Жизнь, жизнь. Не только о себе. Часть пятнадцатая

А года через полтора, когда число иностранцев сократилось, для нас, переводчиков, освободили два подъезда в пятиэтажном здании, где раньше жили иностранные специалисты и находился ОРИС. Там мы жили уже в квартирах, меблированных и оборудованных под иностранцев, и по два человека в комнате. Стало еще лучше, но этому предшествовала трехмесячная кампания борьбы штатных переводчиков за существование в более-менее приличных условиях. Мы написали большую петицию с изложением нашей просьбы об улучшении жилищных условий и соответствующих доводов о необходимости повышения нашего профессионального уровня, постоянного совершенствования профессиональных навыков и умений и т.д. и т.п.

Договорились, что каждый день один из нас (70 штатных переводчиков) заходит к Сабурову Олегу Александровичу и напоминает о нашей петиции. На исходе второго месяца стоило «одному из нас» заглянуть в кабинет Сабурова, он сразу восклицал: «Все-все, вот-вот! На днях! Будет вам жилье!». После трех месяцев ежедневных напоминаний это все-таки свершилось, и мы стали жить как «иностранцы». Чуть раньше я написала такое стихотворение:

КамАЗ!

Да – и лет как будто немало мне,

А последние десять

Под казенными сплю одеялами

Из месяца в месяц.

По казенным живу общежитиям,

Вся – в одном чемодане.

И, кляня забулдыг-строителей,

В ржавой купаюсь ванне!

Отвечаю глазам встревоженным:

«Я пришла ненадолго,

И случайно сюда заброшена –

Потерпите немного».

А они предлагают мне чаю:

«Пожалуйста, пейте!»

Как родную, свою, встречают,

Улыбаются, точно дети…

В будни поделятся ужином,

В праздник поделятся песней –

Ах, ребята, я рада быть нужной им,

И со мною им явно не тесно!

Ася Зубаирова

С Асей мы стали жить в одной комнате уже на этапе комфортной жизни. Высокая, спортивная, шумная, невероятно энергичная, она приехала из города Салавата Башкирской АССР. Мне было далеко до расторопной Аси по хозяйственной части, хотя она утверждает, что «возиться с тестом» ее научила я. В новой квартире мы жили почти по-семейному, как сестры – с удовольствием готовили на обустроенной для иностранцев кухне, старались угощать друг друга вкусными блюдами, хоть и при скромных наших возможностях.

Первые полтора года мы обедали в ресторане для иноспециалистов, вместе с ними. Еду готовили выписанные из Москвы повара, и нам подавали вкуснейшие отбивные величиной с ладонь, уж не говоря обо всех других кушаньях. Мы тратили один рубль пятьдесят копеек на обед с радостью, поскольку такой качественной и вкусной еды больше нигде в городе не было. Зарплата у нас составляла около 170 рублей. Наши работяги на заводе, в лучшем случае, обходились холодным кефиром и бутербродами с вареной колбасой. Столовые для них все не открывали. Джордж Рогген говорил, что давно бы уже стал миллионером, если бы завел блинную на заводе. Сам он женился впоследствии на богатой американской вдове своего возраста. А нас с иностранцами каждый день возили на обед в ресторан. До города и обратно уходило часа два.

После переезда в пятиэтажку появилась возможность обедать дома (он находился рядом с рестораном), коей мы с энтузиазмом воспользовались и с вечера готовили себе обеды на завтрашний день. Так было, может, скромнее, но привычнее, уютнее. Кулинарили, кто как умел. Учились друг у друга. Ольга Сидюрова научила меня печь тончайшие кружевные блинчики. Я научилась варить каши, как положено, не доводя до пригорания и прилипания к донышку кастрюли.

