Путешествуя во времени

Сперва пропасть, потом река, противоположный берег реки, горизонт. Полет продолжается и все. Вокруг ничего нет. Я В НЕБЕ… Я ПТИЦА. По закону физики начинаю обратное движение. Горизонт, берег реки, обрыв, ноги касаются земли, и казалось бы все… Пора остановиться. Но… Ноги делают несколько шагов назад и снова разбег, обрыв, река, горизонт, небо. И стараюсь преодолеть невольно возникшее желание отпустить тонкую перекладину и замахать руками, пытаясь взлететь как птица.

Потом став старше, я думал – какой же я был идиот, а вдруг порвался трос , сломалась эта тоненькая перекладина, руки сорвались и… А лететь там ой как высоко! Но это чувство – Я В НЕБЕ…

Поход в театр

В школе я был личностью заметной. Член комсомольского комитета, спортсмен, немного баловался музыкой. Не соблюдал школьных правил: ходил с длинными волосами, в джинсах и рубахе. Был отличником, но слыл хулиганом. И многие девчонки заглядывались на меня, и из старших классов, и малышня. Те, кто был хотя бы на два класса моложе, уже причислялась к малышне. Тогда, такая разница в возрасте, была для нас очень заметна. Я был горд собой и ходил как павлин. Однажды подошла ко мне девочка (она училась на год младше). Звали ее Оля, даже фамилия вспомнилась, кажется, Бушмакина. Незаметная, невзрачная. И предложила сходить в театр. У нее билеты были. Я согласился. Приезжал Московский театр. На сцене блистал Михаил Жаров. Показывали спектакль, поставленный по произведению К. Симонова. Я смотрел спектакль и ловил на себе ее взгляд, ждущий чего-то (какого-то чуда). По окончанию спектакля мы вышли из театра. Я попрощался с ней и ушел. А мог бы проводить ее и подарить кусочек счастья. Оля посмотрела на меня печальными и грустными глазами. И по дороге домой в голове всплыли слова песни из популярного тогда диска «По волнам моей памяти» Д. Тухманова «как призрак самого отчаянья». Именно ЭТО, увидел я в ее глазах, когда уходил. И было муторно на душе. Прости меня, девочка Оля.

Артек – Эльза

Как отличника и общественника (для людей старшего поколения это знакомые слова, а молодежи их теперь уже сложно объяснить) меня отправили в пионерский лагерь. В «Артек». И очутился я в лагере «Горный», дружине «Янтарная», 2-й отряд. Ребята там были со всего СССР. Наш отряд оказался особым. На 30 девчонок было 10 мальчишек. На меня частенько посматривала Эльза – девочка из Южной Осетии. Но я, избалованный вниманием девчонок, не обращал на нее внимания.

Жили весело. Спали, как ни странно после обеда. Потому что всю ночь мы мазали друг друга зубной пастой, бродили по лагерю и постоянно имели проблемы с пограничниками (пограничная же зона и запрещены передвижения в ночное время).

Однажды, после вечернего представления, мы в костюмах героев романа Ж. Верна «Пятнадцатилетний капитан» (я был Паганель) пошли на берег моря. Из кустов появился пограничный патруль с собакой. Собака залаяла на нас. Эльза вцепилась мне в руку и прижалась, а я прикрыл ее от собаки собой. Когда пограничники ушли я отцепился от нее и начал разговор с другой девочкой. И снова всплывает в памяти ее взгляд в тот момент. Удивленный и обиженный. Стираются в памяти подробности нашей жизни в «Артеке», но этот взгляд.

Опять в моей жизни появился обиженный мной человек. Есть ли у меня воспоминания, где нет обиженных мной людей? Или память именно это вытаскивает из меня, как бы напоминая: будь человеком хотя бы сейчас.

Саша

Отец моего друга достал две путевки на турбазу. Приехав со Славкой на турбазу, мы обнаружили, что почти весь обслуживающий персонал – наши знакомые. Ребята из моего института и из Славкиного техникума.

Мы развили бурную деятельность, и вскоре в комнате для 2 отдыхающих, жило 4 человека, а иногда и 6-7. Кровати нам принесли друзья. Кормили нас в столовой «свои». Только вот котлеты не всем доставались. Они были по счету.

День начинался с прохода по нашей и соседским турбазам и встреч со всеми своими знакомыми. Все отдыхающие смотрели на нас с интересом. Такая «банда», а не хулиганы.

А однажды я увидел ее. В сопровождении мамы и бабушки по аллее шла милое, юное, прелестное создание. Сама чистота. Друзья подтолкнули меня, ты чего встал. А я встал как вкопанный. Уже не помню, как я умудрился, но через некоторое время был допущен к прогулкам с ней, в сопровождении мамы и бабушки.

Несмотря на то, что слыл хулиганом, учился я на отлично. В то время был уже студентом, а она училась в школе, перешла в 9 класс. Я применил все свои знания и умение общаться с людьми. И вскоре мы гуляли вдвоем. Я ловил на себе завистливые взгляды знакомых ребят и косые, знакомых девушек. Ребята с соседних турбаз попытались влезть между нами, но в тот же вечер узнали, что у нас очень дружная команда, которая может и морду набить.

Я болтал всякие глупости, что еще может говорит влюбленный юноша. «Наверное Бог сотворил тебя из моего ребра», – говорил я ей. После окончания смены я уехал на производственную практику в Тольятти. И наш роман продолжался в письмах. Но писем нам не хватало. Мы часами висели на телефоне. Я, сидя на полу у себя дома, а она… Только через некоторое время сообразил, что у нее нет телефона и она звонит из телефона-автомата. Мне стало жалко ее. Часами стоять в будке. Зимой.

