Рябиновый самогон

Но прошла целая жизнь, прежде чем она туда попала. А сначала была юность с её страстями и бурями. Была осень и девочка Аня, которой не хотелось идти домой, забрела к знакомому по художественной школе. Клоун был бы вообще очень красивым парнем, наверное, если бы не чрезмерная мимическая подвижность лица, за которую ему и дали прозвище. Он девочке Ане хоть и обрадовался, но не упустил случая пофиглярствовать, ибо публика в наличии имелась: «О-о-о, Нюрка-коза пришла, пельменей принесла». Ну, да как-то неудобно было в гости идти с пустыми руками, вот и взяла картонную коробочку еле слепленных пельмешек, которые при варке непременно разваливались. Публикой были двое парней, коих Клоун не задумавшись представил как Лося и Тюфяка. Тюфяк, плотный блондин с мышиным немытым хвостиком, обиделся. А Лосю как повелителю тайги, лесов и взглядов было пофиг, он был двухметровым брюнетом с лицом Григория Мелехова, да и фамилия у него на самом деле была Лосев. Клоун сообщил между делом, наливая воду в кастрюлю и ставя её на газ: «Лося ты должна знать, он тоже в нашу художку ходил когда-то. Он сейчас у нас на худграфе натурщиком подрабатывает, я заманил. А Тюфяк, парень с моего бывшего двора, до шестого класса вместе учились. А это Нюра, она слишком много думает, но самая мелкая из всех холодных блондинок, которых я знаю». За последние слова чуть не получил тапком в лоб, но увернулся.

Тюфяк, несмотря на неказистую внешность, много жеманничал, разговаривал через губу. Вел себя как звезда, опустившаяся до быдла. Объяснение эти манеры получили, когда он взял в руки гитару – он играл битлов и Элвиса, он пел по-английски. И стянул всё внимание к себе. Он уже привык быть в центре внимания и восхищения, смещений фокуса не терпел. Тем временем пельмени были готовы, и тут Лось поднялся и будничным движением поставил на стол трехлитровую банку с прозрачной оранжевой жидкостью. «Это что за компот?» поинтересовались все. «Разливай, узнаешь» – усмехнулся ни слова не проронивший до этого Лось. Это был рябиновый самогон.

Дальше вечеринка начала набирать обороты: появились соседки Гуля и Айгуля, откуда-то забрел Сашка-десантник с пятого этажа. Отобрал гитару и завел свои песни. Потом был магнитофон, записи Клоуна соседок не устроили, большинство переместилось к ним, инспектировать их фонотеку, к тому же еды у них было в доме больше...

Тут в воспоминаниях был провал. И неожиданно Нюра обнаружила себя целующейся с Лосем на балконе. Много-много обнимашек, и вдруг вернулся от соседок злой Клоун. И мрачно подвинул их на диване, сказав, что могут валить, у него не дом свиданий. Она лежала между двумя злыми парнями и смотрела, как тени от веток шевелятся на потолке. Наконец, не выдержала и спросила: «А чего вы не спите и нервные такие?» «Потому что нормальные мужики рядом с красивыми девушками так просто не засыпают» – сказал Лось с улыбкой. «Потому что одни маленькие дурочки настолько маленькие, что ни хрена ещё ни о чем не знают, а ещё туда же – бухать с мужиками» – прошипел Клоун. Нюре-Ане стало смешно и легко, она заснула, несмотря на кусачий свитер и тесные джинсы. Все спали не раздеваясь. Сексуальная революция тогда в этой стране еще не наступила.

Прошло девять лет, за эти годы Клоун раза четыре предлагал Нюрке замуж, потому что у них всё было. Даже раза два они пытались съехаться и начать жить вместе. Это было бесполезное занятие, на третий же день они ругались навеки. Через полгода мирились. Потом вуз был закончен, и у Клоуна началась жизнь богемного художника. Именно такая, как её представляют обыватели, бесконечные попойки и немыслимое количество женщин. Популярность можно было списать на то, что по телевизору прошел бразильский сериал, где главный герой-красавец был похож на Клоуна как Клон, кстати, именно так сериал и назывался. А первое на то, что здоровье у Клона было просто железобетонным, наверное, еще кое-что было железобетонным тоже. Иначе наличие восьми любовниц Нюра никак не могла объяснить.

Ревности у неё к Клону не было, так же, как и физического влечения, хотя как человека она его очень любила. Очередные попытки совместного проживания довели её до этой истины, а эта истина «как человека люблю, а как мужика нет» довела его до слез. Мужские слезы переносить вообще тяжело, тем более от сильного человека. На всякое физическое сближение после этого было наложено негласное табу. Она по-прежнему забегала к нему с чисто дружеской заботой и продуктами. И нередко сталкивалась с его бабами, всегда разными, но одинаково безалаберными – ни посуду помыть, ни пуговицу пришить. Она даже умудрилась, какой-то его пассии из серии вечно блаженных пришить недостающую пуговицу на юбку.

