В процессе стихийной демократизации общества пошла мода на выборы руководителей: желаем иметь начальника не назначенного сверху, а выбранного нами! Так меня дважды тайным голосованием коллектива факультета выбрали деканом факультета иностранных языков Павлодарского педагогического института. Когда Канат Сериковна, старший лаборант и наш профсоюзный лидер, сообщила мне о намерении коллектива, я только рассмеялась: «Неужели выберете?!». Всерьез принять такое предложение я не могла – понимала, что у меня нет ни ученой степени, ни публикаций, ни опыта работы в качестве руководителя. Только совесть (смею полагать) и честное отношение к людям – видимо, коллегам тогда именно этого и не хватало. Выбрали, да еще дважды. В первый раз ректор обнаружил какие-то несоответствия в протоколе собрания.
Ректор вызвал меня к себе для приватной беседы. Заметил для начала: «Зайтуна Булатовна, ведь у Вас нет опыта руководящей работы?». Ответила, что нет, и он предложил мне для начала заведовать кафедрой: «А там посмотрим». Согласилась – было понятно, что надо на что-то решаться. Заведование кафедрой в течение одного семестра 1988 года оставило чувство, что организационная работа, ведение документации и прочая кафедральная рутина мне по силам, но не по душе. Главное, что по моей инициативе в тот год удалось послать троих лучших выпускников поступать в аспирантуру, и все трое поступили – впервые в истории факультета. В дальнейшем судьбы этих ребят сложились очень интересно: Сауле Жакаева, окончив аспирантуру и еще один вуз (по специальности «банковское дело»), стала одним из первых руководителей филиала «Ситибанка» в Казахстане, Ринат Хасанов ушел из аспирантуры, но тоже сделал заметную карьеру в крупной иностранной компании, а Светлана Шалева эмигрировала в Германию, где стала менеджером на обувной фабрике!
Тем временем у руководства Павлодарского пединститута созрело мнение, что в аспирантуру можно отправить и меня, хотя мне было уже 38 лет. Поступила в аспирантуру при Ташкентском институте иностранных языков. Из двенадцати претендентов приняли троих. Таким образом, я провела в Ташкенте два полугодия, сделала пять публикаций, написала первую и начала вторую главу диссертации по лексикологии английского языка. Мой научный руководитель, доктор филологических наук Болотов Владимир Иванович, как теперь понимаю, был человек в высшей степени доброжелательный и вдумчивый, и искренне хотел помочь мне наверстать упущенные в молодости возможности. В Ташкенте сложились такие строчки:
Январь в Ташкенте, что у нас апрель –
Утром зябко, в обед капель.
Январь в Ташкенте – шумит базар!
Плов да лепешки – вай, Чиланзар!
Январь в Ташкенте – курага, кишмиш.
Хочешь – торгуешься, не хочешь – молчишь.
Январь в Ташкенте, как нервный нрав:
Каждый виновен и каждый прав…
Февраль в Ташкенте (1989)
Ах, как худо, ребята, в Ташкенте без зонтика –
Тут, конечно, повсюду сплошная экзотика,
Мне и в Лондон, наверно, теперь не захочется
Надо, чтоб было прямее и проще все,
Как дорога домой с базара.
Надо, чтоб зимы студили буранами
Сердца, раскаленные жизнью,
И ветер весенний зализывал раны нам,
Как самый из ближних ближний.
Надо, чтоб строчки рвались на страницу
Чтоб посчастливилось жить, где родился,
Где род твой, и корень, и племя!
Достало безденежье. Инфляция в тысячу и более процентов превратила преподавательскую зарплату в прах, и в декабре 1989 года я решилась уйти из института. Приняла приглашение одного земляка по имени Рузиль Гарифуллин работать ассистентом генерального директора по внешним связям в амбициозном проекте под названием концерн «Космофарм». Диссертацию забросила – просто выживала в новых условиях. Научный руководитель обижался: «Так хорошо все шло. Уже есть нужные для защиты публикации!». Зато годовой зарплаты не хватало на один билет до Москвы, чтобы поработать там в нормальной библиотеке. Интернета еще не было.