Алия. Часть вторая

А потом перейти на другую сторону железной дороги, зайти в районный узел почты, получить корреспонденцию и, дождавшись председателя сельсовета, обратно уехать в деревню. «Листки агитации» Алия сдала в военкомате, но по личному вопросу не вышло; военкома не было на месте. Алия хотела спросить у военкома, что-то известно о судьбе ее жениха, Карима?

Она уже шла по железнодорожной станции, когда её кто-то окликнул. Когда она посмотрела, кто же это мог быть – то своим глазам на поверила: передней стоял в военной форме летчика Исмаил-абы. Как же так, его же считали погибшим! Алия сама лично доставляла семье извещение, что он пропал без вести. А потом, через какое-то время, пришло письмо от его однополчанина, где тот сообщал, что весь экипаж погиб. На мгновение Алия растерялась. В голове у неё сразу возник вопрос: что же делать? И тут же она сама для себя ответила. Он ВОСКРЕС! Надо как можно быстрее допущенную оплошность, совершенную по стечению обстоятельств, ИСПРАВИТЬ и восстановить справедливость – сообщить родным, что он жив. Она впоследствии жалела, что не поговорила с Исмаил-абы, но Алия растерялась в тот момент.

Почтальоном Алия работала с осени 1941 года. За это время ей не редко приходилось приносить родственникам воевавших земляков страшные сообщения о гибели воинов. Она с ужасом вспоминала глаза родных, получивших от неё эти страшные вести. В этот момент её сердце от этой горечи начинало болеть. И это длилось несколько дней. А здесь очень редкий случай. Человек оказался жив. Душа её ликовала.

И она пустилась бежать. Чуть пробежав, обернулась, чтобы еще раз убедиться, что это он. Но тут же вспомнив, что сейчас только слышала его речь, успокоилась и побежала дальше.

На станцию в телеге, запряженную Ак-буляком, сегодня они приехали втроём. Ветеринар должен был остаться здесь до завтра. Председатель сельсовета обещал закончить свои дела через три часа, и они вдвоем с Алией вернутся в деревню. Алия на станции пошла на сортировочную посмотреть, сколько сейчас время. Уже давно перевалило за полдень. Там, на сортировочной, работала ее подруга Фая. Алия часто к ней заходила повидаться. Она, конечно же, поделилась с подругой, что только что видела живого Исмаила. И что ей сейчас не терпится быстрее попасть в деревню Салкын-су, чтобы сообщить родным Исмаила, что он жив. Ей так это сильно хотелось, что она решила не ждать, а выйти на дорогу, кто-нибудь обязательно подбросит. На автомашину она не надеялась, но подводы по этой дороге часто ездили, и возможно было бы полегче добираться. Через полчаса Алию нагнала подвода. Пожилая женщина ездила сдавать шкуры в заготскот, а обратно везла железки для печей. Но скоро радость от поездки на телеге закончилась. Женщине пришлось сворачивать с большой дороги – её деревня показалась за пригорком. Алие пришлось продолжать путь дальше пешком. Она в принципе надеялась на себя. Тем временем день шел быстро и надо поторапливаться: Алия прибавила шаг. По пути у неё будет два моста. Самое большое расстояние надо пройти до первого моста, дальше меньше половины дороги.

Все эти два года, когда у Алии выпадало свободное время, она думала о Кариме. И сейчас она думала о нем. Где он сейчас? Что с ним? От неизвестности ей становилось совсем грустно. Мысль, что он мог погибнуть, она отгоняла всегда. И чтобы как-то подбодрить себя, она вспомнила стихи любимого его поэта, – Рабиндранат Тагора – зная, что Кариму это было бы сейчас приятно слушать. И сейчас Алия не громко стала читать:

Когда страдания приведет,

Меня к порогу твоему,

Ты позови его и сам

Дверь отвори ему.