Очередная летняя дружеская посиделка, совмещенная с генеральной уборкой, протекала как обычно. Нюра мыла посуду, Клон показывал какие-то почеркушки, объявляя их эскизами будущих гениальных картин и попутно травя байки из своей личной жизни и жизни знакомых.

«А Лось с Памира недавно вернулся, он же мастер спорта теперь, категорийные маршруты водит» – упомянул он, впервые забывшись за девять лет. Она бросила миску в раковину и каким-то сжатым голосом сказала: «Падла, ты зачем мне тогда его ни адрес, ни телефон не дал».

«Он сам должен был тебя искать».

«Да помню я твои инструкции по правильному поведению девушек».

«Мудак я был малолетний, думал, что у нас с тобой столько общего. Ну как тебя было отдать этому йогу. Ему же все равно. Не удивлюсь, если он на гвоздях спит».

«Собственник ты».

«Теперь уже нет. И идеалов уже нет. Я не тот. И ты не та. О, я буду теперь тебя называть Нета».

Ей новой очень подошло это имя – Нета: из мяконькой быстрой белочки, девушки с полотен Кукуэля, она превратилась в наголо стриженное существо из звездолета. У художников бывают, знаете ли, парадоксальные трансформации не только творческие, но и личные.

«Чистая, да! Любят тебя все, да! Клон, вон по тебе всю жизнь сох и сохнет!» – взвизгнула на выдохе золотая куколка. Предмет обожания заглянул на кухню и самым суровым тоном произнёс: «Ещё слово, вылетишь отсюда навсегда». Лилька обиженно засопела, завозилась вилкой в салате. Нета и Клон переглянулись с тем усталым и бережным теплом людей, у которых всё было, и ничего уже не будет, но они по-прежнему дорожат своим общим, неясным для других, кодом.

Раздался звонок. «Валька?» – спросила одними губами Нета.

«Сюрприз. Пойди, открой» – предложил Клон.

Узкий длинный коридорчик, дробный стук тапок, старая дерматиновая дверь, отодвинута защелка, открывается на себя. И на пороге стоит фигура. И вот тут секундный провал, потому что Нета висит на этой каланче, как мартышка на пальме, обхватив парня обеими ногами за талию, а руками за шею. И дальше своей позиции лемура она не изменит и слова не скажет. Так и будет молча сидеть у растерянного Лося на коленях, пока они будут пить лилькин коньяк. Лось объяснит ситуацию: «Вот позвонил, говорит, приходи, да приходи, тебя сюрприз ждет. А какой – не говорит».

Дальше они уйдут в снежную метель, пройдут два квартала, Лось всё будет говорить-говорить. И скажет: «Айда ко мне. Только это. Мы ж взрослые люди. Сама понимаешь. Без претензий потом только».

«Понимаю. Без претензий». И пошли до его улицы. И тогда-то она увидела эти рябиновые кущи. Рябина под снегом была как на новогодних открытках.

«Помнишь, ты тогда рябиновый самогон принес».

«Помню, я тогда его первый раз в жизни гнал, похвастаться захотелось. Набрал два таза рябины. А что дальше делать, не знаю. Ну, у бабушки спросил, а она говорит, если самогон только, как в деревне они делали. И сделал. Всё получилось».

«Кстати, и в этом году гнал. Могу предложить».

Поднялись в квартиру, сняли верхнюю одежду и замерли от неловкости.

Нета подошла вплотную и уткнулась лбом в его широкую грудную клетку. Он растерянно погладил её голову с коротенькой белой щетинкой. И, откашлявшись, спросил: «А ты чего побрилась, болела, что ли?».

«Чем?» – отозвалась недоуменно она.

«Ну, раком… что ли?» – очень осторожно просипел деликатный супермен.

«Ох!... Имидж это. Здорова я. Абсолютно здорова. И абсолютно взрослая» – одновременно с расстегиванием пуговиц его рубашки ответила Нета.

«А сколько тебе лет?» – продолжал недоверчивый супермен.

«Двадцать девять, как и тебе. А тогда было двадцать, как и тебе. Ты февральский, я июньская… Что тебе этот гадёныш тогда сказал?».

«Что девочке четырнадцать, и я сяду, если ещё раз к ней подойду».

За окном падал снег, на деревьях было полно несобранной рябины, по потолку метались причудливые тени. А утром, когда проснулись, она мечтательно сказала: «Я этого гада всё-таки убью».

«Мы поступим хуже, мы его на свадьбу не позовём».

«Нет уж, позовём, пусть мучается».

Группа «Башкирского Декамерона»: https://www.facebook.com/groups/755532185202978/