У хозяйки была даже баня. Чтобы дойти до дома с остановки «Бульвар Славы», нужно было пройти через лесопосадки, где в темноте было страшновато, и иногда попадались весьма странные субъекты. Когда я училась во вторую смену, вечерами бежала через эти лесопосадки в темноте, как угорелая! Бог миловал, хотя один раз чуть не налетела на эксгибициониста. Поняла это, уже добежав до дома!
На пятом курсе снимали однокомнатную квартиру на Горсовете – у запойного, но доброго человека по имени Анатолий Шабалтин. Ему было под сорок. Сам Анатолий ночевал в основном у родителей и друзей-собутыльников, а квартиру сдавал нам ради денег, разумеется. Моя повышенная стипендия в 35 рублей уходила как раз на аренду. На работе Анатолия нигде долго не держали. Меня уважал и говорил так: «Ты хорошая баба, а мужик у тебя – никакой!». Допивался до полусмерти, и один раз я даже выхаживала его после такого почти смертельного запоя с кровавыми отходами из организма…
Когда летом 1973 года я сдавала государственные экзамены, Анатолий сподобился жениться! Тогда он работал экспедитором в ресторане, а эта добрая и милая женщина определилась туда поваром. Намучившись еще в первом браке, она все же решилась сойтись с Анатолием. Может, привлекало наличие у него квартиры, или же понимала, что он еще не совсем пропащий. Женщины бывают и жалостливые. Надя почти каждый день пекла крошечные румяные булочки и лепила домашние пельмени. Вдохновенно возилась на кухне. Анатолий стал оживать, чаще шутил, но нас выехать не просил – входил в мое положение.
Мой муж был по природе своей неспособен искать и арендовать жилье, мне было просто некогда (государственные экзамены!), и какое-то время мы прожили по две стороны большого шкафа. Мы соорудили беленькую занавесочку в красных маках и огородили свое ложе от прохода. Затем муж принес мне с работы путевку в санаторий «Зеленая роща», а сам ушел в общежитие «к ребятам». В санатории я даже ходила на танцы! Муж иногда приезжал из Черниковки навещать. На дорогу уходило более двух часов в одну сторону.
Получила диплом и распределение в Миякинский район. А как же иначе! Меня и в институт принимали с дальним прицелом: абитуриентка из сельской местности, должна вернуться на село и способствовать решению проблемы нехватки учителей иностранных языков в сельских школах Башкирской АССР.
У меня диплом в кармане, высшее образование, и муж со средним техническим образованием должен был тогда по закону следовать за женой к месту ее распределения. Но ехать в район муж категорически отказался и был по-своему прав. С его специальностью на селе работу найти было бы невозможно, а работать не по специальности – для молодого специалиста значит терять квалификацию и всякие перспективы. Я и не настаивала, понимая, что нельзя лишать его тех возможностей, которые предоставлял диплом о среднем техническом образовании и работа в солидной организации.
Пошла на прием к министру высшего и среднего образования Башкирской АССР. Как отважилась, не знаю. В очереди на прием сидели разные люди, каждый со своей проблемой. Разговорилась с молодой женщиной. Она тоже оказалась учительницей английского языка, и ей оставалось работать на селе еще один год. Два года по распределению она уже отработала, а муж ее, уже отработав все положенные по закону три года, вернулся в Уфу и устроился переводчиком в НИИ. Женщина прошла на прием на несколько человек раньше меня и вышла вся в слезах – ей отказали в просьбе, несмотря даже на то, что у нее был трехлетний ребенок. Мне было искренне жаль ее: по сравнению со мной у нее было гораздо больше оснований для того, чтобы остаться в Уфе, при муже с высшим образованием и с маленьким ребенком.
Удивительно то, что мне министр не отказал! Ссылался, правда, на интересы государства, упоминал государственные расходы на мое образование, но когда я осмелилась сказать, что «интересы семьи это тоже интересы государства», взял да и подмахнул мое заявление с просьбой о свободном распределении, заметив при этом: «Еще замучаешься искать работу в Уфе. Здесь очень много выпускников иняза остается». Так оно вышло.