Оно все бросит, чтоб взамен

Изведать рук счастливый плен;

Тропою поспешит крутой

На свет к твоему дому…

Ты позови его и сам

Дверь отвори ему……

В это время показалась повозка. Но она была полной, Алия знала этих людей, но не захотела садиться, чтобы не перегружать лошадь. Когда она подошла к первому мосту, день уже клонился к вечеру. Алия мысленно подбадривала себя; главное, Исмаил оказался жив, и она его видела, а остальное сейчас не так важно. Она шла, подбадривая себя, как очень сильно обрадуются этой новости близкие. Когда показался второй мост, Алия вдруг подумала: если она пойдет сейчас до конца дороги, то есть до своей деревни Ак-таш, это семь километров, а потом до деревни Исмаила Салкын-су – это еще пять километров. А на улице уже скоро начнет темнеть. Деревня Исмаила располагалась так, что если после второго моста свернуть направо, то почти половину пути можно срезать. Только сама Алия этой дорогой не ходила ни разу, там все лето стояла вода, но слышала по рассказам, что зимой существовала по снегу тропинка.

Она рискнула; за мостом повернула направо и пошла вдоль маленькой речки. Идти было не просто. Тропы не было; ей пришлось пробираться сквозь заросли. Из рассказов Алия начала вспоминать, что на пути должны быть три уходящих оврага, но на какой овраг из трех ей надо будет свернуть и идти она не помнила. По макушкам деревьев было видно, что солнце уже садится. Алия решила пройти до второго оврага. Если будет затор, то можно будет вернуться. После недавно растаявшего снега овраг весь был в грязи. Пока не стемнело, она пыталась рассмотреть натоптанные следы тропинки. Но тщетно, следов не было и никакой схожести, что была здесь тропинка – не было. Попадался всякий лесной сор.

Когда она повернула у второго моста, то, ориентируясь пространственно, Алия отметила, где должна быть деревня Салкын-су, и сразу определилась с направлением своего движения. И все время интуитивно сверяла свой ход с этим направлением. У Алии, как у развитой деревенской девушки, был такой навык. Еще в детстве этому всему её хорошо обучил дедушка Азамат. Овраг уходил вглубь леса. Алия вспомнила, как ей рассказывал дедушка Азамат, – деревню, в которую она сейчас шла, – Салкын-су – назвали из-за того, что в небольшую речку, которая протекает через деревню, Салкын-су (холодная вода – татар.) бьют холодные родники. Родники находятся в самом русле. От этого вода там сильно холодная всегда. Название её деревни – Ак-таш – белый камень. Просто рядом с деревней гора, где добывали белый камень.

В конце оврага талая вода затопила его, Алия постаралась и заранее выбралась из этого оврага. Но, приглядевшись, она заметила, что в этой части вода заполнила всю низину. Видя, что вокруг столько воды, Алия с грустью посмотрела на свои ботинки, сильно потрепанные и давно прохудившиеся. Но это её, конечно, не испугало, она вспомнила опять Рабиндранат Тагора:

Такой порой росли его порывы,

Деревья в роще наклонялись вниз

В грязи разжиженной дождями нивы…

Еще раз подбодрив себя, Алия взяла в руку палку, чтобы определять дорогу и пошла дальше. Алия по пригоркам и бугоркам стала обходить воду, но все равно промочила ноги. Алия из-за мокрых ног стала мерзнуть, и еще мокрые ботинки натирали ноги. Тогда она заговорила громко в голос:

Я УМЕЮ ТЕРПЕТЬ, И ВСЕ ВЫТЕРПЛЮ, И ВСЕ У МЕНЯ ПОЛУЧИТСЯ. Я УМЕЮ ТЕРПЕТЬ, И ЖЕЛАЮ ЕЖЕМИНУТНО ДОЙТИ И СКАЗАТЬ, ЧТО ОН ЖИВ И ЗДОРОВ. И САМА Я ЕГО ВИДЕЛА. ДЛЯ МЕНЯ ВСЕ ПРЕПЯТСТВИЯ НЕ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЯ, И ОНИ НЕ ОСТАНОВЯТ МЕНЯ, ИБО ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА ПРОБЬЁТСЯ СКВОЗЬ ЛЮБЫЕ ТРУДНОСТИ!

