Это было давно. Часть тридцатая

Появились пленные румыны. Они в длинных шинелях песочного цвета, в высоких бараньих шапках. Ходят они без конвоя, командуют ими их же офицеры. Кстати, офицеры ни у немцев, ни у румын сами не работали. Вместе с румынами появились и их транспортные средства: скрипучие арбы, которые тащат пары светлых, желтоватых, длиннорогих неторопливых волов. На окраине посёлка вырос базарчик. Кроме обычных продуктов, на нем трофейными зажигалками, авторучками, папиросами торгуют инвалиды: молодые ребята в армейской форме, кто без руки, кто без ноги. Они же показывают карточные фокусы, некоторые поют под аккордеон.

Мне запомнилась песня, которую пели на мотив "Раскинулось море широко":

Шумит кукуруза сухая

Один, тоже в солдатской форме, но из расстёгнутого ворота гимнастёрки у него голубели полосы тельняшки, на тот же мотив пел песню о моряках:

Я встретил его под Одессой родной,

Народ слушал внимательно. Женщины плакали, а мы, мальчишки, говорили, что когда вырастем, обязательно станем моряками Черноморского флота. Они все такие сильные и бесстрашные. У него двенадцать ранений, две пули вонзились глубоко, а он ещё напевает. Тут у нас возникали споры, входят две глубоко вонзившиеся пули в число двенадцати ранений, или же с этими пулями ранений уже четырнадцать. А он ещё поёт. Нет, идти надо, когда вырастем, только в моряки.

Иногда милиция устраивает на базаре облавы. Инвалидов разгоняют, некоторых тащат в милицию. Инвалиды, большинство из них поддатенькие, отбиваются от ментов костылями, матерят их на чем свет стоит. Когда двое милиционеров волокут такого инвалида, а он упирается, прыгая на одной ноге, всегда за него вступаются женщины:

– Чего привязались к человеку, жить-то ему как-то надо. Шли бы с немцами воевать, чем здесь над инвалидами измываться. На фронте здоровые мужики нужны.

Милиционеры, в основном молодые грузины, явно укрываются в милиции от армии.

Песни переделывали и мы, мальчишки. Очень популярную в то время песню "Тёмная ночь" мы напевали с такими словами:

Тёмная ночь,

В наших компаниях были и русские, и армяне, и грузины, вот в песни и вносился кавказский колорит.

Как встречали новый 1945 год, я не помню, видимо, ничего особенного не произошло. Помню только, что вместо ёлки папа привёз кипарис, на что бабушка Варя заметила, что кипарис больше подходит для кладбища, чем для праздника, и что папу это очень обидело. Были, наверное, и какие-то подарки, но в памяти они не отложились.

Незаметно прошла зима, наступила весна. Кончились зимние ветра, стало теплее. Степь расцвела маками. Их было столько, что местами степь стала красного цвета. Война заканчивалась, наши наступали на Берлин. Все ждали конца войны. Помню, папа 2 мая приехал из Тбилиси, куда он ездил по своим делам и, войдя, сказал:

– Война окончилась. В Тбилиси все обнимаются, целуются. Мы радостно заверещали, папа, мама, бабушки бросились обниматься. Включили радио, оказалось, наши взяли Берлин, но война ещё не кончилась.

* * *

И вот утром 9 мая по радио объявили о конце войны. Что тут было! У Высоцкого есть такие строки:

Но, наконец, окончилась война,

И вдруг смотрю, мальчишка из нашего класса, Абдулка, он жил в какой-то развалюхе за каналом, идёт в школу. Отец его был на фронте, у него было несколько сестёр, старше его. Одет Абдулка был всегда в обноски, перешитые из старого солдатского обмундирования. Я ему закричал:

– Абдулка, война кончилась, сегодня не учимся!

А он мне в ответ:

– Не ври.

Подошли другие ребята, начали убеждать Абдула, что все это правда. Наконец он сказал:

– Побегу, мамку и сестёр обрадую.

