Все вижу, все слышу и расстраиваюсь. Рассыпаются в пух и прах драгоценные иллюзии. Но любовь к театру не пропала – впоследствии довелось побывать на спектаклях и Большого театра в Москве, и в Мариинском, Михайловском и Александринском театрах – в Петербурге, увидеть хорошие спектакли других театров, уж не говоря о телевизионных спектаклях советского периода.
В цирк собралась за компанию, да и из любопытства. На остановке отстала от девочек, так как не умела в толпе проталкиваться в трамвай. Заскочила в следующий трамвай, а девочки ждали меня на остановке «Госцирк». Совершенство и возможности человеческого тела, конечно, поражают, но цирк я и сейчас воспринимаю, как развлечение для детей. У них действительно дух захватывает от циркового зрелища. А мне страшно за воздушных гимнастов и акробатов и жалко животных. Кажется, что на воле им было бы лучше. В цирк или зоопарк больше не тянет, а в театр и сейчас хожу с удовольствием.
В Алматы есть хороший оперный театр, концертные залы, хорошие солисты, музыканты и оркестры, и за театральный сезон можно увидеть и услышать немало интересных спектаклей и концертов. Компанию мне обычно составляют коллеги-переводчицы моего возраста, Маргарита Шехтер и Кулян Джанабаева, которые разделяют мою любовь к театру и музыке.
На каникулах, после первого и второго курсов, я работала в редакции районной газеты «Октябрь» – заменяла отпускников, переводчиков и литсотрудников. И им хорошо – отпуск летом все же лучше, чем в любое другое время года. И мне неплохо – студенту заработать во время каникул приличные по тем временам деньги удавалось не всегда. По выходным все чаще стал приезжать из Уфы старший брат парня, с которым я дружила с девятого класса и которого провожала в армию. Получила от него из армии 23 письма, которые храню по сей день. Старший брат отслужил в армии после окончания нефтяного техникума в Уфе и устроился работать мастером в «Башнефтехиммонтаж». Стал проявлять ко мне романтический интерес еще в Уфе – приглашал в кино, гуляли в парках, ходили в кафе.
Моя будущая свекровь сама надоумила старшего сына проявить внимание к невесте младшего сына: «Наверное, скучает там, в Уфе». Кончилось тем, что одну субботу в августе мы прогуляли до пяти утра, и у ворот меня встретила мама, вся в слезах: «Папа прогнал тебя искать, разве так можно?!». Мой будущий муж дрожащими губами осмелился выговорить: «Не расстраивайтесь, я ничего плохого вашей дочери не сделал. И вообще, мы поженимся!». Мама напоила нас на веранде холодным яблочным компотом (август!), а в 11 часов утра того же воскресенья родители будущего мужа пришли свататься. От меня больше ничего не зависело, все решили-постановили родители, и 26 августа наш брак зарегистрировали. Свадьбу отложили до осени. Младшему брату мужа я отписала в армию все как есть, и он ответил: «Он всегда был подлецом, но тебе-то я верил!». Погрузили в грузовик старую кровать с никелированными шишками, ковер за 63 рубля (видела на этикетке, приклеенной с изнаночной стороны), и отправили молодоженов в Уфу. Через год, в момент отчаянного безденежья, я продала этот ковер на уфимском «толчке» за 110 рублей. Наверное, продешевила. Дотащила ковер до барахолки в чемодане!
На третьем курсе у нас появилась новая преподавательница, Венера Мухаметовна Калимуллина. Она только что с отличием закончила Башгосуниверситет и получила назначение на факультет иностранных языков нашего института. Первым делом, как куратор нашей группы, поехала с нами на сельхозработы. Внешне была совсем непривлекательная: кожа на лице с рябинками, даже как будто косоглазая, телосложение квадратное. Но пела божественно! На одном студенческом вечере она исполнила русскую народную песню «Вдоль по улице метелица метет» и страстный романс «Нет, не тебя так пылко я люблю». Потом мы не раз слушали ее и в более тесном кругу, у себя в студенческой группе, когда собирались за чашкой кофе по ее инициативе. Она научила нас пить кофе с лимоном – оказалось необыкновенно вкусно. Я влюбилась в русский романс навсегда, стала петь их сама и собирать записи – сначала на виниловых пластинках, а позднее на последующих носителях. Теперь понимаю, что у нее было мощное меццо-сопрано очень красивого тембра.
В мой кризисный период после замужества, когда я поняла, что муж мне не опора, а жить нам в Уфе негде, я недели две первого семестра третьего курса пролежала в общежитии под одеялом, не желая видеть белый свет. Общежития новоиспеченной замужней даме не предоставили, и девочки пустили меня к себе из сострадания. Мне, отличнице, не назначили стипендию, потому что зарплата мужа составляла 250 рублей (оклад мастера на монтаже нефтехимического оборудования). В расчете на одного члена семьи это считался очень высокий доход. Я набралась храбрости, пошла в деканат и добилась стипендии. Главный аргумент был, что нам придется арендовать жилье, а в Уфе это всегда было дорого. Тогда именно Венера Калимуллина, которая была старше меня всего года на три, сидела у моей кровати и говорила какие-то слова, которые побудили меня все-таки встать и продолжать учебу. Она же устроила меня с мужем у своей подруги на телецентре, где мы сняли одну комнату из двух и прожили мой третий учебный год в пединституте. Сама подруга Венеры жила во второй комнате с племянницей-школьницей, дочерью старшего брата, который находился на севере на заработках.