молодцы с недобрыми физиономиями, требуя возвращения кредита.

Вдобавок ко всему неизвестно куда подевался Гоша, исчез, не оставив никаких следов и даже не попрощавшись, что вконец расстроило супругов. Все попытки найти его не давали результатов. В общем, крокодил как в воду канул…

А тем временем долги накручивались снежным комом и настал день, когда в квартиру нагрянули судебные приставы и принялись описывать и выносить из дома все, что только можно было вынести. Ни один вор не мог соперничать с ними. Последней волокли кровать, ту самую, на которой спал Гоша, а плед с изображением крокодила валялся в пустой квартире под ногами. Супруги сидели на голом полу. Нет, они не плакали, потому что слез уже просто не осталось. Как не осталось ничего, кроме пустоты. Даже замка на двери не было…

Вдруг дверь скрипнула и взору обоих предстало что-то большое и зеленое и такое родное… Это был Гоша! В зубах он держал пакет, который положил перед хозяевами.

– Это вам!

Но Чмокиным было не до пакета. Они то обнимали, то гладили Гошу, и у всех троих глаза светились такой радостью и счастьем, что все остальное казалось ненужной мелочью.

А когда очередь дошла до пакета, то выяснилось, что там деньги. Ровно столько, чтобы погасить кредит… Оказывается, Гоша сильно переживал за все происходящее, каким-то образом добрался до цирка, где его незаурядный талант был оценен по достоинству. Очень быстро Гоша стал любимцем публики. С ним заключили контракт, и первую свою зарплату он принес домой. Еще в пакете лежали два билета в цирк на самые лучшие места…

Леонид СОКОЛОВ