Прошло два года. Она окончила школу и поступила в институт на биофак. И все было хорошо, но однажды я поругался с ней, докопавшись до какой-то мелочи. Я не видел ее глаз, мы говорили по телефону, но я слышал голос. Так началась и закончилась моя первая любовь (не влюбленность, а уже любовь).

Я снова обидел и к тому же создал проблемы в жизни человека.

Но в моей душе теплится надежда, что эта встряска дала ей возможность уйти от обыденности и рутины, что она стала «злее» и вскоре уехала на работу в Штаты. Теперь она профессор в одном из институтов штата Техас (там, где она всегда мечтала быть – где всегда тепло). Счастья тебе, Саша!

Надя

В институте, на наш поток из академического отпуска пришла девочка, точнее девушка Надя. Я с интересом смотрел на нее. Но у меня была Саша.

Однажды я почувствовал – кто-то или что-то скребется в моей душе. Сперва тихо-тихо, а потом все настойчивее и настойчивее и, наконец, из души выпорхнула любовь. Как долго она рождалась во мне? Смешно, но совсем как дите – 9 месяцев. И я понял – вот оно настоящее взрослое чувство. Такого у меня никогда еще не было.

Летом мы поехали в стройотряд. Надя была в том же отряде что и я. Через неделю, я уже жил в женской комнате с ней. И потом мы уже не расставались. Она перешла в мою группу. Защищала диплом с первым нашим ребенком (он у нас с рождения дипломированный), а через год родила второго. Вот так пришла ко мне взрослая ЛЮБОВЬ.

Казалось бы все, кончилось детство, прошла юность, и я вошел во взрослую жизнь, а бессовестная память снова толкает меня в спину. Но я сопротивляюсь. Я не хочу возвращаться из этих приятных и по-своему счастливых лет. Память разбежалась и дала мне пинка. Я полетел. Мимо пролетали года, события. И долетел я до сегодняшних дней. «Это уже не воспоминания», – попытался я возразить памяти. В голове всплыла песня группы Smokie «What can I do?» Именно поэтому я не хотел попасть сюда. Именно этот вопрос стоит передо мной сейчас. Паразит-склероз совсем обленился, не хочет выполнять свои прямые обязанности – стирать из памяти события последнего времени.

Как я стал писать или моя Муза

Я познакомился случайно, можно сказать по долгу работы, с девушкой Наташей, пожалуй, уже женщиной, хотя очень молодой. Она была замужем, и у не был ребенок. В шутку сказал, при встрече, что если бы я был помоложе, то приударил бы за ней. В ответ она ответила: «Вот если бы да кабы…» Похоже не я один говорил ей это.

Так случилось, Наташа стала для меня музой. Муза – это по-взрослому, а по-детски – черепашкой Тортиллой, с золотым ключиком, которым она открыла мою душу. И душа заговорила.

Еще полгода назад, если бы кто-то из моих знакомых сказал мне, что я буду писать, я бы послал его на 3 или 5 букв (так я был далек от этого). Я начал писать. Почувствовав свежий воздух в моей душе, что-то зашевелилась. Сначала потихонечку начало скрести, а потом все настойчивее и настойчивее. Что делать? Память предлагает – спрячься в воспоминания. Ставший более рациональным и циничным мозг предложил: «А ты влюбись еще в кого-нибудь, как говориться, клин клином вышибают. И остался я один на один со своей проблемой. Как могу я держу ЛЮБОВЬ, не выпуская из души.

Да уж, влюбился как пацан из далекого детства.

Вот он – закон развития жизни по спирали. Я вернулся в детство, но смотрю на все с высоты своего возраста. Знаю свои ошибки. Помню, как я обижал людей вокруг себя. И не могу, не хочу повторить это. Пусть мою душу в кровь расцарапает новая ЛЮБОВЬ. Я не посмею нарушить покой и счастье своих Муз: музы-Наташи, подарившей мне ТВОРЧЕСТВО и музы-Нади, подарившей мне целую ЖИЗНЬ.

Вот так, невинные воспоминания о детстве всколыхнули меня и мою душу. Я окончательно запутался, про что же я пишу – это воспоминания или сегодняшняя жизнь. Наверное, пора заканчивать.

Люди! Не обижайте людей рядом с собой, дарите им кусочки счастья. От вас не убудет. А счастье? Счастье вернется к вам многократно. И к вам, и к вашим детям.

От путешествия во времени на глазах появляются слезы. Наверное, я стал слишком сентиментальным. А может быть, когда становишься ЧЕЛОВЕКОМ, так и должно быть.

Мерцающее пламя памяти

Когда стоишь на пороге пенсии, когда уже не находишь новых друзей (таких как раньше – настоящих), а старые уходят, когда потихоньку подбирается склероз и начинаешь забывать совсем недавно произошедшие события, особенно четко начинаешь вспоминать далекое, счастливое, немного беззаботное (это сейчас понимаешь, что беззаботное, а тогда казалось – столько забот и проблем) время нашего детства и юности.

Иногда под вечер… (в голове тут же зазвучала старая песня, что мы пели под гитару в подъезде зимой, а ворчливые старушки грозились вызвать милиционера). «И иногда под вечер, и иногда под вечер, мы вдруг садимся за рояль, снимаем с клавишей вуаль и зажигаем свечи». Свеча своим огоньком освещает нашу память. И это слабое, мерцающее пламя выхватывает из глубин наших душ, то, что, казалось бы, давно забыто – воспоминания детства.

Сентябрь, 2015 г.

Валерий СМИРНОВ