Не помню, пошли ли в этот день на работу взрослые, но помню, что уже днём ходили по посёлку поддатые мужики, все поздравляли друг друга, целовались почти незнакомые люди. А вечером из всех открытых окон слышались громкие голоса, стук ложек, звон посуды, песни, из некоторых неслась музыка патефонов. Пьяных было много, но их никто не осуждал. Это был самый запоминающийся праздник за все те годы.

Сегодня 9 мая 2004 года. Прошло много лет с тех пор, как отмечали мы тогда самый первый День Победы. Сегодня отмечаем его уже 59-й раз. Тогда нам казалось, что после того, как наши войска разгромили фашистскую Германию, на Земле на веки вечные установится мир. Ещё бы, кто с кем будет теперь воевать, когда СССР, Америка, Англия и Франция, самые сильные державы мира, одержав победу в этой страшной войне, останутся навсегда союзниками. Они не допустят, чтобы кто-то снова развязал войну, чтобы снова лилась кровь. Правда, оставалась ещё война на Дальнем Востоке с Японией, но японцы терпят от американцев одно поражение за другим, а ведь скоро в войну вступит Советский Союз. И наша армия, самая сильная в мире, быстро расправится с японцами. Все впереди казалось светлым и радостным.

Мы знали, что в стране разрушены сотни городов и тысячи деревень, что не хватает самого необходимого, что все продукты, все товары отпускаются по карточкам, что миллионы наших людей живут впроголодь. Ведь тогда практически не было полных людей. Но скоро все изменится. Вернутся с войны миллионы отцов и старших братьев наших товарищей.

Под руководством самого мудрого из вождей – товарища Сталина – мы одержали победу в этой войне, под его руководством построим и новую счастливую жизнь.

Мы и представить себе не могли, что наша страна уже оказалась втянутой в новую войну – ядерную гонку. И год спустя эта война получит своё название: "холодная". Да, это была война, хотя и не лилась кровь, воевали экономики. Сотни миллионов, или миллиарды рублей, необходимых на восстановление страны, будут потрачены на создание самого страшного оружия, которое знало человечество до тех пор – ядерного.

Это было страшно тяжело, но неизвестно, что из себя представляла бы наша страна и кем бы мы были сейчас, если бы тогда не пошли на это. Только благодаря наличию у нас ядерного, а потом и термоядерного оружия, мир избежал новой большой войны. А ведь кроме ядерного оружия создавалось и средство доставки его – ракеты. Это тоже отдельная самостоятельная отрасль промышленности. На все это требовались огромные ресурсы: и материальные, и людские. Потому-то ненамного легче стало после окончания войны.

Ещё несколько лет оставались карточки и много семей, особенно из тех, где отцы не вернулись с войны, жили очень тяжело. Особенно трудно было тем, кто получил извещение, что их муж, отец "пропал без вести". К "пропавшим без вести" относились и попавшие в плен, и погибшие в окружении в начале войны таких были сотни тысяч, если не миллионы. За погибшего на войне семья получала хоть и мизерное, но все же какое-то пособие, за пропавшего без вести – ничего. На долю какого ещё народа выпали в ХХ веке такие испытания: революция, гражданская война, коллективизация, репрессии в течение двадцати лет, Отечественная война, прокатившаяся огненным валом по половине нашей Европейской территории.

Говорили, что в Первую мировую войну наши солдаты были выше и физически крепче немецких, а в Отечественную войну – наоборот, наши были щуплыми по сравнению с ними. Сказались на внешнем виде народа три десятка лет недоедания.

Я помню, читал в 60-х годах записки нашего корреспондента в Америке Б. Стрельникова. Он воевал, во время войны потерял руку. Как-то в доме, в котором он жил в Нью-Йорке, он оказался в лифте с пожилой женщиной. Она спросила его, указав на пустой рукав:

– Корея?

– Нет, Европа, я русский, участвовал в мировой войне.

– О, да, я знаю, у вас было очень трудно: Сталинград, Ленинград. Но и у нас было непросто. Были ограничения в продуктах. Например, говядина была по карточкам. Хотя, свинина и баранина продавались свободно. Но вот говядина – по карточкам.

Стрельников писал, что, услышав это, он понял, что бесполезно рассказывать ей о блокаде Ленинграда, о том, как голодал весь наш народ.