Чем дальше она шла, тем меньше становилось воды, а скоро её совсем почти не осталось. Теперь Алия осторожно начала двигаться в сторону деревни Салкын-су. В лесу уже начало смеркаться. Она пошла в полный шаг. Все вроде пошло хорошо, и скоро Алия интуитивно почувствовала, что деревня Салкын-су уже не так далеко. «Еще пока не совсем стемнело, вот откуда-нибудь посмотреть бы?» – возник у неё такой вопрос. Она увидела в стороне довольно высокий пригорок, а там росли два дерева. Алия мгновенно добралась и выбрала дерево, которое выше, и стала на него взбираться. Взобравшись до середины, она глянула в сторону Салкын-су, ей показались силуэты. Возможно, это были строения. Видимость была плохая. Чтобы удостоверится, она стала подниматься выше. Вдруг, как будто кто-то окликнул её, она резко повернулась. Тут хрустнула опорная ветка, и Алия полетела вниз, при этом сильно ударившись о другую ветку. Она успела заметить: пригорок был обрывистый. И Алия полетела еще ниже в глубокую яму, при этом еще сильнее ударившись.

Её нашли почти через сутки, она стонала и сама не могла встать.

Когда Алия не пришла домой ночевать, дедушка Азамат заволновался. Бывало так, что Алия иногда задерживалась, но ночевала всегда дома. Утром дедушка серьезно забеспокоился и решил разобраться. Пошел к председателю сельсовета. Тот сказал, что она его вчера не дождалась, как они договаривались. Тогда дедушка сам запряг Ак-буляка и поехал на станцию. На почте сказали: ее вчера не было, но видели, как она заходила на сортировочную. Фая дедушке Азамату все сразу рассказала: что Алия собиралась в Салкын-су. Дедушка позвонил председателю сельсовета и попросил его самому съездить в Салкын-су и все узнать, а сам решил вернуться в Ак-таш, и там определяться, если что.

И вот, когда они подъезжали ко второму мосту, Ак-буляк вначале заволновался, потом заурчал и забил копытом. Дедушка вначале подумал: с конем что-то не ладное. Но потом обратил внимание, что происходит это на втором мосте, – здесь раньше, за мостом, начинались тропы к деревне Салкын-су. Он быстро распряг Ак-буляка и повел его за уздцы. Вернее, конь повел его и довел до Алии.

Три дня Алия дома пролежала в бреду, повторяя все время: «Исмаил-абы жив… Исмаил-абы жив».

Люди восхищались поступком Алии, их было большинство. Некоторые её жалели. Но были и другие. Вернее, был такой – уполномоченный. Алия сейчас не хотела вспоминать ни его имени, ни фамилии. Он, еще не поправившуюся, Алию замучил вопросами:

– Зачем ты самовольно бросила работу в середине дня?

– Почему в тот день не получила почту?

– Почему плохо заполнены «Листки агитатора»?

Потом топал ногами и кричал:

– «Саботаж», я тебя посажу!

И потом много раз заставлял переписывать объяснительные.

Алия всегда помнит, что её спасли Ак-буляк с дедушкой Азаматом. И если ей пришлось выбирать сейчас, она поступила бы так же.

В деревню Алия почти не возвращалась. Была только на похоронах дедушки Азамата, в 1948 году. А недавно Алие позвонил Исмаил-абы. Извинялся и умолял приехать в родные края. Алия сказала – не надо извиняться, что он ни в чем не виноват. Война тогда была. Но обещала приехать в гости…

Сейчас у Алии в комнате увеличенная, довоенная фотография, где они с Каримом и Ак-буляком. Карим погиб в начале войны, 7 августа 1941 года. Как потом выяснилось, в тот же день ушел из жизни его любимый поэт Рабиндранат Тагор.

«… К торжественному маршу, побатальонно, дистанция на одного линейного…» – команды все того же полковника вернули Исмаила в действительность. Мимо, чеканя строевой шаг, начали проходить батальоны парада. Исмаил, как и сам командующий, как и все офицеры и ветераны, стоящие на трибуне, приложил ладонь к своей фуражке, отдавая честь проходившему параду, отдавая честь павшим друзьям и всем, павшим в той войне, всем воинам, не дожившим до этого светлого дня. Отдавал честь он и Алие, чьё обостренное чувство жизни, выразившееся в справедливом возвращении статуса живого ему, Исмаилу Халилову, восхищало его до сей поры.

Даниль ГАЛИМУЛЛИН

Часть первая