Ася решительно купила холодильник, что-то из мебели, посуды, наводила уют и красоту. Я, как всегда, в страхе перед возможным следующим переездом, старалась не обрастать вещами, обходилась минимумом. Думаю, каждый получает то, что вынашивает в тайниках души. Когда Ася получила комнату в «малосемейке», у нее уже было все, нужное для дома. Оставалось только обустроиться. Я же еще долго моталась по стране, прежде чем начала покупать мебель, посуду и бытовую технику, обживая свою первую квартиру в Павлодаре в 1984 году.

Этот человек был похож на Жана Маре, т.е. графа Монте-Кристо в ранней французской экранизации, еще черно-белой! Давно оторвался от своей семьи, в которой росли две девочки. Семья осталась на Урале, а он работал главным энергетиком на одном из заводов крупнейшего комплекса по производству автомобилей. Инженеры на новых заводах были востребованы и даже могли сделать карьеру, если бы частенько не умирали от обширного инфаркта (считай, нечеловеческого напряжения), не дожив и до сорока лет. Напряжение снимали известным всенародным способом – некоторым удавалось, иные втягивались в режим регулярных запоев.

Я поняла, для кого вяжется свитер цвета морской волны, и пошла-понесла с самыми благими намерениями:

– Да ты знаешь, что он запойный?! И все об этом знают, но терпят, потому что специалист грамотный! Всего лишь! Даже не разведен, и там двое детей! Да он мизинца твоего не стоит, а ты льешь на этот свитер свет своих очей!

Когда я входила в раж, помимо собственной воли, вставляла образные выражения из русской и зарубежной классики и даже восточной поэзии.

Она родила от «Жана Маре» дочь и вырастила ее одна. Он ушел из жизни через несколько лет после появления на свет дочери у Аси в силу причин, упомянутых выше. То, что между ними было, теперь определяют как «гостевой брак». Она так и не встретила человека на всю жизнь. Дочь выросла красавица и умница, с королевской осанкой и взглядом. Смешались гены татарские и украинско-русские. Результат – сугубо положительный. Зять – большой начальник в Москве, обожает жену, сына, дочь и сильно уважает тещу.

Сейчас Ася живет в Питере, куда рванула в возрасте 53 лет, заскучав в провинции. Года два помыкалась, но жизнь наладила, чудом устроившись торговым представителем шведской компании в России. Случайно встретила на одной выставке одного из шеф-монтажников КамАЗовского периода, и он вывел ее на работодателя из Швеции.

Понимаю так, что женихи для невест, родившихся в конце сороковых, должны были появиться на свет в начале сороковых. А тогда мужики-то были все на фронте. Вот эти женихи и не родились вовсе. Поэтому в моем поколении так много одиноких женщин, и далеко не все из них решились бы родить ребенка от даже настоящего Жана Маре. Воспитание-то тогда было строгое, а в татарских семьях вообще строже некуда.

Цитирую по памяти: «в результате скрещивания далеко отстоящих друг от друга биологических видов достигаются весьма впечатляющие результаты». Переводила когда-то давным-давно для одной аспирантки монографию по генетике с английского языка на русский.

Асе посвящено одно мое давнее стихотворение, написанное уже в Казахстане, много лет спустя после отъезда из Набережных Челнов (имеет место некоторый плагиат):

Все как прежде –

Все та же гитара,

Только песня уже другая.

О «Надежде» –

И та стала старой…

Где ты, Ася моя удалая?

Все как прежде –

Улыбка все та же,

Только сквозь слезы, что ли?

Мне, невежде,

Много улыбки даже –

Как от яркого света, больно.

Край здесь снежный,

Но слышу твой голос –

Только тронутый зимним ветром.

И как прежде

Тебе лишь одной откроюсь

Через тысячи километров!

Продолжение следует…

Часть четырнадцатая Часть седьмая

Часть тринадцатая Часть шестая

Часть двенадцатая Часть пятая

Часть одиннадцатая Часть четвёртая

Часть десятая Часть третья

Часть девятая Часть вторая

Часть восьмая Часть первая